МОЯ МАЛЕНЬКАЯ БАБУШКА
До недавнего времени я любила читать книги о подвигах известных и неизвестных людей, о героях. Их жизнь мне казалась особенной, далёкой и чужой. Мне хотелось быть чем-то похожей на них, хотелось достичь определённых высот, добиться людского признания и наград.
Этим летом всё изменилось. Я поняла, что добиться уважения и признания можно не только героическим поступком или подвигом. Человека уважают и за скромно прожитую трудовую жизнь.
Летом я была с моей бабушкой в больнице. Когда мы шли по коридору, нас останавливал каждый встречный и спрашивал у бабушки: «Что случилось, Татьяна Ивановна?» Услышав ответ, желали: «Вы уж не болейте!» Мне было очень приятно и вместе с тем интересно: почему бабушку знают многие, и чем она заслужила почтительного к себе отношения.
Дома я попросила её подробно рассказать о своей жизни. История, которую она мне поведала, поразила меня не только интересными, поучительными фактами, но и тем, что бабушка помнит много имён людей, с которыми сталкивалась в жизни, помнит названия мест, где она бывала, подробно пересказывает жизненные случаи и события. А ведь ей через полгода будет восемьдесят лет. Её называет бабушкой и мой двоюродный тридцатисемилетний брат, и моя четырёхлетняя сестричка, и четверо маленьких правнуков.
Моя бабушка маленького роста, и мне казалось, что её внуки гордятся, когда обгоняют её по росту. Я сама ждала этого чувства превосходства, но… испытала совсем другое. Для меня она вдруг стала маленьким беззащитным ребёнком, которого надо жалеть, о котором надо заботиться.
Однако моя маленькая бабушка очень сильный по характеру человек. Она честная, умная, строгая и принципиальная. Казалось бы, кто мог воспитать у деревенской жительницы эти черты? Бабушка на это отвечает просто: «Жизнь». А жизнь её не баловала.
Родилась она в многодетной крестьянской семье Усачёвых 20 января 1929 года. Она оказалась последним ребёнком, так как её мама умерла, когда ей был один год девять месяцев. Всего бабушкина мама родила девятнадцать детей, из них лишь две девочки. Из всех детей выжило только восемь: шесть братьев и две сестры. Бабушка помнит все годы их рождения: 1903, 1907, 1912, 1915, 1920, 1924, 1926.
После смерти жены отцу бабушки трудно было смотреть за детьми, и он привёл в дом мачеху. Она оказалась действительной мачехой из сказки: свою дочку любила и холила, а приёмные дети страдали и голодали. Бабушка вспоминает такой случай: её отец пас овец и целый день находился в степи. Когда он уходил на работу рано утром, дети ещё спали, а уже после обеда с нетерпением ждали его где-нибудь на высокой горке, откуда видно было, когда покажется стадо. Ведь именно теперь, именно сейчас мачеха покормит всех, покормит единственный раз в день. Отец, конечно, не знал этого, он жалел их, а они боялись ему рассказать. Но всё-таки старшие братья не выдержали, потому что они видели, какими бледными и худыми стали маленькие при этой женщине. А ведь дочек так ждала их мама! Старшая сестра бабушки помнила, что мама к их рождению приготовила им красивые белые косыночки с вышивкой и связала белые тонкие, как гольфы, носочки. Как только отец узнал о таком отношении к его детям, он сразу же выгнал мачеху, и она унесла с собой всё детское приданое. Больше отец никого в дом не приводил, растил детей сам. Он был очень трудолюбивым, заботливым и добрым, верил в бога и учил детей молитвам и труду. Он старался, чтобы его дети стали настоящими людьми, пусть и не знатными, не богатыми, но честными и работящими. Ни одного своего ребёнка он никому не отдал. А маленькую бабушку у него просили три бездетных семьи. «Пока я жив, все дети мои», - говорил отец. Только война забрала у него четырёх сыновей, оттого и умер мой прадедушка в 1944 году: не выдержало сердце всех ударов судьбы.
В семь лет бабушка пошла в первый класс. Школа была старая, четырехлетняя, кто хотел учиться дальше, ходили пешком в Костино за семь километров. Там была школа-семилетка. А в своей школе бабушке запомнился длинный коридор, классы, где в каждом стояла печка-голландка и много-много пыли. Пыль буквально стояла столбом.
В классах преподавали почему-то одни мужчины. Бабушка хорошо запомнила их имена: местный житель Казаков Николай Григорьевич и два приезжих молодых человека: Михаил Трофимович и Григорий Романович. Последний отличался тем, что «мог по глазам определить, кто выучил урок, а кто нет. Если вдруг не выучишь – обязательно спросит». Была в школе одна учительница – Вера Петровна.
На занятия дети ходили кто в чём. Сумками служили посконные мешки. Были тетради, буквари, другие учебники. Проводились и внеклассные мероприятия-праздники. Бабушка часто читала стихи, а вот петь стеснялась. Весной и летом учеников посылали на работу в колхоз: на прополку, на ток, на заготовку веников.
В то время, когда бабушка училась в школе, работал ликбез. Это значит: грамоте учили всех взрослых. Учителя ходили по домам и преподавали уроки. Бабушка помнит, как тяжело давалась грамота одной из их снох. Она сидела за столом и никак не могла прочитать простое слово. То-то потеха была ребятишкам!
Моя маленькая бабушка проучилась в школе три года. В четвертом классе за невыполненное домашнее задание её оставили после уроков. Обидевшись, бабушка обклеила книжными картинками комнату дома и больше в школу не пошла. Тогда за это строго не спрашивали. Она осталась помогать дома.
Работы было много, так как их семья насчитывала девятнадцать человек. Жили в одной деревенской избе. Сразу три женатых брата бабушки с ребятишками спокойно уживались под одной крышей. Бабушка не помнит случая даже простой ругани, не то что скандалов. Хозяйничала в доме одна из снох (жена старшего брата). Самым запоминающимся эпизодом с того времени для бабушки остался обед.
За длинным обеденным столом сидит большая семья. На столе – три чашки. Едят все молча, «только «соп» слышен». Похлебали щи - отец стучит ложкой о край чашки: сигнал, что можно «таскать» мясо. Тут уж кто успеет! Попробуй, пожалуйся, что мясо не досталось - получишь нагоняй. Старшая сноха в это время стояла у стола и подавала еду. Она обедала позже всех и в основном «доедала», что осталось.
Жили впроголодь, но не голодали. Глава семьи прилагал к этому все усилия. Он пас скот, помогал в колхозе резать скотину, приносил домой и говяжьи почки, и требуху, и головы, и кишки. А ещё он был сторожем на ферме. Отелится ночью корова, он подоит её (так положено) и принесёт домой молозиво. Вообще в семье отец пользовался непререкаемым авторитетом. Он сам решал, кому что купить. Бабушка слышала, как сноха, к примеру, хвалилась: «Тятяша мне купил сарафан и пелёнку» (она только родила ребёнка). Жили дружно, слушались старших, помогали друг другу.
Еще бабушка работала в колхозе. Ей тогда было одиннадцать лет. Вместе с другими детьми и взрослыми она подметала ток, убирала на складах, сгребала сено, солому, работала на прополке зерновых. Условия были очень жесткими: пропустишь сорняк – возвращают на самый конец поля, заставляют проходить «делянку» заново. Отец рано научил бабушку косить. У него в степи был шалаш, приспособленный для житья в нём летом. Он брал с собой младшую дочку, учил её косить и согребать сено. В косьбе с бабушкой мало кто мог сравниться. Зимой ездили в степь за соломой. Снега тогда были большие. Тяжело даже добираться туда, а ещё тяжелее откопать стог соломы или сена и нагрузить воз. Бабушка ростом маленькая, а черенок у вил длинный. Она старалась захватить побольше и кинуть дальше. Дед, ездивший с ней, звал её «Клоп» да «Вошь сидорова» и только удивлялся её силе и сноровке.
Началась война. Шесть бабушкиных братьев ушли на фронт. Один быстро вернулся, но уже без руки. Ему было очень трудно привыкнуть к физическому недостатку, он ничего не мог делать одной рукой и сильно из-за этого переживал. Он не хотел быть обузой для семьи. Бабушка стала учить его, помогала ему во всём. Вскоре он стал охранять склад-гараж.
Однажды вместе с напарником они украли мешок ржи и спрятали недалеко. Он пришёл домой, велел жене и бабушке взять мешки, идти за речку к складу, разделить там зерно пополам и принести домой. Это была трудновыполнимая задача. Был вечер, начинался буран. На улице гуляло много молодёжи, от которой надо было прятаться. Вот и прятались они то за куст, то за дерево, то под берег реки. В конце концов они заблудились. Замёрзли сильно, устали. Сядут на мешки, в сон клонит. Но старшая поднимает бабушку, и они опять плутают.
Дома хватились, что их долго нет, пошли искать. Ходили вдоль речки, звали их, кричали, но они не услышали. К счастью, они сами перешли через речку и наткнулись на чью-то баню. Хозяева отогрели их, переодели в сухую одежду и проводили домой. И никому не сказали об их ноше.
В войну жилось трудно всем. Люди, чтобы не пухнуть с голода, ели, по выражению бабушки, «подножный корм». Как-то зимой в колхоз привезли большие короба мёрзлой мелкой картошки. Один такой короб выписали и Усачёвы на пропитание и поставили в сенях. Потом заносили её, мёрзлую, и ставили варить в большом чугуне в печке. Бабушка до сих пор помнит сладковатый вкус той мёрзлой картошки, и до сих пор она (картошка «в мундире») остается любимым её блюдом.
Во время войны у людей не было самого необходимого, не было даже спичек. Поэтому старшие в доме велели младшим рано утром следить, у кого из односельчан повалит дым из трубы и бежать туда за угольками.
В сорок четвертом году в ноябре умер отец большого семейства. Он умер, не закончив работу на земле. Он пас овец, допасать пришлось бабушке. Известно, что ноябрь – месяц холодных дождей и слякоти. Ей, пятнадцатилетней девчонке, в плохонькой одежонке, пришлось помучиться и помёрзнуть. Но бабушка не роптала. Да и деньги заработала по тем временам хорошие. Правда, их быстро «проели».
Кончилась война. Два брата бабушки погибли, два – пропали без вести. Вернулся только один. Он ещё не был женат, от тех братьев остались сироты. Большая семья распалась. Бабушка осталась жить с семьёй старшего брата. Было трудно, и вскоре тётка, бабушкина крёстная, пожалев, взяла бабушку «в дети». Они уехали в Среднюю Азию. Конечно, «дитём» там бабушка не была ни дня. Скорее, её взяли в работницы. Она очень много работала, сеяла огород, убиралась в доме, ходила работать на виноградники. За это хозяин каждый вечер давал по килограмму винограда.
Через семь месяцев тётка вместе с мужем решили уехать жить в город Грозный к сыну. Бабушка оказалась лишней, и её отправили домой.
Вернувшись в деревню, бабушка опять пошла работать. Бралась за любую работу, выполняла всё «что заставят» и «куда пошлют», была и весовщицей, и поварихой. Интересно взвешивала она зерно: на один конец весов ей повесили шестнадцатикилограммовый чиляк (узкое железное ведро без ручки), а на другой конец она вешала ведро с зерном. Приходилось пересыпать с одного места на другое целые вороха зерна.
Летом, во время посевной или сенокоса, колхозники целыми неделями жили в степи, домой отпускали только на субботу и воскресенье. Условия для проживания в степи ужасные, ни умыться, ни постирать. Вода была привозная, дед-водовоз привозил её в деревянной бочке только для питья и приготовления пищи. Он ругал молодёжь за лишнюю трату воды, сам сторожил бочку и внимательно смотрел, чтобы больше кружки воды не черпали.
За лето жившие в поле колхозники зарабатывали по три фургона сена на корм скоту. По очереди они отвозили его на своё подворье.
В 1949 году бабушка вышла замуж. До этого женихов у неё было немного. Все боялись бабушкиной бедности. Хотя бабушка была красивой, веселой и озорной. Старожилы в деревне помнят, как выплясывала бабушка в клубе, какие задорные частушки она исполняла, как красиво она танцевала. Говорят, что такою же была её мать. Наверное, за это и полюбил ее дедушка. Он был моложе её на год, ему было только девятнадцать лет, и он еще не служил в армии. Как возмутилась и запротивилась его мать, говоря, что пусть женится на ком угодно, но только «не на этой нищенке»! Однако дед был упрямым и заявил матери, что, если не женится на Татьяне – вообще будет холостым.
Свадьба состоялась в ноябре. До неё бабушка целую неделю «сидела в невестах». Ей срочно собирали приданое: шили шторы, стегали из старых фуфаек одеяло, красили ткань (сатин), из седой ее сделали фиолетовой. Приданое собрали по тем временам неплохое. Приодели и бабушку. Брат, который после войны служил на Украине, привёз оттуда в подарок сёстрам материал: атлас, шёлк и шерсть на костюм. Перед свадьбой бабушке сшили красивую розовую кофту, атласную чёрную юбку с двумя складками впереди и шерстяной костюм. На свадьбе она была красивой не только внешней красотой; она вся светилась от радости и счастья. Под стать ей был и жених. Его, черноволосого, белолицего, бабушка очень любила, берегла и заботилась о нём. Свекровь потом смирилась с выбором сына, да и сноха попалась – «золото»!
Жили вместе в маленькой избёнке. Там даже полы были глиняные, бабушка их каждую неделю смазывала красной глиной. Крыша тоже мазалась. Глину возили издалека, её надо было нагрузить на подводу, привезти, сгрузить и смять. И воду возили, потому что в деревне было только два колодца. Легче было привезти её с речки. Если уж бабушка занималась глиной, она старалась сделать всё в один день: «смять» её и помазать. Дня, конечно, не хватало, мазала ночью, на ощупь.
Со свекровью жили дружно. Бабушка никогда ей не перечила, никогда с ней не ругалась, во всем её слушалась. Свекровь была строгая, но справедливая.
Родилась первая дочка, и в 1951 году дедушку забрали в армию. Бабушка верно ждала его и много работала. Она была уборщицей в правлении, топила соломой печку-голландку. Печка долго разгоралась, дым заполнял комнаты так, что нечем было дышать. Тогда бабушка ложилась на пол и пережидала, когда он сойдёт. Солома быстро прогорала, бабушка подкидывала ещё. На работу она ходила в 3 часа ночи. Это для того, чтобы к началу рабочего дня истопить, вымыть полы, протереть пыль, принести воды. А с девяти часов она работала ещё вестовой, ей надо было за кем-то сходить, кому-то отнести какую-либо бумагу. Весной бабушка даже цветы около здания правления посадила и ухаживала за ними. Деньги за это ей не платили - ставили трудодень.
Её муж два раза приходил в отпуск. Через полгода, как его забрали, родилась вторая дочь. Трудно было бабушке растить их, не было ничего детского: ни одежды, ни питания. Манки не было, варили болтушку из муки – соломаду. Правда, конфеты простенькие были. Но только в качестве редкого гостинца. По субботам пили чай с сахаром-рафинадом. Подраставшие дочки ждали этот день и каждое утро спрашивали: «Сегодня будет баня?». Чай с аппетитом выпивали, а сахар оставляли «на заедку». На двоих было всего четыре пелёнки, а обе родились в зиму. Мокрую пелёнку сунет бабушка в «печурку» - отверстие сбоку печи. Пелёнка и высохнет, и тёплой будет. Когда девочки подросли, бабушка сама им шила одежду, перешивала из старых вещей. Она очень переживала, что не может купить детям обновки, и всю жизнь об этом с горечью вспоминает. До пяти лет у них не было никакой обуви, кроме шерстяных носок, подшитых брезентом. Поэтому они сидели дома, как бабушка говорит «на зимней стоянке». А как им хотелось на улицу! В доме были одни рамы, промерзавшие насквозь. Они царапали с них ноготочками снег и ели его.
Дедушка отслужил три года. Когда он вернулся в 1954 году, старшая дочь спросила: «Мама, а этот дядя теперь у нас будет ночевать?»
В 1955 году молодые дедушка и бабушка уехали на целину в Первомайский район. Тогда много молодёжи уезжало по распоряжению районного руководства. Это было трудное время, но с другой стороны, светлое время молодости и романтики. Жили в степи в вагончиках. Дедушка работал на тракторе, бабушка была поваром. Варить было практически не из чего, лишь одно масло постное в избытке. Но бабушка старалась, чтобы было вкусно. Она рвала дикий лук в степи, заваривала травы, из надоевшей пшенной каши делала «кашшник». Однажды к ним приезжал проверяющий из области. Бабушка угостила его своей стряпней, ему понравилось.
За участие в освоении целины у бабушки есть медаль, которая так и называется «За освоение целины»
К сожалению, от непосильной работы бабушка тяжело заболела в 1956 году. Она была беременна третьим ребёнком. Но из-за болезни его потеряла. Это был мальчик, которого так ждали в семье. Бабушку тогда еле спасли. Она действительно была в тяжёлом состоянии. Уже и дедушке сообщили, что она не жилец на этом свете. А она осталась жива. До сих пор бабушка с восхищением говорит о врачах Бузулукской больницы. Четыре часа длилась операция. Лечили по-особому («Сейчас так не лечат»). Тогда ведь не было такой аппаратуры, таких лекарств, как сейчас. Да ещё врачи и медперсонал поддерживали добрым словом и шутками, которые тоже были ей необходимы. Перед операцией весёлый доктор сказал: «Ну что ты так боишься? Умереть мы тебе не дадим, лучше прирежем».
А потом был длительный восстановительный период.
И бабушка всё вынесла. Ей категорически запретили рожать. Но они с дедушкой так мечтали о сыне! Поэтому в 1959 году появилась моя тётя Оля, в 1961 году – тетя Люда и только пятым оказался сын – мой папа Саша – любимец не только родителей, сёстренок, но и всех соседей, потому что у одних соседей было шесть дочерей, у других три дочери.
Врачами бабушке был рекомендован лёгкий труд. Она стала вязать пуховые шали. Как всегда и всё делала она это очень аккуратно и с любовью. Шали получались тёплые и мягкие. Появились и покупатели. Каждая шаль стоила сто рублей. Это были хорошие деньги.
В 1958 году бабушка и дедушка построили дом. Всё, начиная с изготовления кирпичей (саманных, из глины и соломы) и кончая отделочными работами, выполняли сами. Лишь иногда звали людей на «помочь». Когда молодые переходили в свой дом, свекровь сильно плакала и сказала: «С Таней я век бы прожила». Для бабушки эти слова были очень дороги.
Вопреки запретам врачей, бабушка опять тяжело работала. Она пекла хлеб в колхозе. Полтора центнера хлеба огромными булками (по 4,5 кг, итого 36 булок) выпекала она за сутки. Всю работу делала вручную, начиная с того, что ей каждую неделю привозили муку в мешках и сбрасывли их около двора. Моя сильная маленькая бабушка волочила их в погребицу. Там она тщательно просеивала муку через сито и ставила тесто (дрожжи она тоже сама варила). В погребице у неё стояло большое деревянное корыто с крышкой («ночевка», так она его называет), в котором она потом месила тесто. Тесто могло «подойти» в любое время суток, и бабушка «разваливала» хлеб, топила печку и выпекала его. Такая процедура могла быть 2-3 раза в сутки. Печка не успевала остывать, в доме было очень жарко, и дедушка построил пекарню – небольшое помещение с русской печкой. От сильной жары пекарня три раза загоралась. Каково там было человеку! Когда было невмоготу, бабушка наливала в тазик холодную воду, становилась в неё и так выполняла очередные действия. Вот и болят сейчас её ноги, сводит их судорогой, ломят они по ночам так, что терпеть нельзя. Но разве тогда она думала о последствиях!
Бабушка очень любила своих детей и старалась создать для них лучшие условия. В доме всегда был вкусный обед с обязательными пирожками, беляшами. Начинкой для пирожков была и картошка, и капуста, и морковка, и первый зелёный крыжовник, и яблочное повидло, и сахар. Летом около бабушкиного дома постоянно были дети: свои и чужие. Бабушка выносила ко двору огромную чашку с пирожками, и все угощались.
Дедушка с бабушкой всегда держали скотину и хорошо за ней ухаживали. Все сараи чистились, дворы ежедневно подметались.
А сколько она людям помогала! Когда кто-то строил дом, бабушку звали «на помочь», потому что она ровно мазала доской, чего далеко не все умеют делать.
В 1970 году вышла замуж старшая дочь, дедушка с бабушкой решили опять построить себе дом. Прежний дом был саманный, каждую весну его надо было подмазывать глиной, штукатурить и белить. Да и тесноват он оказался: младшие подрастали. Дедушка нанял рабочих, и они поставили сруб. И опять всю остальную работу доделывали дедушка и бабушка. Сколько глины и песка они перелопатили, сколько брёвен потаскали! Дом, конечно, получился на славу! Высокий, просторный, светлый, с двумя спальнями.
Но дедушке недолго пришлось жить в нём. Осенью у него случился первый инфаркт. Ему дали инвалидность, и он прожил ещё 7 лет. Это были очень трудные годы не только для него, привыкшего постоянно и много работать, но и для бабушки, которая очень страдала, глядя на мужа, ездила с ним по больницам и выполняла всю домашнюю работу.
Мои тёти вспоминают, что свой большой дом бабушка капитально убирала два раза в год, то есть, по сути, делала мини-ремонт. Она тщательно мыла все потолки, белила стены, стирала вручную, в корыте, на стиральной доске (Одну даже протёрла до дыр – железную!) шторы, всё постельное бельё, перемывала кухонную утварь. Но никогда не жаловалась, что устала. К тому же она была активной участницей сельской художественной самодеятельности. Выступала на сцене, ездила в составе агитбригады по селам района с концертами. А еще бабушка вязала пуховые шали.
В 1972 году перед пенсией бабушка перестала печь хлеб, стала ходить на разные работы. Вдвоём со своей соседкой и подругой они дробили зерно, носили его ведрами от вороха к дробилке. В помещении была ужасная пыль, они по очереди выскакивали, чтобы хватануть свежего воздуха. Когда они бросили эту работу, на их место поставили шесть человек, подогнали погрузчик и долго удивлялись, как там могли работать двое. В это же время бабушка работала сторожем, охраняла коровник, склады и мехток.
В колхозе начали строить столовую, и бабушку с подругой позвали помогать. Два самосвала гравия и песка перетаскали они вёдрами. Мужчин на это дело не нашлось. За свою работу она получала 60 рублей. Жила надеждой, что скоро будет получать хорошую пенсию. Но, увы! Пенсию назначили минимальную. Работать-то работала, а заработка не было: то трудодни, то ответственные за написание справок на зарплату скрывали большую часть выполненной работы, говоря, что «бухгалтерия не пропустит такие данные».
Какую работу не выполняла бы моя бабушка, она делала её на совесть. Рабочее место всегда содержала в чистоте и порядке. Она не любит спорить, ругаться, не умеет постоять за себя, но никогда не даст в обиду своих детей. Дети её всегда ходили пусть и небогато, но чисто и аккуратно одетыми.
В 1974 году вышла замуж вторая дочь – моя тётя Лена – добрейший и умнейший человек. Она серьёзно больна с рождения, но с отличием закончила техникум и сельхозинститут.
В 1980 году дедушки не стало. Бабушке было 50 лет. Она всю жизнь верна его памяти и посвятила себя детям. Ещё одна дочь закончила пединститут и много лет работает в школе. Мой папа закончил индустриальный техникум и уже 10 лет возглавляет колхоз «Русь». Трём детям бабушка сыграла свадьбы одна. У неё замечательные зятья и любимая сноха – пятая дочка. Для них она тоже стала мудрой наставницей и доброй мамой. У моей бабушки одиннадцать внуков и три правнучки.
Все дети бабушки умные, добрые, заботливые и порядочные. Они хорошие работники, уважаемые людьми. Они обожают свою маму, стараются оградить её от всяких переживаний и не приносить ей огорчений.
Ну а бабушка помогает людям. Много лет назад она открыла в себе особый дар – дар лечить людей. Она лечит их молитвами, заговорами, святой водой. Она каждого внимательно выслушает, даст нужный совет, просто поговорит «по душам» Я знаю, что бабушкино лечение всем помогает, потому что сама на себе испытала целебную силу её молитв.
Бабушка старенькая, часто болеет, но ухаживает за огородом, выращивает разные овощи. По-прежнему вяжет шали и носки, хотя перенесла операцию на глазах. Она ни минуты не сидит без дела. В доме у неё чистота и порядок. Ни один человек не уйдет от бабушки без традиционного чая с оладьями.
Сейчас бабушка живёт одна, но одна почти не бывает. С давних времён у неё осталась привычка: готовить еду в больших кастрюлях большими порциями. Настряпает она на «целый колхоз» и зовёт тогда всех. И мы все часто собираемся у неё, потому что наша мама-бабушка нам очень нужна, потому что мы видим, как она радуется нам, как старается помочь всем и каждому, как дороги ей все наши радости и печали. Ведь теперь она живёт в каждом из нас.
Этим летом всё изменилось. Я поняла, что добиться уважения и признания можно не только героическим поступком или подвигом. Человека уважают и за скромно прожитую трудовую жизнь.
Летом я была с моей бабушкой в больнице. Когда мы шли по коридору, нас останавливал каждый встречный и спрашивал у бабушки: «Что случилось, Татьяна Ивановна?» Услышав ответ, желали: «Вы уж не болейте!» Мне было очень приятно и вместе с тем интересно: почему бабушку знают многие, и чем она заслужила почтительного к себе отношения.
Дома я попросила её подробно рассказать о своей жизни. История, которую она мне поведала, поразила меня не только интересными, поучительными фактами, но и тем, что бабушка помнит много имён людей, с которыми сталкивалась в жизни, помнит названия мест, где она бывала, подробно пересказывает жизненные случаи и события. А ведь ей через полгода будет восемьдесят лет. Её называет бабушкой и мой двоюродный тридцатисемилетний брат, и моя четырёхлетняя сестричка, и четверо маленьких правнуков.
Моя бабушка маленького роста, и мне казалось, что её внуки гордятся, когда обгоняют её по росту. Я сама ждала этого чувства превосходства, но… испытала совсем другое. Для меня она вдруг стала маленьким беззащитным ребёнком, которого надо жалеть, о котором надо заботиться.
Однако моя маленькая бабушка очень сильный по характеру человек. Она честная, умная, строгая и принципиальная. Казалось бы, кто мог воспитать у деревенской жительницы эти черты? Бабушка на это отвечает просто: «Жизнь». А жизнь её не баловала.
Родилась она в многодетной крестьянской семье Усачёвых 20 января 1929 года. Она оказалась последним ребёнком, так как её мама умерла, когда ей был один год девять месяцев. Всего бабушкина мама родила девятнадцать детей, из них лишь две девочки. Из всех детей выжило только восемь: шесть братьев и две сестры. Бабушка помнит все годы их рождения: 1903, 1907, 1912, 1915, 1920, 1924, 1926.
После смерти жены отцу бабушки трудно было смотреть за детьми, и он привёл в дом мачеху. Она оказалась действительной мачехой из сказки: свою дочку любила и холила, а приёмные дети страдали и голодали. Бабушка вспоминает такой случай: её отец пас овец и целый день находился в степи. Когда он уходил на работу рано утром, дети ещё спали, а уже после обеда с нетерпением ждали его где-нибудь на высокой горке, откуда видно было, когда покажется стадо. Ведь именно теперь, именно сейчас мачеха покормит всех, покормит единственный раз в день. Отец, конечно, не знал этого, он жалел их, а они боялись ему рассказать. Но всё-таки старшие братья не выдержали, потому что они видели, какими бледными и худыми стали маленькие при этой женщине. А ведь дочек так ждала их мама! Старшая сестра бабушки помнила, что мама к их рождению приготовила им красивые белые косыночки с вышивкой и связала белые тонкие, как гольфы, носочки. Как только отец узнал о таком отношении к его детям, он сразу же выгнал мачеху, и она унесла с собой всё детское приданое. Больше отец никого в дом не приводил, растил детей сам. Он был очень трудолюбивым, заботливым и добрым, верил в бога и учил детей молитвам и труду. Он старался, чтобы его дети стали настоящими людьми, пусть и не знатными, не богатыми, но честными и работящими. Ни одного своего ребёнка он никому не отдал. А маленькую бабушку у него просили три бездетных семьи. «Пока я жив, все дети мои», - говорил отец. Только война забрала у него четырёх сыновей, оттого и умер мой прадедушка в 1944 году: не выдержало сердце всех ударов судьбы.
В семь лет бабушка пошла в первый класс. Школа была старая, четырехлетняя, кто хотел учиться дальше, ходили пешком в Костино за семь километров. Там была школа-семилетка. А в своей школе бабушке запомнился длинный коридор, классы, где в каждом стояла печка-голландка и много-много пыли. Пыль буквально стояла столбом.
В классах преподавали почему-то одни мужчины. Бабушка хорошо запомнила их имена: местный житель Казаков Николай Григорьевич и два приезжих молодых человека: Михаил Трофимович и Григорий Романович. Последний отличался тем, что «мог по глазам определить, кто выучил урок, а кто нет. Если вдруг не выучишь – обязательно спросит». Была в школе одна учительница – Вера Петровна.
На занятия дети ходили кто в чём. Сумками служили посконные мешки. Были тетради, буквари, другие учебники. Проводились и внеклассные мероприятия-праздники. Бабушка часто читала стихи, а вот петь стеснялась. Весной и летом учеников посылали на работу в колхоз: на прополку, на ток, на заготовку веников.
В то время, когда бабушка училась в школе, работал ликбез. Это значит: грамоте учили всех взрослых. Учителя ходили по домам и преподавали уроки. Бабушка помнит, как тяжело давалась грамота одной из их снох. Она сидела за столом и никак не могла прочитать простое слово. То-то потеха была ребятишкам!
Моя маленькая бабушка проучилась в школе три года. В четвертом классе за невыполненное домашнее задание её оставили после уроков. Обидевшись, бабушка обклеила книжными картинками комнату дома и больше в школу не пошла. Тогда за это строго не спрашивали. Она осталась помогать дома.
Работы было много, так как их семья насчитывала девятнадцать человек. Жили в одной деревенской избе. Сразу три женатых брата бабушки с ребятишками спокойно уживались под одной крышей. Бабушка не помнит случая даже простой ругани, не то что скандалов. Хозяйничала в доме одна из снох (жена старшего брата). Самым запоминающимся эпизодом с того времени для бабушки остался обед.
За длинным обеденным столом сидит большая семья. На столе – три чашки. Едят все молча, «только «соп» слышен». Похлебали щи - отец стучит ложкой о край чашки: сигнал, что можно «таскать» мясо. Тут уж кто успеет! Попробуй, пожалуйся, что мясо не досталось - получишь нагоняй. Старшая сноха в это время стояла у стола и подавала еду. Она обедала позже всех и в основном «доедала», что осталось.
Жили впроголодь, но не голодали. Глава семьи прилагал к этому все усилия. Он пас скот, помогал в колхозе резать скотину, приносил домой и говяжьи почки, и требуху, и головы, и кишки. А ещё он был сторожем на ферме. Отелится ночью корова, он подоит её (так положено) и принесёт домой молозиво. Вообще в семье отец пользовался непререкаемым авторитетом. Он сам решал, кому что купить. Бабушка слышала, как сноха, к примеру, хвалилась: «Тятяша мне купил сарафан и пелёнку» (она только родила ребёнка). Жили дружно, слушались старших, помогали друг другу.
Еще бабушка работала в колхозе. Ей тогда было одиннадцать лет. Вместе с другими детьми и взрослыми она подметала ток, убирала на складах, сгребала сено, солому, работала на прополке зерновых. Условия были очень жесткими: пропустишь сорняк – возвращают на самый конец поля, заставляют проходить «делянку» заново. Отец рано научил бабушку косить. У него в степи был шалаш, приспособленный для житья в нём летом. Он брал с собой младшую дочку, учил её косить и согребать сено. В косьбе с бабушкой мало кто мог сравниться. Зимой ездили в степь за соломой. Снега тогда были большие. Тяжело даже добираться туда, а ещё тяжелее откопать стог соломы или сена и нагрузить воз. Бабушка ростом маленькая, а черенок у вил длинный. Она старалась захватить побольше и кинуть дальше. Дед, ездивший с ней, звал её «Клоп» да «Вошь сидорова» и только удивлялся её силе и сноровке.
Началась война. Шесть бабушкиных братьев ушли на фронт. Один быстро вернулся, но уже без руки. Ему было очень трудно привыкнуть к физическому недостатку, он ничего не мог делать одной рукой и сильно из-за этого переживал. Он не хотел быть обузой для семьи. Бабушка стала учить его, помогала ему во всём. Вскоре он стал охранять склад-гараж.
Однажды вместе с напарником они украли мешок ржи и спрятали недалеко. Он пришёл домой, велел жене и бабушке взять мешки, идти за речку к складу, разделить там зерно пополам и принести домой. Это была трудновыполнимая задача. Был вечер, начинался буран. На улице гуляло много молодёжи, от которой надо было прятаться. Вот и прятались они то за куст, то за дерево, то под берег реки. В конце концов они заблудились. Замёрзли сильно, устали. Сядут на мешки, в сон клонит. Но старшая поднимает бабушку, и они опять плутают.
Дома хватились, что их долго нет, пошли искать. Ходили вдоль речки, звали их, кричали, но они не услышали. К счастью, они сами перешли через речку и наткнулись на чью-то баню. Хозяева отогрели их, переодели в сухую одежду и проводили домой. И никому не сказали об их ноше.
В войну жилось трудно всем. Люди, чтобы не пухнуть с голода, ели, по выражению бабушки, «подножный корм». Как-то зимой в колхоз привезли большие короба мёрзлой мелкой картошки. Один такой короб выписали и Усачёвы на пропитание и поставили в сенях. Потом заносили её, мёрзлую, и ставили варить в большом чугуне в печке. Бабушка до сих пор помнит сладковатый вкус той мёрзлой картошки, и до сих пор она (картошка «в мундире») остается любимым её блюдом.
Во время войны у людей не было самого необходимого, не было даже спичек. Поэтому старшие в доме велели младшим рано утром следить, у кого из односельчан повалит дым из трубы и бежать туда за угольками.
В сорок четвертом году в ноябре умер отец большого семейства. Он умер, не закончив работу на земле. Он пас овец, допасать пришлось бабушке. Известно, что ноябрь – месяц холодных дождей и слякоти. Ей, пятнадцатилетней девчонке, в плохонькой одежонке, пришлось помучиться и помёрзнуть. Но бабушка не роптала. Да и деньги заработала по тем временам хорошие. Правда, их быстро «проели».
Кончилась война. Два брата бабушки погибли, два – пропали без вести. Вернулся только один. Он ещё не был женат, от тех братьев остались сироты. Большая семья распалась. Бабушка осталась жить с семьёй старшего брата. Было трудно, и вскоре тётка, бабушкина крёстная, пожалев, взяла бабушку «в дети». Они уехали в Среднюю Азию. Конечно, «дитём» там бабушка не была ни дня. Скорее, её взяли в работницы. Она очень много работала, сеяла огород, убиралась в доме, ходила работать на виноградники. За это хозяин каждый вечер давал по килограмму винограда.
Через семь месяцев тётка вместе с мужем решили уехать жить в город Грозный к сыну. Бабушка оказалась лишней, и её отправили домой.
Вернувшись в деревню, бабушка опять пошла работать. Бралась за любую работу, выполняла всё «что заставят» и «куда пошлют», была и весовщицей, и поварихой. Интересно взвешивала она зерно: на один конец весов ей повесили шестнадцатикилограммовый чиляк (узкое железное ведро без ручки), а на другой конец она вешала ведро с зерном. Приходилось пересыпать с одного места на другое целые вороха зерна.
Летом, во время посевной или сенокоса, колхозники целыми неделями жили в степи, домой отпускали только на субботу и воскресенье. Условия для проживания в степи ужасные, ни умыться, ни постирать. Вода была привозная, дед-водовоз привозил её в деревянной бочке только для питья и приготовления пищи. Он ругал молодёжь за лишнюю трату воды, сам сторожил бочку и внимательно смотрел, чтобы больше кружки воды не черпали.
За лето жившие в поле колхозники зарабатывали по три фургона сена на корм скоту. По очереди они отвозили его на своё подворье.
В 1949 году бабушка вышла замуж. До этого женихов у неё было немного. Все боялись бабушкиной бедности. Хотя бабушка была красивой, веселой и озорной. Старожилы в деревне помнят, как выплясывала бабушка в клубе, какие задорные частушки она исполняла, как красиво она танцевала. Говорят, что такою же была её мать. Наверное, за это и полюбил ее дедушка. Он был моложе её на год, ему было только девятнадцать лет, и он еще не служил в армии. Как возмутилась и запротивилась его мать, говоря, что пусть женится на ком угодно, но только «не на этой нищенке»! Однако дед был упрямым и заявил матери, что, если не женится на Татьяне – вообще будет холостым.
Свадьба состоялась в ноябре. До неё бабушка целую неделю «сидела в невестах». Ей срочно собирали приданое: шили шторы, стегали из старых фуфаек одеяло, красили ткань (сатин), из седой ее сделали фиолетовой. Приданое собрали по тем временам неплохое. Приодели и бабушку. Брат, который после войны служил на Украине, привёз оттуда в подарок сёстрам материал: атлас, шёлк и шерсть на костюм. Перед свадьбой бабушке сшили красивую розовую кофту, атласную чёрную юбку с двумя складками впереди и шерстяной костюм. На свадьбе она была красивой не только внешней красотой; она вся светилась от радости и счастья. Под стать ей был и жених. Его, черноволосого, белолицего, бабушка очень любила, берегла и заботилась о нём. Свекровь потом смирилась с выбором сына, да и сноха попалась – «золото»!
Жили вместе в маленькой избёнке. Там даже полы были глиняные, бабушка их каждую неделю смазывала красной глиной. Крыша тоже мазалась. Глину возили издалека, её надо было нагрузить на подводу, привезти, сгрузить и смять. И воду возили, потому что в деревне было только два колодца. Легче было привезти её с речки. Если уж бабушка занималась глиной, она старалась сделать всё в один день: «смять» её и помазать. Дня, конечно, не хватало, мазала ночью, на ощупь.
Со свекровью жили дружно. Бабушка никогда ей не перечила, никогда с ней не ругалась, во всем её слушалась. Свекровь была строгая, но справедливая.
Родилась первая дочка, и в 1951 году дедушку забрали в армию. Бабушка верно ждала его и много работала. Она была уборщицей в правлении, топила соломой печку-голландку. Печка долго разгоралась, дым заполнял комнаты так, что нечем было дышать. Тогда бабушка ложилась на пол и пережидала, когда он сойдёт. Солома быстро прогорала, бабушка подкидывала ещё. На работу она ходила в 3 часа ночи. Это для того, чтобы к началу рабочего дня истопить, вымыть полы, протереть пыль, принести воды. А с девяти часов она работала ещё вестовой, ей надо было за кем-то сходить, кому-то отнести какую-либо бумагу. Весной бабушка даже цветы около здания правления посадила и ухаживала за ними. Деньги за это ей не платили - ставили трудодень.
Её муж два раза приходил в отпуск. Через полгода, как его забрали, родилась вторая дочь. Трудно было бабушке растить их, не было ничего детского: ни одежды, ни питания. Манки не было, варили болтушку из муки – соломаду. Правда, конфеты простенькие были. Но только в качестве редкого гостинца. По субботам пили чай с сахаром-рафинадом. Подраставшие дочки ждали этот день и каждое утро спрашивали: «Сегодня будет баня?». Чай с аппетитом выпивали, а сахар оставляли «на заедку». На двоих было всего четыре пелёнки, а обе родились в зиму. Мокрую пелёнку сунет бабушка в «печурку» - отверстие сбоку печи. Пелёнка и высохнет, и тёплой будет. Когда девочки подросли, бабушка сама им шила одежду, перешивала из старых вещей. Она очень переживала, что не может купить детям обновки, и всю жизнь об этом с горечью вспоминает. До пяти лет у них не было никакой обуви, кроме шерстяных носок, подшитых брезентом. Поэтому они сидели дома, как бабушка говорит «на зимней стоянке». А как им хотелось на улицу! В доме были одни рамы, промерзавшие насквозь. Они царапали с них ноготочками снег и ели его.
Дедушка отслужил три года. Когда он вернулся в 1954 году, старшая дочь спросила: «Мама, а этот дядя теперь у нас будет ночевать?»
В 1955 году молодые дедушка и бабушка уехали на целину в Первомайский район. Тогда много молодёжи уезжало по распоряжению районного руководства. Это было трудное время, но с другой стороны, светлое время молодости и романтики. Жили в степи в вагончиках. Дедушка работал на тракторе, бабушка была поваром. Варить было практически не из чего, лишь одно масло постное в избытке. Но бабушка старалась, чтобы было вкусно. Она рвала дикий лук в степи, заваривала травы, из надоевшей пшенной каши делала «кашшник». Однажды к ним приезжал проверяющий из области. Бабушка угостила его своей стряпней, ему понравилось.
За участие в освоении целины у бабушки есть медаль, которая так и называется «За освоение целины»
К сожалению, от непосильной работы бабушка тяжело заболела в 1956 году. Она была беременна третьим ребёнком. Но из-за болезни его потеряла. Это был мальчик, которого так ждали в семье. Бабушку тогда еле спасли. Она действительно была в тяжёлом состоянии. Уже и дедушке сообщили, что она не жилец на этом свете. А она осталась жива. До сих пор бабушка с восхищением говорит о врачах Бузулукской больницы. Четыре часа длилась операция. Лечили по-особому («Сейчас так не лечат»). Тогда ведь не было такой аппаратуры, таких лекарств, как сейчас. Да ещё врачи и медперсонал поддерживали добрым словом и шутками, которые тоже были ей необходимы. Перед операцией весёлый доктор сказал: «Ну что ты так боишься? Умереть мы тебе не дадим, лучше прирежем».
А потом был длительный восстановительный период.
И бабушка всё вынесла. Ей категорически запретили рожать. Но они с дедушкой так мечтали о сыне! Поэтому в 1959 году появилась моя тётя Оля, в 1961 году – тетя Люда и только пятым оказался сын – мой папа Саша – любимец не только родителей, сёстренок, но и всех соседей, потому что у одних соседей было шесть дочерей, у других три дочери.
Врачами бабушке был рекомендован лёгкий труд. Она стала вязать пуховые шали. Как всегда и всё делала она это очень аккуратно и с любовью. Шали получались тёплые и мягкие. Появились и покупатели. Каждая шаль стоила сто рублей. Это были хорошие деньги.
В 1958 году бабушка и дедушка построили дом. Всё, начиная с изготовления кирпичей (саманных, из глины и соломы) и кончая отделочными работами, выполняли сами. Лишь иногда звали людей на «помочь». Когда молодые переходили в свой дом, свекровь сильно плакала и сказала: «С Таней я век бы прожила». Для бабушки эти слова были очень дороги.
Вопреки запретам врачей, бабушка опять тяжело работала. Она пекла хлеб в колхозе. Полтора центнера хлеба огромными булками (по 4,5 кг, итого 36 булок) выпекала она за сутки. Всю работу делала вручную, начиная с того, что ей каждую неделю привозили муку в мешках и сбрасывли их около двора. Моя сильная маленькая бабушка волочила их в погребицу. Там она тщательно просеивала муку через сито и ставила тесто (дрожжи она тоже сама варила). В погребице у неё стояло большое деревянное корыто с крышкой («ночевка», так она его называет), в котором она потом месила тесто. Тесто могло «подойти» в любое время суток, и бабушка «разваливала» хлеб, топила печку и выпекала его. Такая процедура могла быть 2-3 раза в сутки. Печка не успевала остывать, в доме было очень жарко, и дедушка построил пекарню – небольшое помещение с русской печкой. От сильной жары пекарня три раза загоралась. Каково там было человеку! Когда было невмоготу, бабушка наливала в тазик холодную воду, становилась в неё и так выполняла очередные действия. Вот и болят сейчас её ноги, сводит их судорогой, ломят они по ночам так, что терпеть нельзя. Но разве тогда она думала о последствиях!
Бабушка очень любила своих детей и старалась создать для них лучшие условия. В доме всегда был вкусный обед с обязательными пирожками, беляшами. Начинкой для пирожков была и картошка, и капуста, и морковка, и первый зелёный крыжовник, и яблочное повидло, и сахар. Летом около бабушкиного дома постоянно были дети: свои и чужие. Бабушка выносила ко двору огромную чашку с пирожками, и все угощались.
Дедушка с бабушкой всегда держали скотину и хорошо за ней ухаживали. Все сараи чистились, дворы ежедневно подметались.
А сколько она людям помогала! Когда кто-то строил дом, бабушку звали «на помочь», потому что она ровно мазала доской, чего далеко не все умеют делать.
В 1970 году вышла замуж старшая дочь, дедушка с бабушкой решили опять построить себе дом. Прежний дом был саманный, каждую весну его надо было подмазывать глиной, штукатурить и белить. Да и тесноват он оказался: младшие подрастали. Дедушка нанял рабочих, и они поставили сруб. И опять всю остальную работу доделывали дедушка и бабушка. Сколько глины и песка они перелопатили, сколько брёвен потаскали! Дом, конечно, получился на славу! Высокий, просторный, светлый, с двумя спальнями.
Но дедушке недолго пришлось жить в нём. Осенью у него случился первый инфаркт. Ему дали инвалидность, и он прожил ещё 7 лет. Это были очень трудные годы не только для него, привыкшего постоянно и много работать, но и для бабушки, которая очень страдала, глядя на мужа, ездила с ним по больницам и выполняла всю домашнюю работу.
Мои тёти вспоминают, что свой большой дом бабушка капитально убирала два раза в год, то есть, по сути, делала мини-ремонт. Она тщательно мыла все потолки, белила стены, стирала вручную, в корыте, на стиральной доске (Одну даже протёрла до дыр – железную!) шторы, всё постельное бельё, перемывала кухонную утварь. Но никогда не жаловалась, что устала. К тому же она была активной участницей сельской художественной самодеятельности. Выступала на сцене, ездила в составе агитбригады по селам района с концертами. А еще бабушка вязала пуховые шали.
В 1972 году перед пенсией бабушка перестала печь хлеб, стала ходить на разные работы. Вдвоём со своей соседкой и подругой они дробили зерно, носили его ведрами от вороха к дробилке. В помещении была ужасная пыль, они по очереди выскакивали, чтобы хватануть свежего воздуха. Когда они бросили эту работу, на их место поставили шесть человек, подогнали погрузчик и долго удивлялись, как там могли работать двое. В это же время бабушка работала сторожем, охраняла коровник, склады и мехток.
В колхозе начали строить столовую, и бабушку с подругой позвали помогать. Два самосвала гравия и песка перетаскали они вёдрами. Мужчин на это дело не нашлось. За свою работу она получала 60 рублей. Жила надеждой, что скоро будет получать хорошую пенсию. Но, увы! Пенсию назначили минимальную. Работать-то работала, а заработка не было: то трудодни, то ответственные за написание справок на зарплату скрывали большую часть выполненной работы, говоря, что «бухгалтерия не пропустит такие данные».
Какую работу не выполняла бы моя бабушка, она делала её на совесть. Рабочее место всегда содержала в чистоте и порядке. Она не любит спорить, ругаться, не умеет постоять за себя, но никогда не даст в обиду своих детей. Дети её всегда ходили пусть и небогато, но чисто и аккуратно одетыми.
В 1974 году вышла замуж вторая дочь – моя тётя Лена – добрейший и умнейший человек. Она серьёзно больна с рождения, но с отличием закончила техникум и сельхозинститут.
В 1980 году дедушки не стало. Бабушке было 50 лет. Она всю жизнь верна его памяти и посвятила себя детям. Ещё одна дочь закончила пединститут и много лет работает в школе. Мой папа закончил индустриальный техникум и уже 10 лет возглавляет колхоз «Русь». Трём детям бабушка сыграла свадьбы одна. У неё замечательные зятья и любимая сноха – пятая дочка. Для них она тоже стала мудрой наставницей и доброй мамой. У моей бабушки одиннадцать внуков и три правнучки.
Все дети бабушки умные, добрые, заботливые и порядочные. Они хорошие работники, уважаемые людьми. Они обожают свою маму, стараются оградить её от всяких переживаний и не приносить ей огорчений.
Ну а бабушка помогает людям. Много лет назад она открыла в себе особый дар – дар лечить людей. Она лечит их молитвами, заговорами, святой водой. Она каждого внимательно выслушает, даст нужный совет, просто поговорит «по душам» Я знаю, что бабушкино лечение всем помогает, потому что сама на себе испытала целебную силу её молитв.
Бабушка старенькая, часто болеет, но ухаживает за огородом, выращивает разные овощи. По-прежнему вяжет шали и носки, хотя перенесла операцию на глазах. Она ни минуты не сидит без дела. В доме у неё чистота и порядок. Ни один человек не уйдет от бабушки без традиционного чая с оладьями.
Сейчас бабушка живёт одна, но одна почти не бывает. С давних времён у неё осталась привычка: готовить еду в больших кастрюлях большими порциями. Настряпает она на «целый колхоз» и зовёт тогда всех. И мы все часто собираемся у неё, потому что наша мама-бабушка нам очень нужна, потому что мы видим, как она радуется нам, как старается помочь всем и каждому, как дороги ей все наши радости и печали. Ведь теперь она живёт в каждом из нас.
Белякова Юлия, 16 лет, с. Лаврентьевка
Рейтинг: 0
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Лёля
Юлечка, история твой бабушки тронула сердце и душу. береги свою "маленькую бабушку": таких людей в твоей жизни, к сожалению, встретиься не много.
Юлечка, история твой бабушки тронула сердце и душу. береги свою "маленькую бабушку": таких людей в твоей жизни, к сожалению, встретиься не много.
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |