Детство, родом из войны
Посвящается моему школьному учителю
Черняеву Федору Алексеевичу
…Когда человек любит подвиги, он всегда умеет их сделать
и найдет, где это можно. В жизни, знаешь ли ты, всегда есть место подвигам.
М.Горький. Из рассказа «Старуха Изергиль»
… Не боялась сирены соседка,
И привыкла к ней мать понемногу,
И плевал я – здоровый трехлетка –
На воздушную эту тревогу!
Да не все то, что сверху, - от бога,
И народ «зажигалки» тушил;
И как малая фронту подмога –
Мой песок и дырявый кувшин.
В.Высоцкий «Баллада о детстве»
Ежегодно наша страна отмечает какую-нибудь военную дату, так как невозможно забыть, выбросить из памяти национальную трагедию такого масштаба – она навсегда впечатывается в историю народа. Поэтому не надо удивляться, что война занимает немалое место и в жизни моих сверстников, не видевших ее своими глазами, родившихся через много лет после победного салюта, но все же соприкоснувшихся с ней через судьбы своих близких, людей старшего поколения, через встречи с ветеранами.
В этом году отмечается 66-летие Победы в Курской битве. Для нас, прохоровцев, это особая дата. Мы живем на земле, которая в далеком 43-ем горела, взлетала вверх комьями, впитывала в себя кровь раненых, давала последний приют убитым. Великие события всегда рождают много мыслей о тех, кому выпало здесь сражаться, о подвигах, совершенных во имя жизни, да и просто о людях, которым пришлось все увидеть воочию.
Герой моего рассказа не был участником Курской битвы, ему тогда исполнилось всего четырнадцать лет. Он не защищал родную землю как солдат – он ее «лечил»: пахал, сеял зерно, расчищал от осколков, закапывал воронки от бомб и снарядов.
Сиротство, безотцовщина, скудное, полунищенское существование – впроголодь, разутые, раздетые – таким безрадостным, беспросветным предстает военное детство из воспоминаний моего школьного учителя Черняева Федора Алексеевича.
Узнав, что детство Федора Алексеевича пришлось на военные годы, мы пригласили его на классный час, чтобы подробнее узнать обо всем не из книжек и кинофильмов, а из воспоминаний человека, испытавшего на себе трудности тех лет.
И вот в класс вошел наш учитель, такой знакомый и в то же время совершенно не узнаваемый - подтянутый, помолодевший, принарядившийся. На его груди мы увидели медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-45 гг.» Начало встречи говорило о том, что она будет очень интересной.
Федор Алексеевич заметно волновался: ведь сегодня он выступает перед учениками не в привычной для него роли учителя. Но как только начался разговор, волнение улеглось, и мы в своем воображении перенеслись на много лет назад, в его не совсем счастливые детские годы.
« - Очень тяжело было жить, а тем более учиться в военное время, - начал рассказ наш гость. - Ютились мы в полуразрушенных хатах и военных землянках без элементарных удобств. Нашей пищей в основном были мелкая картошка, свекла и суррогатный хлеб. Не у всех детей имелась одежда и обувь. В зимнее время мы выходили на улицу по очереди, пришедший с прогулки отдавал одежду следующему. Особые трудности выпали тем матерям, дети которых захотели учиться. Мне родители из старой военной шинели сшили пиджак, из палатки - штаны, а солдатские ботинки сорок второго размера - не переделаешь. Вот в таком обмундировании я и пошел в Ивановскую неполно-среднюю школу, что находилась в пяти километрах от моего села. Часто от недоедания в глазах сверкали какие-то «блестки» и кружилась голова. Всякая мать старается помочь своим детям. Вот и мне в холщовую домотканую школьную сумку моя мама клала или испеченный картофель, или бурачок, редко - немного хлеба.
Наверное, мы были не по годам дисциплинированными школьниками, очень тяготели к учебе и уроков не пропускали. В дождь, в грязь, зимой по глубокому снегу, а в школу ходили. На хуторе ни в одном доме не было часов, отсчет времени вели по петухам (они, к счастью, сохранились у некоторых хозяев). Бывало, выходили из дома под петушиное какуреканье и часто приходили в школу в 5 часов утра. «Хозяйка» школы - тетя Гаша - над нами шутила, говоря: «Раз петух рано прокукарекал - значит, сегодня веселая ночь. До занятий же еще рановато, поспите на партах, я вас разбужу». А оповещала она о начале уроков примитивным звонком - консервной банкой с подвешенной внутри какой-то железкой.
Школа не имела необходимого количества книг, карт, приборов и других учебных пособий. Учебники закреплялись по одному на двух-трех учеников. С тетрадями дела обстояли еще хуже. Мы изготавливали их из старых газет. Но родители и дети оставались довольными - какие-никакие, а все-таки тетради.
Отдельного здания у школы не было. Классы располагались в 5-6 деревенских хатах, в большинстве своем не подготовленных к зиме. Отапливались они плохо, часто на окнах вырастал толстый слой инея, чернила в чернильницах замерзали. Чтобы писать, надо было постоянно в них дуть. Освещение - самодельные керосиновые лампы.
Иногда, приходя в школу, мы видели слезы на глазах своих одноклассников. Это означало только одно: их семьи получили похоронки на отцов, братьев или других родственников. Тяжело было, но нас морально поддерживали учителя, и мы верили, что горе не бесконечно, что война идет к завершению. Особенно воодушевляли всех сводки советского информбюро. Диктор Левитан сообщал с огромной радостью и почти каждый день о том, что Советская Армия бьет гитлеровцев на каждом фронте. Шел 1944 год.
На учебу времени было не так много, но мы по пути в школу за полтора часа втроем повторяли домашние задания. В уме проверяли уже решенные задачи по математике, а на уроке истории старались услышанную новость о военных действиях вклинить в свой ответ. Особенно много мы толковали о немецком языке, потому что учительница Наталья Васильевна требовала от нас, чтобы знали не менее 750 слов, чтобы могли вести на иностранном языке несложный диалог. Я думаю, нелегко ей было привить ученикам любовь к своему предмету, так как немецкий язык для нас тогда был языком врага. Но авторитет учителя превыше всего. Мы учили все, что нам задавали.
Заканчивался учебный год. Начинались летние каникулы. В это время мы копали колхозные поля, носили на носилках снопы к скирдам, возили керосин на тачках с Саженской нефтебазы для трактора, пахали на волах, хотя плуг многим из нас доставал до подбородка.
Мне до сих пор вспоминается тяжелый труд прицепщика, когда я работал в тракторной бригаде. Нас сажали в машины, воодушевив лозунгом: «Каждый вспаханный гектар колхозного поля - огромный удар по Гитлеру». И мы трудились. В мою обязанность входило содержать в исправном техническом состоянии прицепной инвентарь: очищать, смазывать, а еще быть постоянным помощником трактористу. Но самое главное и серьезное было поручение — освещать путь в ночное время. Я брал в руки прут из толстой проволоки с закрепленным на нем куском резины, поджигал и шел по полю перед правым колесом своего трактора. Бурьян выше колен, под ногами ямки, бугры, военные железки, а идти надо. Копоть от самодельного факела - это черные-черные густые паутины.
Как ни коротка летняя ночь - уставал я до изнеможения. И вот однажды к следующей смене решил подготовиться по-другому. В кузнице отковали кронштейн, прикрепили к нему немецкую каску, наполнили ее резиной. «Сооружение» навесили на радиатор трактора, зажгли резину и поехали в борозду. Но это не облегчило нашу работу. Если в предыдущую ночь я хотя бы мог отводить копоть от себя и Гриши, моего старшего, то теперь, управляя машиной в надветренную сторону, мы коптились в буквальном смысле. Ночью-то мы своей «замазанности» не замечали, но с восходом солнца хохотали друг над другом. И чем больше утирались, тем грязнее становились. Эта маслянистая сажа так въедалась в лицо, что кожа болела.
Сейчас приятно думать, что нас, детей войны, не забыли. Все понимали, несовершеннолетняя молодежь в такое для Родины время своим трудом тоже оказывала помощь в борьбе с ненавистным врагом. Вот почему нас, двенадцати-четырнадцатилетних мальчишек и девчонок, советское правительство наградило медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-45 гг».- Федор Алексеевич показал на свою грудь, где была приколота эта награда, и продолжил рассказ:
« - Окончились летние трудовые будни, наступила осень - снова в школу. Снова проблемы. Правда, с питанием дела улучшились: обзавелись птицей, козами, с огородов собрали урожай, получили немного зерна из колхоза. В школу поступило больше учебников, дали по несколько тетрадей. С приходом холодов чаще стали протапливать печи. Веселое настроение передавалось от старших товарищей, от сводок информбюро. Несмотря на трудности, мы ожидали чего-то светлого, нового, многообещающего. Догадывались, что войне скоро конец.
Приближался новый 1945 год. Наш класс захотел отметить этот праздник. Решили обязательно поставить елку, поздравить близких, приготовить нехитрую снедь. Только вот беда: настоящей елки в нашей местности не найти. Мы сходили в урочище Плоское срубили небольшой, но с хорошей кроной дубок, принесли в школу, установили и задумались: «Чем же его украсить?» Из бумаги изготовили самолетики, танки, пушки, солдатиков и развесили их на ветвях. Нашли немного ваты, склеили Деда Мороза и Снегурочку. А вот насчет сладостей дело зашло в тупик. Потом придумали. Из сахарной свеклы нарезали квадратиков, сварили и поджарили. Они повкуснели, зарумянились, стали похожи на шоколадные конфеты. Приготовили для этих «конфет» фантики из бумаги, завернули и повесили на елку. К нашему счастью, у одной ученицы пришел по ранению с фронта отец. Он и подарил для елки пять или шесть кусочков сахара-рафинада. Все были довольны. Праздник прошел успешно и запомнился надолго.
Мы очень любили свою классную руководительницу Татьяну Георгиевну, учительницу математики Зинаиду Тимофеевну, директора школы Фаину Филипповну и других. Им, наверное, было еще тяжелее переносить военное время, одевались скромно, выглядели бледными, усталыми. А все-таки они научили нас жить, любить свою Родину, делать людям добро, за что великое им спасибо.
Окончив семилетнюю школу, все наши ребята нашли свое место в жизни, кто пошел дальше учиться, кто работать. В общем, не остались без дела. Мы пережили войну, а мирное время - это уже другой разговор», - так закончил свои не очень веселые воспоминания Федор Алексеевич.
Ребята нашего класса еще долго не отпускали его, задавали вопросы, разглядывали фотографии, которые он принес с собой. Со многих снимков, запечатлевших Федора Алексеевича в разные моменты его жизни, на меня смотрел красивый, стройный черноволосый парень или мужчина, полный сил, готовый к любой работе. С этого дня мы по-новому стали воспринимать своего учителя.
И именно тогда я впервые подумала о том, что подвиг - это не только способность пожертвовать собой, но и умение честно и добросовестно трудиться, быть там, где ты больше всего нужен, ощущать себя, свою судьбу частью большой истории.
Черняеву Федору Алексеевичу
…Когда человек любит подвиги, он всегда умеет их сделать
и найдет, где это можно. В жизни, знаешь ли ты, всегда есть место подвигам.
М.Горький. Из рассказа «Старуха Изергиль»
… Не боялась сирены соседка,
И привыкла к ней мать понемногу,
И плевал я – здоровый трехлетка –
На воздушную эту тревогу!
Да не все то, что сверху, - от бога,
И народ «зажигалки» тушил;
И как малая фронту подмога –
Мой песок и дырявый кувшин.
В.Высоцкий «Баллада о детстве»
Ежегодно наша страна отмечает какую-нибудь военную дату, так как невозможно забыть, выбросить из памяти национальную трагедию такого масштаба – она навсегда впечатывается в историю народа. Поэтому не надо удивляться, что война занимает немалое место и в жизни моих сверстников, не видевших ее своими глазами, родившихся через много лет после победного салюта, но все же соприкоснувшихся с ней через судьбы своих близких, людей старшего поколения, через встречи с ветеранами.
В этом году отмечается 66-летие Победы в Курской битве. Для нас, прохоровцев, это особая дата. Мы живем на земле, которая в далеком 43-ем горела, взлетала вверх комьями, впитывала в себя кровь раненых, давала последний приют убитым. Великие события всегда рождают много мыслей о тех, кому выпало здесь сражаться, о подвигах, совершенных во имя жизни, да и просто о людях, которым пришлось все увидеть воочию.
Герой моего рассказа не был участником Курской битвы, ему тогда исполнилось всего четырнадцать лет. Он не защищал родную землю как солдат – он ее «лечил»: пахал, сеял зерно, расчищал от осколков, закапывал воронки от бомб и снарядов.
Сиротство, безотцовщина, скудное, полунищенское существование – впроголодь, разутые, раздетые – таким безрадостным, беспросветным предстает военное детство из воспоминаний моего школьного учителя Черняева Федора Алексеевича.
Узнав, что детство Федора Алексеевича пришлось на военные годы, мы пригласили его на классный час, чтобы подробнее узнать обо всем не из книжек и кинофильмов, а из воспоминаний человека, испытавшего на себе трудности тех лет.
И вот в класс вошел наш учитель, такой знакомый и в то же время совершенно не узнаваемый - подтянутый, помолодевший, принарядившийся. На его груди мы увидели медаль «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-45 гг.» Начало встречи говорило о том, что она будет очень интересной.
Федор Алексеевич заметно волновался: ведь сегодня он выступает перед учениками не в привычной для него роли учителя. Но как только начался разговор, волнение улеглось, и мы в своем воображении перенеслись на много лет назад, в его не совсем счастливые детские годы.
« - Очень тяжело было жить, а тем более учиться в военное время, - начал рассказ наш гость. - Ютились мы в полуразрушенных хатах и военных землянках без элементарных удобств. Нашей пищей в основном были мелкая картошка, свекла и суррогатный хлеб. Не у всех детей имелась одежда и обувь. В зимнее время мы выходили на улицу по очереди, пришедший с прогулки отдавал одежду следующему. Особые трудности выпали тем матерям, дети которых захотели учиться. Мне родители из старой военной шинели сшили пиджак, из палатки - штаны, а солдатские ботинки сорок второго размера - не переделаешь. Вот в таком обмундировании я и пошел в Ивановскую неполно-среднюю школу, что находилась в пяти километрах от моего села. Часто от недоедания в глазах сверкали какие-то «блестки» и кружилась голова. Всякая мать старается помочь своим детям. Вот и мне в холщовую домотканую школьную сумку моя мама клала или испеченный картофель, или бурачок, редко - немного хлеба.
Наверное, мы были не по годам дисциплинированными школьниками, очень тяготели к учебе и уроков не пропускали. В дождь, в грязь, зимой по глубокому снегу, а в школу ходили. На хуторе ни в одном доме не было часов, отсчет времени вели по петухам (они, к счастью, сохранились у некоторых хозяев). Бывало, выходили из дома под петушиное какуреканье и часто приходили в школу в 5 часов утра. «Хозяйка» школы - тетя Гаша - над нами шутила, говоря: «Раз петух рано прокукарекал - значит, сегодня веселая ночь. До занятий же еще рановато, поспите на партах, я вас разбужу». А оповещала она о начале уроков примитивным звонком - консервной банкой с подвешенной внутри какой-то железкой.
Школа не имела необходимого количества книг, карт, приборов и других учебных пособий. Учебники закреплялись по одному на двух-трех учеников. С тетрадями дела обстояли еще хуже. Мы изготавливали их из старых газет. Но родители и дети оставались довольными - какие-никакие, а все-таки тетради.
Отдельного здания у школы не было. Классы располагались в 5-6 деревенских хатах, в большинстве своем не подготовленных к зиме. Отапливались они плохо, часто на окнах вырастал толстый слой инея, чернила в чернильницах замерзали. Чтобы писать, надо было постоянно в них дуть. Освещение - самодельные керосиновые лампы.
Иногда, приходя в школу, мы видели слезы на глазах своих одноклассников. Это означало только одно: их семьи получили похоронки на отцов, братьев или других родственников. Тяжело было, но нас морально поддерживали учителя, и мы верили, что горе не бесконечно, что война идет к завершению. Особенно воодушевляли всех сводки советского информбюро. Диктор Левитан сообщал с огромной радостью и почти каждый день о том, что Советская Армия бьет гитлеровцев на каждом фронте. Шел 1944 год.
На учебу времени было не так много, но мы по пути в школу за полтора часа втроем повторяли домашние задания. В уме проверяли уже решенные задачи по математике, а на уроке истории старались услышанную новость о военных действиях вклинить в свой ответ. Особенно много мы толковали о немецком языке, потому что учительница Наталья Васильевна требовала от нас, чтобы знали не менее 750 слов, чтобы могли вести на иностранном языке несложный диалог. Я думаю, нелегко ей было привить ученикам любовь к своему предмету, так как немецкий язык для нас тогда был языком врага. Но авторитет учителя превыше всего. Мы учили все, что нам задавали.
Заканчивался учебный год. Начинались летние каникулы. В это время мы копали колхозные поля, носили на носилках снопы к скирдам, возили керосин на тачках с Саженской нефтебазы для трактора, пахали на волах, хотя плуг многим из нас доставал до подбородка.
Мне до сих пор вспоминается тяжелый труд прицепщика, когда я работал в тракторной бригаде. Нас сажали в машины, воодушевив лозунгом: «Каждый вспаханный гектар колхозного поля - огромный удар по Гитлеру». И мы трудились. В мою обязанность входило содержать в исправном техническом состоянии прицепной инвентарь: очищать, смазывать, а еще быть постоянным помощником трактористу. Но самое главное и серьезное было поручение — освещать путь в ночное время. Я брал в руки прут из толстой проволоки с закрепленным на нем куском резины, поджигал и шел по полю перед правым колесом своего трактора. Бурьян выше колен, под ногами ямки, бугры, военные железки, а идти надо. Копоть от самодельного факела - это черные-черные густые паутины.
Как ни коротка летняя ночь - уставал я до изнеможения. И вот однажды к следующей смене решил подготовиться по-другому. В кузнице отковали кронштейн, прикрепили к нему немецкую каску, наполнили ее резиной. «Сооружение» навесили на радиатор трактора, зажгли резину и поехали в борозду. Но это не облегчило нашу работу. Если в предыдущую ночь я хотя бы мог отводить копоть от себя и Гриши, моего старшего, то теперь, управляя машиной в надветренную сторону, мы коптились в буквальном смысле. Ночью-то мы своей «замазанности» не замечали, но с восходом солнца хохотали друг над другом. И чем больше утирались, тем грязнее становились. Эта маслянистая сажа так въедалась в лицо, что кожа болела.
Сейчас приятно думать, что нас, детей войны, не забыли. Все понимали, несовершеннолетняя молодежь в такое для Родины время своим трудом тоже оказывала помощь в борьбе с ненавистным врагом. Вот почему нас, двенадцати-четырнадцатилетних мальчишек и девчонок, советское правительство наградило медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-45 гг».- Федор Алексеевич показал на свою грудь, где была приколота эта награда, и продолжил рассказ:
« - Окончились летние трудовые будни, наступила осень - снова в школу. Снова проблемы. Правда, с питанием дела улучшились: обзавелись птицей, козами, с огородов собрали урожай, получили немного зерна из колхоза. В школу поступило больше учебников, дали по несколько тетрадей. С приходом холодов чаще стали протапливать печи. Веселое настроение передавалось от старших товарищей, от сводок информбюро. Несмотря на трудности, мы ожидали чего-то светлого, нового, многообещающего. Догадывались, что войне скоро конец.
Приближался новый 1945 год. Наш класс захотел отметить этот праздник. Решили обязательно поставить елку, поздравить близких, приготовить нехитрую снедь. Только вот беда: настоящей елки в нашей местности не найти. Мы сходили в урочище Плоское срубили небольшой, но с хорошей кроной дубок, принесли в школу, установили и задумались: «Чем же его украсить?» Из бумаги изготовили самолетики, танки, пушки, солдатиков и развесили их на ветвях. Нашли немного ваты, склеили Деда Мороза и Снегурочку. А вот насчет сладостей дело зашло в тупик. Потом придумали. Из сахарной свеклы нарезали квадратиков, сварили и поджарили. Они повкуснели, зарумянились, стали похожи на шоколадные конфеты. Приготовили для этих «конфет» фантики из бумаги, завернули и повесили на елку. К нашему счастью, у одной ученицы пришел по ранению с фронта отец. Он и подарил для елки пять или шесть кусочков сахара-рафинада. Все были довольны. Праздник прошел успешно и запомнился надолго.
Мы очень любили свою классную руководительницу Татьяну Георгиевну, учительницу математики Зинаиду Тимофеевну, директора школы Фаину Филипповну и других. Им, наверное, было еще тяжелее переносить военное время, одевались скромно, выглядели бледными, усталыми. А все-таки они научили нас жить, любить свою Родину, делать людям добро, за что великое им спасибо.
Окончив семилетнюю школу, все наши ребята нашли свое место в жизни, кто пошел дальше учиться, кто работать. В общем, не остались без дела. Мы пережили войну, а мирное время - это уже другой разговор», - так закончил свои не очень веселые воспоминания Федор Алексеевич.
Ребята нашего класса еще долго не отпускали его, задавали вопросы, разглядывали фотографии, которые он принес с собой. Со многих снимков, запечатлевших Федора Алексеевича в разные моменты его жизни, на меня смотрел красивый, стройный черноволосый парень или мужчина, полный сил, готовый к любой работе. С этого дня мы по-новому стали воспринимать своего учителя.
И именно тогда я впервые подумала о том, что подвиг - это не только способность пожертвовать собой, но и умение честно и добросовестно трудиться, быть там, где ты больше всего нужен, ощущать себя, свою судьбу частью большой истории.
Дроздова Елена, 15 лет, с. Беленихино
Рейтинг: 0
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |