На источнике
…Степи были пустынны и безжизненны, полные жара и бесцветной бежевой земли. Маленькие кустики - единственные растения, редко заполнявшие пространство между трещинами и пыльными кочками. Только благодаря трубам, обвитым оборванной жесткой тканью, и проезжавшим мимо машинам было понятно, что мы движемся - настолько пустыня была одинакова и пуста. Только черная полоска асфальта давала понять куда ехать.
Машина, медленно подскочив, свернула за ржавой, но еще не выцветшей табличкой с надписью «Источник».
«Эта дорога лучше» - прокричал папа сквозь шум, возникавший от залетавшего в окно ветра. Дело в том, что проехав одну дорогу, по которой мы ездили до этого, водитель завернул на другую дорогу.
Ощущение, что папа сказал совершенную неправду возникло через 5 минут езды. Машину трясло и качало. Кочки то и дело заставляли таксиста останавливаться, а более ровная поверхность - резко нажимать на газ. Естественно, что нас с мамой, сидящих сзади мотало и крутило. В итоге желтое лицо мамы стало выдавать полное мнение о выбранной дороге.
За тряской и тошнотой было мало заметно красоту этих мест, но уже по памяти я могла представить белоснежную землю, видневшуюся слева в вдалеке, почти истребленную солнцем траву, которая редко, как волосы на лысой голове, была прибита на песке. Далеко на горизонте, казалось, что земля совсем исчезла, а осталась спокойная прозрачная вода. Я помню, как наш прошлый водитель сказал, что это всего лишь мираж. Словно вода разлилась по степи и там, где заканчивалась линия земли, сливалась с небом и было ощущение водопада.
Но проехав эти тяжелые минуты по «хорошей» дороге машина своей скоростью раскрыла тайны скрытые миражем.
Небольшая зеленоватая будка посреди пустыни стояла окруженная наспех построенные два ангара, один из которых имел название «дукен» (магазин), а второй просто блестел полосами железа, которые обычно используются для забора, окружающего постройку. Юрты, белые парусные круги, крыша которых поднимается к верху и закругляется, в большом количестве понаставленные с прошлого раза стояли почти безмолвно, разговаривая иногда на казахском языке и смеясь.
Красочные, яркие 200 тенге перешли из одной руки в другую. Машина могла проезжать.
Кое-как вывалившись из машины мы, с мамой шатаясь, последовали за папой, который бодренькой походкой направился заказывать юрту.
Что-то оригинальное и экзотическое было в этом огороженном заставленным юртами участке, где ходили люди с уженными глазами и говорили на тюркском языке.
Пустыня, где нет ничего, где пусто, где есть только сжигающее днем солнце, где в земле есть только соль, вылезавшая и превращавшаяся в солончаки, где есть только небольшие куски растительной жизни, где животные прячутся в песке и выходят только ночью. Где земля была разделена полосами разнообразных пород, где нет ни края, ни конца. И там стоят юрты, окруженные этой самой пустыней.
И в этом было все…Оно придавало весь вкус отдыха и интереса этих мест.
Околопожилая казахская женщина, скрывавшаяся от вечернего, но еще сильного солнца потребовала от папы сумму большую, чем раньше чуть ли не в 3 раза. С сильным казахским акцентом она сказала, чтобы мы внесли сумму только за сегодня, а за завтра заплатить непосредственно на след. День. Все это немного раздражало. В конце концов, мы остались почти без денег на еду, так как папа взял меньше по незнанию. Это показалось хорошей новостью маме, которая сказала «не жрать же мы сюда приехали».
Красненький ключик щелкнул в висячем замке.
При открытии двери в нос ударил сильный запах. После машинной качки, в которой наши желудки сильно ослабли, это было сильнодействующим средством для подготовки выхода еды. Но все обошлось, и мы почти нашли источник запаха.
…Решив, что нам досталась «юрта-вонючка», ставшая таковой по причине «отличного» сервиса, мы обустроили юрту по нашему вкусу. Внутри она выглядела немного заурядно. Внешняя часть была обшита, синей тканью, а под потолком в целях дизайна сделаны подвесные красные бархатные ткани. Все это было соединено крупными стежками белой нитки, которые видимо тоже были частью дизайна. На полу лежал розовый ковер, кое-где облысевший и покрытый пятнами.
Все это было не так важно. И мы, взяв купальники и полотенца, шагнули навстречу свежему воздуху, который стал необходим после нахождения внутри.
…Народ собрался вокруг коричневого нароста, державшего непонятный агрегат, похожий на покрытую ржавчиной трубу, из которой под высоким напором выливалась радоновая горячая вода. К этой трубе в вкривь и вкось были подсоединены маленькие трубы.
Было две ямы. Одна из маленьких труб отходила в душ, а другая во вторую яму. Первая яма была с водой непосредственно из самого источника, другая - чуть-чуть охлажденная.
Вторая яма была оккупирована маленькими детьми.
К этому источнику приезжали люди со многими болезнями, а также те, которым море показалось очень холодным. А так как море было редко теплым, поэтому источник пользовался успехом.
…Вода была очень горячей. Ноги сразу почувствовали большое содержание полезных минералов и радона в этой воде.
Заняв место под напором источника, я хорошенько расслабилась, ощущая на спине сильные удары минеральной жидкости, от которых тело начинало чесаться.
...Испробовав удовольствие от источника, мы вернулись в юрту, где нас с радостью ожидал сильнодействующий запах. Но мы привыкли, и уже через минут пили чай с молоком, дающий прилив бодрости.
….Мы приехали поздно, около 6, а теперь летнее долгостоящее солнце не выдерживало дневной нагрузки и ложилось спать, покрывая за собой небо яркой пеленой звезд. Здесь не было никакого лишнего городского света и поэтому каждая звезда была отчетливо видна в темном цвете ночи. Луна, наполовину откушенная, ярко выделялась и, иногда ударяя на землю нежным светлым молочным с черными крапинками светом, скрывалась в легкой дымке.
Источник был скрыт туманом испаряющейся воды. Это было необыкновенно. Легкая дымка плыла на поверхности радоновой жидкости. Шум, распространяющийся по закрытому участку, успокаивал и замирал в ушах.
Горячая вода, проникающая во внутрь и растворяющаяся вместе с телом, лунная ночь, небо, усыпанное звездами, легкая дымка, устремляющаяся вверх в бесконечность и ясное понимание, что все это посреди пустыни оставляло большое впечатление на душе и теле.
…Юрта встретила нас с распростертыми «руками» и тусклым светом. Две покрашенные белой краской койки были сдвинуты вместе. Одеяла, которые нам дали и которые мы привезли сами, были сложены с маминой любовью и с учетом жесткости коек. То, что у казахов здесь называлось кроватями, было похоже на тяжелую участь заключенных, которые спят на таких же железяках, только в камере.
Все было как нельзя лучше…Запах почти не чувствовался, а размякшее тело засасывало в сон. Однако погрузиться в нежную и сладкую дремоту мешали поперечные железные палки, приделанные по середине каждой койки. Неудивительно, что здесь, на источнике появились вдруг услуги массажа. Возможно, что «кровати» были сделаны с умыслом, чтобы выпрямлять спину и делать прогиб, там, где он нужен. Но я с родителями не оценила их заботу.
…Утро оказалось счастьем. Прямая спина не гнулась и была в шоке. С самого начала предложение казашки заплатить сначала за ночь, а уже потом за утро отдельно казалось подозрительным. Теперь все стало предельно ясно.
Источник оправдал надежды. И через какие-то секунда спина «задышала» полным позвоночником.
К тому времени в защиту юрты встала жара. Долго на солнце было не возможно находится. Лицо плавилось и стонало.
Но мы с легким сердцем и чистой в прямом смысле этого слова душой отправились мазаться лечебной грязью.
…Мы шли по песочной дорожке, окруженной сгоревшей травой и колючками. Здесь все было диким и некурортным. Казалось бы уже нигде не таких необжитых мест, где только верблюды с наглыми мордашками и юрты, стоявшие белыми бугорками посреди пустыни.
Дорожка шла сразу от источника до бесконечного солончака, при копании в котором можно обнаружить темно-синюю, солоноватую грязь. Именно ею мы полностью обмазались, удовлетворив свиные потребности попрыгать и покидаться грязью.
Грязь долго на мне не высыхала, меж тем, как на маме она посветлела и стала отколупываться, как старая штукатурка, а кое-где просто разломалась.
Половив свежий ветерок и ощутив, как кожа стянулась и теперь стала неподвижной, мы решили отправиться смывать грязь. В зубах скрипела грязь. Улыбка казалась белоснежнее, а желтые тапки на фоне темной грязи казались светлее.
…Дойдя до душа, мы обнаружили, что народ женского рода кучей забился в одну кабинку. Сервис был настолько хорошим, что мы продвинулись к мужским кабинкам. Обжигающая горячая вода лила одной струей. Проворно забегая под эту струю и с криками отбегая от нее, мы очистились, почувствовав мягкость кожи.
Время подходило к отъезду. Отведав божественный плов, мы двинулись собираться.
…Солнце уже падало за горизонт. Таксист, наученный прошлым опытом тряски, свернул на нормальную дорогу. Зеленая будка удалялась, а вместе с ней и шум источника, давшего нам прекрасно отдохнуть, и юрта-вонючка, придав казахскому сервису особый колорит.
Машина, медленно подскочив, свернула за ржавой, но еще не выцветшей табличкой с надписью «Источник».
«Эта дорога лучше» - прокричал папа сквозь шум, возникавший от залетавшего в окно ветра. Дело в том, что проехав одну дорогу, по которой мы ездили до этого, водитель завернул на другую дорогу.
Ощущение, что папа сказал совершенную неправду возникло через 5 минут езды. Машину трясло и качало. Кочки то и дело заставляли таксиста останавливаться, а более ровная поверхность - резко нажимать на газ. Естественно, что нас с мамой, сидящих сзади мотало и крутило. В итоге желтое лицо мамы стало выдавать полное мнение о выбранной дороге.
За тряской и тошнотой было мало заметно красоту этих мест, но уже по памяти я могла представить белоснежную землю, видневшуюся слева в вдалеке, почти истребленную солнцем траву, которая редко, как волосы на лысой голове, была прибита на песке. Далеко на горизонте, казалось, что земля совсем исчезла, а осталась спокойная прозрачная вода. Я помню, как наш прошлый водитель сказал, что это всего лишь мираж. Словно вода разлилась по степи и там, где заканчивалась линия земли, сливалась с небом и было ощущение водопада.
Но проехав эти тяжелые минуты по «хорошей» дороге машина своей скоростью раскрыла тайны скрытые миражем.
Небольшая зеленоватая будка посреди пустыни стояла окруженная наспех построенные два ангара, один из которых имел название «дукен» (магазин), а второй просто блестел полосами железа, которые обычно используются для забора, окружающего постройку. Юрты, белые парусные круги, крыша которых поднимается к верху и закругляется, в большом количестве понаставленные с прошлого раза стояли почти безмолвно, разговаривая иногда на казахском языке и смеясь.
Красочные, яркие 200 тенге перешли из одной руки в другую. Машина могла проезжать.
Кое-как вывалившись из машины мы, с мамой шатаясь, последовали за папой, который бодренькой походкой направился заказывать юрту.
Что-то оригинальное и экзотическое было в этом огороженном заставленным юртами участке, где ходили люди с уженными глазами и говорили на тюркском языке.
Пустыня, где нет ничего, где пусто, где есть только сжигающее днем солнце, где в земле есть только соль, вылезавшая и превращавшаяся в солончаки, где есть только небольшие куски растительной жизни, где животные прячутся в песке и выходят только ночью. Где земля была разделена полосами разнообразных пород, где нет ни края, ни конца. И там стоят юрты, окруженные этой самой пустыней.
И в этом было все…Оно придавало весь вкус отдыха и интереса этих мест.
Околопожилая казахская женщина, скрывавшаяся от вечернего, но еще сильного солнца потребовала от папы сумму большую, чем раньше чуть ли не в 3 раза. С сильным казахским акцентом она сказала, чтобы мы внесли сумму только за сегодня, а за завтра заплатить непосредственно на след. День. Все это немного раздражало. В конце концов, мы остались почти без денег на еду, так как папа взял меньше по незнанию. Это показалось хорошей новостью маме, которая сказала «не жрать же мы сюда приехали».
Красненький ключик щелкнул в висячем замке.
При открытии двери в нос ударил сильный запах. После машинной качки, в которой наши желудки сильно ослабли, это было сильнодействующим средством для подготовки выхода еды. Но все обошлось, и мы почти нашли источник запаха.
…Решив, что нам досталась «юрта-вонючка», ставшая таковой по причине «отличного» сервиса, мы обустроили юрту по нашему вкусу. Внутри она выглядела немного заурядно. Внешняя часть была обшита, синей тканью, а под потолком в целях дизайна сделаны подвесные красные бархатные ткани. Все это было соединено крупными стежками белой нитки, которые видимо тоже были частью дизайна. На полу лежал розовый ковер, кое-где облысевший и покрытый пятнами.
Все это было не так важно. И мы, взяв купальники и полотенца, шагнули навстречу свежему воздуху, который стал необходим после нахождения внутри.
…Народ собрался вокруг коричневого нароста, державшего непонятный агрегат, похожий на покрытую ржавчиной трубу, из которой под высоким напором выливалась радоновая горячая вода. К этой трубе в вкривь и вкось были подсоединены маленькие трубы.
Было две ямы. Одна из маленьких труб отходила в душ, а другая во вторую яму. Первая яма была с водой непосредственно из самого источника, другая - чуть-чуть охлажденная.
Вторая яма была оккупирована маленькими детьми.
К этому источнику приезжали люди со многими болезнями, а также те, которым море показалось очень холодным. А так как море было редко теплым, поэтому источник пользовался успехом.
…Вода была очень горячей. Ноги сразу почувствовали большое содержание полезных минералов и радона в этой воде.
Заняв место под напором источника, я хорошенько расслабилась, ощущая на спине сильные удары минеральной жидкости, от которых тело начинало чесаться.
...Испробовав удовольствие от источника, мы вернулись в юрту, где нас с радостью ожидал сильнодействующий запах. Но мы привыкли, и уже через минут пили чай с молоком, дающий прилив бодрости.
….Мы приехали поздно, около 6, а теперь летнее долгостоящее солнце не выдерживало дневной нагрузки и ложилось спать, покрывая за собой небо яркой пеленой звезд. Здесь не было никакого лишнего городского света и поэтому каждая звезда была отчетливо видна в темном цвете ночи. Луна, наполовину откушенная, ярко выделялась и, иногда ударяя на землю нежным светлым молочным с черными крапинками светом, скрывалась в легкой дымке.
Источник был скрыт туманом испаряющейся воды. Это было необыкновенно. Легкая дымка плыла на поверхности радоновой жидкости. Шум, распространяющийся по закрытому участку, успокаивал и замирал в ушах.
Горячая вода, проникающая во внутрь и растворяющаяся вместе с телом, лунная ночь, небо, усыпанное звездами, легкая дымка, устремляющаяся вверх в бесконечность и ясное понимание, что все это посреди пустыни оставляло большое впечатление на душе и теле.
…Юрта встретила нас с распростертыми «руками» и тусклым светом. Две покрашенные белой краской койки были сдвинуты вместе. Одеяла, которые нам дали и которые мы привезли сами, были сложены с маминой любовью и с учетом жесткости коек. То, что у казахов здесь называлось кроватями, было похоже на тяжелую участь заключенных, которые спят на таких же железяках, только в камере.
Все было как нельзя лучше…Запах почти не чувствовался, а размякшее тело засасывало в сон. Однако погрузиться в нежную и сладкую дремоту мешали поперечные железные палки, приделанные по середине каждой койки. Неудивительно, что здесь, на источнике появились вдруг услуги массажа. Возможно, что «кровати» были сделаны с умыслом, чтобы выпрямлять спину и делать прогиб, там, где он нужен. Но я с родителями не оценила их заботу.
…Утро оказалось счастьем. Прямая спина не гнулась и была в шоке. С самого начала предложение казашки заплатить сначала за ночь, а уже потом за утро отдельно казалось подозрительным. Теперь все стало предельно ясно.
Источник оправдал надежды. И через какие-то секунда спина «задышала» полным позвоночником.
К тому времени в защиту юрты встала жара. Долго на солнце было не возможно находится. Лицо плавилось и стонало.
Но мы с легким сердцем и чистой в прямом смысле этого слова душой отправились мазаться лечебной грязью.
…Мы шли по песочной дорожке, окруженной сгоревшей травой и колючками. Здесь все было диким и некурортным. Казалось бы уже нигде не таких необжитых мест, где только верблюды с наглыми мордашками и юрты, стоявшие белыми бугорками посреди пустыни.
Дорожка шла сразу от источника до бесконечного солончака, при копании в котором можно обнаружить темно-синюю, солоноватую грязь. Именно ею мы полностью обмазались, удовлетворив свиные потребности попрыгать и покидаться грязью.
Грязь долго на мне не высыхала, меж тем, как на маме она посветлела и стала отколупываться, как старая штукатурка, а кое-где просто разломалась.
Половив свежий ветерок и ощутив, как кожа стянулась и теперь стала неподвижной, мы решили отправиться смывать грязь. В зубах скрипела грязь. Улыбка казалась белоснежнее, а желтые тапки на фоне темной грязи казались светлее.
…Дойдя до душа, мы обнаружили, что народ женского рода кучей забился в одну кабинку. Сервис был настолько хорошим, что мы продвинулись к мужским кабинкам. Обжигающая горячая вода лила одной струей. Проворно забегая под эту струю и с криками отбегая от нее, мы очистились, почувствовав мягкость кожи.
Время подходило к отъезду. Отведав божественный плов, мы двинулись собираться.
…Солнце уже падало за горизонт. Таксист, наученный прошлым опытом тряски, свернул на нормальную дорогу. Зеленая будка удалялась, а вместе с ней и шум источника, давшего нам прекрасно отдохнуть, и юрта-вонючка, придав казахскому сервису особый колорит.
Идрисова Лилия, 16 лет, Железнодорожный
Рейтинг: 0
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |