Профессионалы за работой
Вступление
Если представить, что забастовка наглых голливудских сценаристов перекинется и на Россию-матушку, то клепать фильмы придется другим уважаемым деятелям отечественного кинематографа. Выглядеть это должно как-то так.
I
Режиссер Митрофан Моторов, продюсер Семен Купюров и сценарист Пишущемашинкович отправились в кабинет второго, чтобы, предварительно укрепившись живительной порцией виски, начать работу над очередным хитом. Молодой сценарист еще был готов творить искусство ради искусства, поэтому согласился работать, пока его более принципиальные коллеги ходили с транспарантами по улицам.
Заседание начал великий и ужасный Купюров.
- И так, господа, я пригласил вас чтобы сообщить пренеприятнейшее известие – мы должны в очередной раз утереть нос Голливуду.
- Сень, я, может, чего-то и не понимаю, но где ж твоя «пренеприятность»? Я на противоголливудские деньги привык жить.
От удивления Моторов поперхнулся и залил виски кресло.
- А потому что нам таки придется отчитываться! Ну ладно, деньги я… ну, то есть мы получили. Поэтому запускаем проект «Айвенго».
Моторов поморщился:
- Тогда давайте снимем по-патриотичному: по Гоголю, например.
- Какой к черту Гоголь! Нет, русской экзотикой травить буржуев не будем, наоборот: шибанем их собственным оружием – историческим боевичком про любовь. «Айвенго» пойдет, и актеры есть, и сценарий будет – вот Пишущемашинкович постарается, - ответил Купюров, закуривая сигару и гордясь знанием русских классиков.
Пристыженный Моторов поинтересовался:
- А точнее? Я «Айвенго», конечно, читал, но только помню, что там тетка Ребекка была. В общем, все было давно и неправда. А можно мне виски?
Купюров тяжело вздохнул – Митя как многие творческие личности любил выпить.
- Можно, когда купишь мне новое кресло. И я, кстати, сам сюжет плохо помню.
Тут голос поднял Пишущемашинкович:
- А кто требует точной экранизации? Имена возьмем, драки нарисуем, диалоги я сам придумаю!
Купюров довольно пустил в наверх колечко дыма.
- Во, Мить, слышишь, как парень все на ходу впитывает!
Польщенный сценарист продолжил:
- И еще! Давайте вначале сделаем такое вступление: будто феодал какой-нибудь местный рассказывает о себе, или мы сами про рыцаря феодального рассказываем. Ну, во всяком случае, так, чтобы зритель сразу окунулся в средневековый мир, - подал голос Пишущемашинкович.
Купюров и Моторов переглянулись.
- Новичок, а ты дело говоришь. Только, по-моему, Феофан имя славянское… – неуверенно произнес Купюров, крутя в пальцах сигару.
Моторов победоносно посмотрел на Купюрова.
- Феодал, Сеня, это такой средневековый мужик, у которого земля была, крестьяне были, и сам он был рыцарем.
Довольный похвалой Пишущемашинкович радостно оглянул коллег.
- Моторов, вы не правы. Мужиками называли крепостных крестьян на Руси, а феодалам ради земли сражаться приходилось.
- Слушай, Пишущемашинкович, я понимаю, что ты год полы подметал в главной лекционной Исторического ПТУ, но умничать не надо. Лучше рассказывай про свое вступление.
II
- Просыпается феодал-рыцарь по имени Зигфрид поздно днем на огромной деревянной кровати.
- Почему поздно?
Пишущемашинкович быстро нашелся:
- Ну, у них накануне турнир проходил: кто быстрее бочку забродившего эля выпьет!
- Логично. Только он победил?
- Ясен пень – он же главный герой! Так вот. На полу лежат шкуры убитых на охоте медведей: огромные, бурые, дырявые от моли, но еще дающие тепло. Огромный камин посредине темной комнаты отапливает всю жилую часть замка. Солнечный свет едва пробивается сквозь маленькие оконца в толстых каменных стенах.
Поднялся Зигфрид с кровати и сладко потянулся. Облачился он в одежды, расшитые золотом и отороченные мехом медведей: просто на медведей Зигфрид любил охотиться больше всего. Отправился затем он в церковь, которая находилась в юго-восточной части его огромного замка. Задумчиво теребя роскошную бороду, подошел он к исполинскому деревянному распятию и совершил утреннюю молитву. Это распятие передавалось из поколения в поколение, от отца к сыну. В роду Зигфрида верили в легенду, что основатель рода спас как-то от разбойников слепого старца. Тот в благодарность посоветовал ему отправиться на самый юг Англии, найти самую маленькую церковь и сделать из растущего в церковном дворе дуба распятие, которое принесет счастье и богатство всем его потомкам. Поскольку потомки ни разу не бедствовали, то и берегли они распятие как зеницу ока.
- Так стоп! – вскричал Митя, - как оно могло несколько поколений храниться, оно ж деревянное!
Купюров вступился за Пишущемашинковича.
- Так оно ж животворящее! Саша, продолжайте.
- Затем Зигфрид позавтракал и отправился на рыцарские турниры.
- Отлично, я таких драк понаделаю, - разошелся Моторов и начал в лицах изображать сражение главного героя с подлыми врагами.
- Але! Мы тут картину обсуждаем или смотрим театр одного бездарного актера? – вскипел Сеня.
Минут пять Моторов смотрел на друга немигающим взглядом; Купюров делал вид, что пытается пропустить кольцо в кольцо. Видя, что старшие товарищи отвлеклись, Пишущемашинкович начал осторожно покашливать. Первым отреагировал Купюров.
- Саша, вы, вероятно, кашляете как в мультфильмах чтобы привлечь мое внимание? – тот немедленно смутился, - продолжайте.
- Взобрался он на своего верного вороного коня Роланда, позади него – верные войны, готовые за своего сеньора вцепиться врагу не только в глотку. И поскакал на турнир.
- Бинго! Мы тут и девственную природу Великобритании покажем – радовался как ребенок Купюров.
Моторов скривился:
- Сень, ты пускай лучше колечки – больше пользы будет.
На этот раз немигающий взгляд принадлежал Купюрову.
-Саша, продолжайте, - процедил он.
Пишущемашинкович осторожно продолжил:
- Зигфрид был человек рисковый. На турнирах Зигфрид всегда бился насмерть, всегда ударял острием копья в щит противника, но в этот день… О, этот день коренным образом изменил всю жизнь Зигфрида.
- Как? – поинтересовался режиссер.
- Увидев своего главного врага, маркиза Нибелунга, Зигфрид уже собрался вызвать его на бой, как вдруг увидел сидящую в окружении служанок прекрасную деву Сару.
- Пишущемашинкович, не надо любовь средневекового рыцаря называть Сарой, - вмешался в разговор Моторов.
- Почему? – искренне удивился рассказчик.
- Средневековый рыцарь и еврейка не смотрятся вместе, - пояснил режиссер.
- Митрофан, вы таки что-то имеете против евреев? – гневно спросил Кюпюров.
- Боже упаси, Семен Израильевич! – испугался Моторов.
- Вот и хорошо. Саша, продолжайте.
- Ну, хорошо. На деву Брумхильду. Золотые кудри обрамляли ее нежное прекрасное лицо. Огромные синие глаза были словно два бездонных озера, в которых было за счастье утонуть, и смотрели они на него, на Зигфрида. Он тоже поднял свой глаз на нее, потому что второй ему выбил лапой медведь.
Вероятно поэтому, хотя мы ничего не узнаем наверняка, Зигфрид любил, чтобы в его доме было как можно больше мертвых медведей. Это одна из загадок человеческого мозга, человеческого естества – глаз Зигфрид себе уже никогда не вернет, но медведи продолжали страдать. Когда же люди поймут, что от их бессмысленной мести погибает столько всего живого и прекрасного. И не нам это…
- Пишущемашинкович, я вас умоляю, не надо философствовать. Я Вас поддерживаю и понимаю, но взгляните на Семена Израильевича – он не выдерживает философии, он не человек искусства.
- Митрофан, если бы ни я, ничего не понимающий в искусстве, то вы бы до сих пор работали в ДК Железнодорожника.
Продюсер и режиссер смотрели друг на друга так, что, казалось, они сейчас разобьют друг о друга бутылки виски. Застенчивый Пишущемашинкович почувствовал себя неуютно, но кашлять больше не решался.
- Глаза их встретились, поняли они, что не смогут больше жить друг без друга. Но поскольку Брумхильда обладала невероятной добродетельностью, Зигфрид должен был сначала победить в турнире.
Моторову, как настоящему человеку искусства, не хватало рук показать размеры добродетельности Брумхильды. Купюров покатывался со смеху.
- Эй, это оскорбительно по отношению к прекрасному полу, - возмутился Александр.
- Зеленый вы еще, Саша, - подмигнул Купюров Мотрову, - через пару лет по-другому заговорите. Продолжайте.
- Любовь придала силы нашему герою, сумел он победить злобного Нибелунга. Потом подошел он к прекрасной деве Брумхильде. Согласилась Брумхильда стать женой Зигфрида. И родился у них в назначенный день сынок Беовульф. И вырос он потом в доброго молодца и уничтожил всех Нибелунгов.
- Как с таким продуктом воспаленного сознания вместо имени парень жить будет? – Моторов так сильно возмутился, что умудрился виски пролить на ковер, - и можно мне еще виски?
- Митрофан, это не я придумал, а древние. Я помню, меня этими нибелунгами учительница Марта Самуиловна просто замучила, чтоб она была здорова! А вы, Саша, продолжайте.
- Сеня, - перебил режиссер, - так можно мне еще виски?
- Можно. Только купи сначала мне новый ковер! Продолжайте, Саша.
- Но далеко еще до того момента, когда Зигфрид отправил гонцов во все стороны света, чтобы пригласить родственников на крестины любимого сына. Пока все мысли Зигфрида были направлены на подготовку к женитьбе на прекрасной златокудрой деве Брумхильде. Перед тем, как сказать, что он будет и в счастье и в горе с ней, пока смерть не поднимет свой карающий меч и не отрубит его седую голову или не проткнет этим мечом пораженную циррозом печень, он решил исповедаться другу священнику Туку, известного своим веселым нравом и убойной медовухой.
- Пишущемашинкович, Тук был монахом.
- Да знаю я, - недовольно ответил рассказчик, но мы же не про Робина Гуда фильм снимаем.
Так вот. Отправился Тук к своему другу Зигфриду. Увидев священника, выступила скупая мужская слеза на единственном глазу рыцаря.
- Друг мой, жениться я собрался.
- На ком, раб божий Зигфрид, чье имя расшифровывается как «готовый броситься головой в пасть врагу и вырвать у него кадык»?
- На златокудрой, синеокой, большегрудой, пышнотелой, длинноногой…
- Так, Пишущемашинкович, не надо свои предпочтения демонстрировать на широком экране! – возмутился эстет Моторов.
- Так вы ж сами… - ничего не понял Александр.
- Правда, Саша, ненужно. Понимаете ли, для привлечения зрителя нужна просто красивая и эффектная тетка, каких много. Хотя ход ваших мыслей мне нравится.
Пишущемашинкович с благодарностью посмотрел на Купюрова.
- Тогда просто на деве Брумхильде, чье имя в переводе на великий и могучий означает «Василиса Премудрая». Поэтому хочу я исповедаться тебе перед тем, как надену я обручальное кольцо на ее нежный пальчик.
- Так приступим же, раб божий Зигфрид.
Процедура прошла быстро. После отпущения грехов решили они, говоря по-современному, обмыть свадьбу. Долго и упорно обмывали ее Тук и Зигфрид, так упорно, что упились вусмерть. Долго искали их слуги Зигфрида, а когда нашли, то долго приводили их в чувство. Ну а потом, их обвенчали…
- Э… Пишущемашинкович, у нас в стране пока гей-парады запрещают, хотя, учитывая современные реалии и католиков, все в тему.
- Окститесь, Семен Израильевич, я про Зигфрида и Брумхильбу. И жили они долго и счастливо. На их свадьбе побывал даже сам король Артур. Перед тем как разрешить Туку закончить церемонию Артур поцеловал невесту. Конец.
III
После рассказа Пишущемашинковича в кабинете воцарилась тишина. Молчание нарушил Купюров.
- Новичок, ты это сам придумал?
Покрасневший сценарист застенчиво произнес:
- Ну, я еще в МГУ полы подметал… правда, меня оттуда выгнали через неделю – я пытался спекулировать мелом и пробирками.
Купюров поднялся, показывая, что заседание закончено. Но Пишущемашинкович решил уточнить вопрос насчет Брумхильды.
- Семен Израильевич, а кто ж теткой будет?
Митрофан поморщился.
- Достали уже эти тетки! Может, пусть она Зигфрида потом кинет?
- Митрофан, да забудь ты про бывшую жену! Ты от нее счастливо отделался.
- Счастливо, - пробурчал Моторов, - она меня почти разорила.
- Саша, без теток – никуда, - невозмутимо продолжал Купюров. Могу даже предоставить для дела свой личный диван прослушивания. Ребята, запускаем проект, а на роль Зигфрида возьмем Артура Лицедеева – он мне денег должен… Моторов будет снимать, Пишущемашинкович сочинять. И, кстати, Митрофан Порфирьевич, оператором у нас будет Степан Лампочкин, он только позавчера из тюрьмы вышел – парню работа нужна, вот мы его и пристроим.
- А вы, Купюров, что делать собираетесь?
- А я деньги получать. Приступаем, ребята.
Если представить, что забастовка наглых голливудских сценаристов перекинется и на Россию-матушку, то клепать фильмы придется другим уважаемым деятелям отечественного кинематографа. Выглядеть это должно как-то так.
I
Режиссер Митрофан Моторов, продюсер Семен Купюров и сценарист Пишущемашинкович отправились в кабинет второго, чтобы, предварительно укрепившись живительной порцией виски, начать работу над очередным хитом. Молодой сценарист еще был готов творить искусство ради искусства, поэтому согласился работать, пока его более принципиальные коллеги ходили с транспарантами по улицам.
Заседание начал великий и ужасный Купюров.
- И так, господа, я пригласил вас чтобы сообщить пренеприятнейшее известие – мы должны в очередной раз утереть нос Голливуду.
- Сень, я, может, чего-то и не понимаю, но где ж твоя «пренеприятность»? Я на противоголливудские деньги привык жить.
От удивления Моторов поперхнулся и залил виски кресло.
- А потому что нам таки придется отчитываться! Ну ладно, деньги я… ну, то есть мы получили. Поэтому запускаем проект «Айвенго».
Моторов поморщился:
- Тогда давайте снимем по-патриотичному: по Гоголю, например.
- Какой к черту Гоголь! Нет, русской экзотикой травить буржуев не будем, наоборот: шибанем их собственным оружием – историческим боевичком про любовь. «Айвенго» пойдет, и актеры есть, и сценарий будет – вот Пишущемашинкович постарается, - ответил Купюров, закуривая сигару и гордясь знанием русских классиков.
Пристыженный Моторов поинтересовался:
- А точнее? Я «Айвенго», конечно, читал, но только помню, что там тетка Ребекка была. В общем, все было давно и неправда. А можно мне виски?
Купюров тяжело вздохнул – Митя как многие творческие личности любил выпить.
- Можно, когда купишь мне новое кресло. И я, кстати, сам сюжет плохо помню.
Тут голос поднял Пишущемашинкович:
- А кто требует точной экранизации? Имена возьмем, драки нарисуем, диалоги я сам придумаю!
Купюров довольно пустил в наверх колечко дыма.
- Во, Мить, слышишь, как парень все на ходу впитывает!
Польщенный сценарист продолжил:
- И еще! Давайте вначале сделаем такое вступление: будто феодал какой-нибудь местный рассказывает о себе, или мы сами про рыцаря феодального рассказываем. Ну, во всяком случае, так, чтобы зритель сразу окунулся в средневековый мир, - подал голос Пишущемашинкович.
Купюров и Моторов переглянулись.
- Новичок, а ты дело говоришь. Только, по-моему, Феофан имя славянское… – неуверенно произнес Купюров, крутя в пальцах сигару.
Моторов победоносно посмотрел на Купюрова.
- Феодал, Сеня, это такой средневековый мужик, у которого земля была, крестьяне были, и сам он был рыцарем.
Довольный похвалой Пишущемашинкович радостно оглянул коллег.
- Моторов, вы не правы. Мужиками называли крепостных крестьян на Руси, а феодалам ради земли сражаться приходилось.
- Слушай, Пишущемашинкович, я понимаю, что ты год полы подметал в главной лекционной Исторического ПТУ, но умничать не надо. Лучше рассказывай про свое вступление.
II
- Просыпается феодал-рыцарь по имени Зигфрид поздно днем на огромной деревянной кровати.
- Почему поздно?
Пишущемашинкович быстро нашелся:
- Ну, у них накануне турнир проходил: кто быстрее бочку забродившего эля выпьет!
- Логично. Только он победил?
- Ясен пень – он же главный герой! Так вот. На полу лежат шкуры убитых на охоте медведей: огромные, бурые, дырявые от моли, но еще дающие тепло. Огромный камин посредине темной комнаты отапливает всю жилую часть замка. Солнечный свет едва пробивается сквозь маленькие оконца в толстых каменных стенах.
Поднялся Зигфрид с кровати и сладко потянулся. Облачился он в одежды, расшитые золотом и отороченные мехом медведей: просто на медведей Зигфрид любил охотиться больше всего. Отправился затем он в церковь, которая находилась в юго-восточной части его огромного замка. Задумчиво теребя роскошную бороду, подошел он к исполинскому деревянному распятию и совершил утреннюю молитву. Это распятие передавалось из поколения в поколение, от отца к сыну. В роду Зигфрида верили в легенду, что основатель рода спас как-то от разбойников слепого старца. Тот в благодарность посоветовал ему отправиться на самый юг Англии, найти самую маленькую церковь и сделать из растущего в церковном дворе дуба распятие, которое принесет счастье и богатство всем его потомкам. Поскольку потомки ни разу не бедствовали, то и берегли они распятие как зеницу ока.
- Так стоп! – вскричал Митя, - как оно могло несколько поколений храниться, оно ж деревянное!
Купюров вступился за Пишущемашинковича.
- Так оно ж животворящее! Саша, продолжайте.
- Затем Зигфрид позавтракал и отправился на рыцарские турниры.
- Отлично, я таких драк понаделаю, - разошелся Моторов и начал в лицах изображать сражение главного героя с подлыми врагами.
- Але! Мы тут картину обсуждаем или смотрим театр одного бездарного актера? – вскипел Сеня.
Минут пять Моторов смотрел на друга немигающим взглядом; Купюров делал вид, что пытается пропустить кольцо в кольцо. Видя, что старшие товарищи отвлеклись, Пишущемашинкович начал осторожно покашливать. Первым отреагировал Купюров.
- Саша, вы, вероятно, кашляете как в мультфильмах чтобы привлечь мое внимание? – тот немедленно смутился, - продолжайте.
- Взобрался он на своего верного вороного коня Роланда, позади него – верные войны, готовые за своего сеньора вцепиться врагу не только в глотку. И поскакал на турнир.
- Бинго! Мы тут и девственную природу Великобритании покажем – радовался как ребенок Купюров.
Моторов скривился:
- Сень, ты пускай лучше колечки – больше пользы будет.
На этот раз немигающий взгляд принадлежал Купюрову.
-Саша, продолжайте, - процедил он.
Пишущемашинкович осторожно продолжил:
- Зигфрид был человек рисковый. На турнирах Зигфрид всегда бился насмерть, всегда ударял острием копья в щит противника, но в этот день… О, этот день коренным образом изменил всю жизнь Зигфрида.
- Как? – поинтересовался режиссер.
- Увидев своего главного врага, маркиза Нибелунга, Зигфрид уже собрался вызвать его на бой, как вдруг увидел сидящую в окружении служанок прекрасную деву Сару.
- Пишущемашинкович, не надо любовь средневекового рыцаря называть Сарой, - вмешался в разговор Моторов.
- Почему? – искренне удивился рассказчик.
- Средневековый рыцарь и еврейка не смотрятся вместе, - пояснил режиссер.
- Митрофан, вы таки что-то имеете против евреев? – гневно спросил Кюпюров.
- Боже упаси, Семен Израильевич! – испугался Моторов.
- Вот и хорошо. Саша, продолжайте.
- Ну, хорошо. На деву Брумхильду. Золотые кудри обрамляли ее нежное прекрасное лицо. Огромные синие глаза были словно два бездонных озера, в которых было за счастье утонуть, и смотрели они на него, на Зигфрида. Он тоже поднял свой глаз на нее, потому что второй ему выбил лапой медведь.
Вероятно поэтому, хотя мы ничего не узнаем наверняка, Зигфрид любил, чтобы в его доме было как можно больше мертвых медведей. Это одна из загадок человеческого мозга, человеческого естества – глаз Зигфрид себе уже никогда не вернет, но медведи продолжали страдать. Когда же люди поймут, что от их бессмысленной мести погибает столько всего живого и прекрасного. И не нам это…
- Пишущемашинкович, я вас умоляю, не надо философствовать. Я Вас поддерживаю и понимаю, но взгляните на Семена Израильевича – он не выдерживает философии, он не человек искусства.
- Митрофан, если бы ни я, ничего не понимающий в искусстве, то вы бы до сих пор работали в ДК Железнодорожника.
Продюсер и режиссер смотрели друг на друга так, что, казалось, они сейчас разобьют друг о друга бутылки виски. Застенчивый Пишущемашинкович почувствовал себя неуютно, но кашлять больше не решался.
- Глаза их встретились, поняли они, что не смогут больше жить друг без друга. Но поскольку Брумхильда обладала невероятной добродетельностью, Зигфрид должен был сначала победить в турнире.
Моторову, как настоящему человеку искусства, не хватало рук показать размеры добродетельности Брумхильды. Купюров покатывался со смеху.
- Эй, это оскорбительно по отношению к прекрасному полу, - возмутился Александр.
- Зеленый вы еще, Саша, - подмигнул Купюров Мотрову, - через пару лет по-другому заговорите. Продолжайте.
- Любовь придала силы нашему герою, сумел он победить злобного Нибелунга. Потом подошел он к прекрасной деве Брумхильде. Согласилась Брумхильда стать женой Зигфрида. И родился у них в назначенный день сынок Беовульф. И вырос он потом в доброго молодца и уничтожил всех Нибелунгов.
- Как с таким продуктом воспаленного сознания вместо имени парень жить будет? – Моторов так сильно возмутился, что умудрился виски пролить на ковер, - и можно мне еще виски?
- Митрофан, это не я придумал, а древние. Я помню, меня этими нибелунгами учительница Марта Самуиловна просто замучила, чтоб она была здорова! А вы, Саша, продолжайте.
- Сеня, - перебил режиссер, - так можно мне еще виски?
- Можно. Только купи сначала мне новый ковер! Продолжайте, Саша.
- Но далеко еще до того момента, когда Зигфрид отправил гонцов во все стороны света, чтобы пригласить родственников на крестины любимого сына. Пока все мысли Зигфрида были направлены на подготовку к женитьбе на прекрасной златокудрой деве Брумхильде. Перед тем, как сказать, что он будет и в счастье и в горе с ней, пока смерть не поднимет свой карающий меч и не отрубит его седую голову или не проткнет этим мечом пораженную циррозом печень, он решил исповедаться другу священнику Туку, известного своим веселым нравом и убойной медовухой.
- Пишущемашинкович, Тук был монахом.
- Да знаю я, - недовольно ответил рассказчик, но мы же не про Робина Гуда фильм снимаем.
Так вот. Отправился Тук к своему другу Зигфриду. Увидев священника, выступила скупая мужская слеза на единственном глазу рыцаря.
- Друг мой, жениться я собрался.
- На ком, раб божий Зигфрид, чье имя расшифровывается как «готовый броситься головой в пасть врагу и вырвать у него кадык»?
- На златокудрой, синеокой, большегрудой, пышнотелой, длинноногой…
- Так, Пишущемашинкович, не надо свои предпочтения демонстрировать на широком экране! – возмутился эстет Моторов.
- Так вы ж сами… - ничего не понял Александр.
- Правда, Саша, ненужно. Понимаете ли, для привлечения зрителя нужна просто красивая и эффектная тетка, каких много. Хотя ход ваших мыслей мне нравится.
Пишущемашинкович с благодарностью посмотрел на Купюрова.
- Тогда просто на деве Брумхильде, чье имя в переводе на великий и могучий означает «Василиса Премудрая». Поэтому хочу я исповедаться тебе перед тем, как надену я обручальное кольцо на ее нежный пальчик.
- Так приступим же, раб божий Зигфрид.
Процедура прошла быстро. После отпущения грехов решили они, говоря по-современному, обмыть свадьбу. Долго и упорно обмывали ее Тук и Зигфрид, так упорно, что упились вусмерть. Долго искали их слуги Зигфрида, а когда нашли, то долго приводили их в чувство. Ну а потом, их обвенчали…
- Э… Пишущемашинкович, у нас в стране пока гей-парады запрещают, хотя, учитывая современные реалии и католиков, все в тему.
- Окститесь, Семен Израильевич, я про Зигфрида и Брумхильбу. И жили они долго и счастливо. На их свадьбе побывал даже сам король Артур. Перед тем как разрешить Туку закончить церемонию Артур поцеловал невесту. Конец.
III
После рассказа Пишущемашинковича в кабинете воцарилась тишина. Молчание нарушил Купюров.
- Новичок, ты это сам придумал?
Покрасневший сценарист застенчиво произнес:
- Ну, я еще в МГУ полы подметал… правда, меня оттуда выгнали через неделю – я пытался спекулировать мелом и пробирками.
Купюров поднялся, показывая, что заседание закончено. Но Пишущемашинкович решил уточнить вопрос насчет Брумхильды.
- Семен Израильевич, а кто ж теткой будет?
Митрофан поморщился.
- Достали уже эти тетки! Может, пусть она Зигфрида потом кинет?
- Митрофан, да забудь ты про бывшую жену! Ты от нее счастливо отделался.
- Счастливо, - пробурчал Моторов, - она меня почти разорила.
- Саша, без теток – никуда, - невозмутимо продолжал Купюров. Могу даже предоставить для дела свой личный диван прослушивания. Ребята, запускаем проект, а на роль Зигфрида возьмем Артура Лицедеева – он мне денег должен… Моторов будет снимать, Пишущемашинкович сочинять. И, кстати, Митрофан Порфирьевич, оператором у нас будет Степан Лампочкин, он только позавчера из тюрьмы вышел – парню работа нужна, вот мы его и пристроим.
- А вы, Купюров, что делать собираетесь?
- А я деньги получать. Приступаем, ребята.
Касьянова Жанна, 16 лет, Котельники
Рейтинг: 123
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
саку
???????????????????????????
???????????????????????????
Саша
Хороший рассказ
Хороший рассказ
Читатель
Понравилось. Продолжай в том же духе.
Понравилось. Продолжай в том же духе.
Петр I
Очень интересно
Очень интересно
Книголюб
Автор-молодец! Наконец-то, чувство юмора вместо трагедийности!
Автор-молодец! Наконец-то, чувство юмора вместо трагедийности!
Baby
круто и похоже на процесс создания современных фильмов
круто и похоже на процесс создания современных фильмов
Лариска
забавно))))
забавно))))
Терминатор
круто! мне понравилось. особенно про "диван прослушивания"!
круто! мне понравилось. особенно про "диван прослушивания"!
Берлантик
Жанна, ты молодец!!!
Жанна, ты молодец!!!
cohiba
спасибо
спасибо
Елена Викторовна
Жанна, желаю удачи!
Жанна, желаю удачи!
Ali
super!)
super!)
Гюльнар
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |