Без песен мне не жить
Едва ли найдется в нашем округе человек, который не слышал бы имени Ефима Тарасовича Сапелкина - авторитетного знатока фольклора Алексеевского района, организатора и участника Афанасьевского народного фольклорного коллектива, известного не только на Белгородчине, по всей России, но и за ее пределами. Именно ему, нашему земляку и истинному ценителю старинной песни Алексеевского края, его личности и творческой деятельности мы хотим посвятить свой рассказ.
Родился Ефим Тарасович 2 сентября 1917 года в многодетной крестьянской семье села Афанасьевка. В семье было семеро детей: три сына (Ефим, Иван, Тимофей) и четыре дочери (Домна, Марфа, Варвара, Мария). Отец Тарас Федорович - занимал в то время высокую административную должность - служил комиссаром, погиб в 1919 году, когда Ефиму Тарасовичу исполнилось только 2 года, поэтому своего отца он не помнил. Воспитанием детей в семье занималась мать Евдокия Федоровна и старший брат Тимофей. По словам Ефима Тарасовича, мать была превосходной песенницей, славилась удивительным мастерством: многие костюмы, в которых выступали участники Афанасьевского фольклорного коллектива, были выполнены ее руками. Она также являлась членом уездного Исполнительного комитета Острогожского Уисполкома и членом Алексеевского Райисполкома. Евдокия Федоровна по решению Исполкома Воронежского Областного Совета депутатов трудящихся являлась получателем персональной пенсии за заслуги мужа.
Именно мать с детства приучила Ефима Тарасовича уважать и ценить народное искусство. Качество пения передалось не всем, из детей пели только Ефим и Иван. Бывало, услышат где песню, их сразу же туда тянет.
Семья Сапелкиных жила бедно. Ребята часто обижали маленького Ефима, но по складу своего мягкого и душевного характера, он не мог им ответить тем же и шел к девочкам. С ними и дружил. На Масленицу, бывало, гуляния устраивали, так он, в сани с девками садился, наряжали его в полушалок и полушубок, как у них. По деревне разъезжали, веселились...
Сам Ефим Тарасович говорил в своих воспоминаниях: «Старший брат меня бил за песни: развяжись с ними, не мужское это дело. А мать говорила ему. «Я умру, и ты один останешься. А с ним, - показывая на меня, - я всегда буду в песнях». И передавала мне свое искусство».
Ефиму особенно нравилось, когда всерьез интересовались его песнями. Он тогда подробно, с увлечением рассказывал о каждой из них. Он мог сомневаться в чем угодно, но только не в песне.
Где-то в классе четвертом из села Камызино( соседнее село) приехал руководитель хора Федот Гаврилович Четверяков. Услышав песни малого деревенского мальчишки, пригласил его в Воронеж на фестиваль. Старший брат, как всегда, воспротивился, а мать согласилась. Тайком принесла одежду к соседям, чтобы тот не видел. Перекрестила: «Езжай с Богом». Это материнское благословение Ефим Тарасович пронес с собой на протяжении всей жизни. И, наверное, больше всего ему в жизни и в его творческой деятельности помогала поддержка мамы, которая также, через всю жизнь, пронесла в своем сердце любовь к русской песне, к народному искусству.
В 1938 году Е.Т.Сапелкин окончил курсы ветеринарных фельдшеров в городе Острогожске Воронежской области и долгое время работал в колхозе по своей специальности. Но, несмотря на эту профессию, которую он выбрал под упорным влиянием старшего брата Тимофея, Ефима Тарасовича все равно влекло и манило самодеятельное песенное творчество.
В том же 1938 году он впервые публично выступил на Всероссийском смотре художественной самодеятельности в Воронеже. В сопровождении двойной жалейки он исполнил несколько старинных песен и задорных частушек. Многочисленные слушатели и члены жюри высоко оценили его мастерство, премировав путевкой в дом отдыха. Успех окрылил молодой исполнителя. Вернувшись домой, он начал подбирать единомышленников в своем творчестве, мастеров народного пения.
Так в 1938 году образовался Афанасьевский певческий коллектив. Тогда это был первый ансамбль народной песни, радовавший односельчан своим самодеятельным творчеством. Вскоре, после организации коллектива началась его концертная деятельность. Он с успехом выступал в сельских клубах, на смотрах художественной самодеятельности в городах Алексеевка, Белгород, Воронеж.
На протяжении десятилетий Ефим Тарасович объединял мастеров народного пения, направлял их творчески устремления, умел без особого нажима повести за собой и участников коллектива и слушателей. Его брат Иван был не менее талантливым человеком и пел первым голосом в ансамбле вместе с Ефимом Тарасовичем.
В 1958 году Афанасьевскому фольклорному коллективу было присвоено звание «Народный самодеятельный коллектив», а в 1993 году Ефим Тарасович Сапелкин удостоен почетного звания «Заслуженный работник культуры Российской Федерации».
Среди местных знатоков фольклора Сапелкин пользовался непререкаемым авторитетом, ему известны были напевы не только Афанасьевки, но и многих сел в округе. На вопрос «А много ли песен Вы знаете?» мастер народного пения отвечал: «Да все старинные, какие есть в северной стороне, от Афанасьевки и до Лесноуколово буду петь. Я и своих-то сочинил немало».
Сапелкин являлся желанным гостем на праздниках и семейных торжествах во всем районе. Его легкий полетный голос расцвечивал общее звучание песни, обогащал тембровую окраску. Без его участия в коллективе ощущалась некоторая незавершенность ансамблевого пения.
«Я больной песнями...» - говорил о себе Ефим Тарасович. А когда он пел вместе со своим братом, песня лилась звонко, свободно и непринужденно.
Е. Т. Сапелкина больше всего огорчало то, что молодежь нынче не шибко тянется к старине, им больше по душе современные песни. «Зато, -как говорил Ефим Тарасович, - радует другое: к нам приезжают отовсюду, чтобы записать песни, послушать их, удивляются нарядам. Они ведь у нас необычайной красоты. Ни у кого таких богатых костюмов еще не видал».
Еще при жизни Сапелкина об Афанасьевском фольклорном коллективе снято три документальных фильма: «Звонкая сторона», «Песни над Тихой Сосной», «Мировая деревня». Снимали их и в художественных фильмах, вышли три пластинки с песнями, имеется немало публикаций. А уж дипломов и не сосчитать. Книги профессора Московской консерватории им. Гнесиных Вячеслава Михайловича Щурова «Ефим Сапелкин и его ансамбль», «Южнорусская песенная традиция» и «Белгородское Приосколье» подробно характеризуют манеру исполнения старинной песни Афанасьевским коллективом. Москва для них стала домом родным - так часто они там бывали, а афанасьевская задорная плясовая песня «Порушка-Параня» заняла достойное место в репертуаре многих знаменитых коллективов и исполнителей. И во многом, это заслуга руководителя, наставника, творческого лидера коллектива.
Кроме матери, Сапелкин огромную и во многом значимую поддержку получал от своей жены - Анастасии Семеновны. Ефим Тарасович очень тепло и душевно отзывался о супруге в своих воспоминаниях: «Она всегда была такая тихая, кроткая. Мы с ней, кажется, ни разу так и не поссорились: она не допускала ссор, мудрая была женщина. Троих детей вырастили, внуков дождались. А насчет моих поездок, гастролей, всегда так говорила: «Езжай, Ефим, ты же знаешь, как я тебя всегда жду». Много люда всякого у нас побывало - всех приветит, накормит. Ни разу не попрекнула. А познакомились с ней вот как. У меня была другая невеста, красивая. Однажды идем с матерью, а навстречу Настасья. Руки, голова опущены, сама как-то бочком идет. Мать и говорит: «Вот, Ефимка твоя невеста, как раз по тебе. А та тебя в Питер увезет». «Да ну ее, - отвечаю, - она и ходит то не так как все». А вот, поди ж ты, судьба. Приглянулась потом она мне, душу добрую в ней разглядел. И не ошибся. Мы доверяли друг другу. Она, хоть сама и не пела, но очень любила, когда поют другие. Всячески поддерживала меня, радовалась любым успехам. Да и других поводов для размолвок у нас не было».
Смерть жены очень сильно на его физическом и душевном состоянии. Свои последние годы жизни Ефим Тарасович провел у своей дочери Марии в городе Курчатов Курской области, где умер 6 июня 2002 года. Похоронен Ефим Тарасович на кладбище родного села рядом с могилой жены.
Народный самодеятельный коллектив, созданный этим великим мастером народного пения, существует и по сей день, продолжая доброе дело своего наставника.
Каждая фраза Ефима Тарасовича трогает душу и заставляет задуматься, ради чего мы живем и здравствуем в нашем бренном мире, что мы сделали для того, чтобы о нас вспоминали наши дети и внуки.
Когда Сапелкина спросили: «Вы много сил и энергии отдали песенному творчеству, прославили село, считай что, на весь мир. Дало Вам это что-нибудь?»
Он ответил: «Иногда думаю: а нужно ли вообще кому-нибудь то, что я делаю? И отвечаю: мне, самому нужно. Без песен мне не жить...»
Бывает, что и по многу гостей приезжает в одно из самых «певучих» белгородских сел — Подсереднее. А тут столько явилось, что с трудом всех вместил обширный луг за школой.
На фестиваль народной песни собрались лучшие фольклорные коллективы Белгородской области. Впервые такой большой праздник проводился здесь. Хозяева серьезно и задолго готовились, и вдруг погода никуда! Однако же с утра в назначенный день просветлело. А потом один за другим стали появляться возле Дома культуры автобусы. Из Афанасьевки, из Казацкого, из Больше-Быкова... И стало ясно: праздник состоится!
Не было у этого фестиваля ни сценария, ни программы. Не делили участников на слушателей и исполнителей. Даже сцены не было. Каждый привез свои песни, свои наряды, и, как в старину, прямо на луг выходили певцы, плясуны: заводили общие круговые «карагоды». И не оказалось на этом общем празднике равнодушных: для всех важно было, что вернулась дорогая, но почти забытая песенная традиция. Да как вернулась! Пели и женские хоры, и смешанные, и чисто мужские «артели»— так их называют на селе. Самые искусные «водят голосами»: свободно разветвляя, расцвечивая основную мелодию. И звучит песня слаженно и дружно.
Женщины вспоминают:
- Бывало, мужики с поля идут, заиграют песню — это нам как сигнал! Мы сразу — прибираться, да на стол собирать!
Многие песни так и назывались «улишными». И ведь живы до сих пор песни о красоте земли, о далекой старине. Интерес к ним, вдруг, будто заново пробудился на фестивале, И понятно. Ведь у белгородского края непростая история...
Оттесненные в далекие времена ордынского нашествия, русские люди вернулись на свои родные земли лишь в конце XVI— начале XVII века. Но хоть Русь и освободилась от Золотой Орды, кочевники продолжали набеги на пограничные села. Вот тогда и были в степи воздвигнуты мощные оборонительные сооружения — Белгородская засечная черта... Первыми среди поселенцев стали ратные люди: солдаты, стрельцы, казаки. С того давнего времени сохранились названия местных сел: Казацкое, Стрелецкое, Солдатское, Пушкарное...
На фестивале звучали песни, оставшиеся с той поры, протяжные и невеселые. Но больше было озорных, хороводных, задорных «карагод». И, конечно, частушек.
Аккомпанировали себе певцы сами — на балалайке, либо гармошке, на двойной жалейке: это дудочка из камыша, а по-местному — пищики. Играли иные мастера даже на обычной косе. А играть на ней совсем непростое дело. В этом я убедилась, когда Ефим Тарасович Сапелкин — знаменитый «песельник» села Афанасьевки — безуспешно пытался обучить меня своему искусству.
Теперь я назову еще один удивительный ударный «инструмент»: это... обувь, что на ногах. Ведь карагодные песни сопровождаются переплясом, Причем одни танцоры выбивают ногами просто ритм; другие, более искусные, - сложные ритмические фигуры: «в три ноги» и даже «в четыре». Называется такая пляска «Пересек»... Гудела земля, когда по всему лугу заплясали в своих обутках умельцы.
- Это что, говорит Илья Филиппович Михаилов из села Больше-Быково. На свадьбах гости на лавки вскакивали и прямо по ним плясали... Вот гудело, так гудело! Веселые, нарядные были свадьбы.
Нарядами тоже порадовал фестиваль. Особенно хороши были яркие домотканые юбки-поневы. В каждом селе поневы ткались со своим рисунком, и для каждого возраста понева была определенного рисунка и тона: «с глазком», «косина», «белгородка»... Одежда переходила от матери к дочерям, и бережливая хозяйка имела от бабок и прабабок чуть ли не полсотни понев. Одни поневы носили в будни, другие берегли только на праздники. И даже сейчас, когда искусство ткачества и вышивки почти забыто, нет ни одного дома в селах, где не хранился бы старинный наряд, полотенца и скатерти... К сожалению, мало сохранилось мужских рубашек. Правда, вот Илья Филиппович Гавшин, свою уберег.
- Как, - говорит,— не сберечь! Она у меня свадебная! Хотя свадьбы уже по-новому играли, обычаи подзабыли, а я к невесте пришел — она мне рубашку дарит!
Так по старинке было положено. С тех пор и берегу. Только в праздник надеваю...
Глаза разбегаются от ярких нарядов. Но, пожалуй, тут самое красивое - шитые золотом шапочки-сороки. Только редкая мастерица их делала: на несколько сел одна умелица была.
- Бедный люд одну сороку на пять-шесть семей покупал. И носили мы ее по очереди, - рассказывает Алена Ивановна Попова. - Ох, как я об этой сороке мечтала! Даже надеть сороку - и то большое искусство! Одна и не сумеешь, нужно, чтобы подруги помогали.
У каждого на празднике были своя песня и свои почитатели. Зато радость общая была.
- Давно уж хороших-то песен не слышали,— сказала нечаянно одна из слушательниц. И просочилась вдруг в ее словах горчинка, которую мы все почувствовали. Ведь нынче на селе все меньше поют. Редкими стали общее веселье, гулянье... Бабкины наряды зря уродуют порой блестками либо елочными бусами... Уходит из жизни богатейший пласт русской музыкальной народной культуры.
Известный фольклорист В. М, Щуров, преподаватель Московской консерватории, почти двадцать лет изучающий песни Белгородской области, вспоминает, что, когда он приехал сюда первый раз студентом, возле клуба с песнями каждый вечер собиралась молодежь.
- Именно тогда и прикипел я сердцем к этим местам. Дорогими они стали на всю жизнь.
- Почему же уходят, забываются песни?
- Вопрос очень трудный... Может быть, вытесняет их телевизор, А может быть, просто невнимание к ним. И как же это прекрасно, как важно, что о песне снова вспомнили всерьез! Как радует, что появились в селах вот такие праздники, возникли молодежные фольклорные ансамбли, а люди постарше с успехом исполняют старинные песни по всей стране и даже за рубежом...
Одна из лучших исполнительниц фестиваля, Ольга Ивановна Маничкина, сказала мне вечером за чаем:
- Думала я, мол, хватит уж петь, стара стала! А сейчас решила - нет! Нельзя бросать песню! Коли нас так слушают, да так любят, как нынче, мы будем петь, пока сила душевная есть...
Родился Ефим Тарасович 2 сентября 1917 года в многодетной крестьянской семье села Афанасьевка. В семье было семеро детей: три сына (Ефим, Иван, Тимофей) и четыре дочери (Домна, Марфа, Варвара, Мария). Отец Тарас Федорович - занимал в то время высокую административную должность - служил комиссаром, погиб в 1919 году, когда Ефиму Тарасовичу исполнилось только 2 года, поэтому своего отца он не помнил. Воспитанием детей в семье занималась мать Евдокия Федоровна и старший брат Тимофей. По словам Ефима Тарасовича, мать была превосходной песенницей, славилась удивительным мастерством: многие костюмы, в которых выступали участники Афанасьевского фольклорного коллектива, были выполнены ее руками. Она также являлась членом уездного Исполнительного комитета Острогожского Уисполкома и членом Алексеевского Райисполкома. Евдокия Федоровна по решению Исполкома Воронежского Областного Совета депутатов трудящихся являлась получателем персональной пенсии за заслуги мужа.
Именно мать с детства приучила Ефима Тарасовича уважать и ценить народное искусство. Качество пения передалось не всем, из детей пели только Ефим и Иван. Бывало, услышат где песню, их сразу же туда тянет.
Семья Сапелкиных жила бедно. Ребята часто обижали маленького Ефима, но по складу своего мягкого и душевного характера, он не мог им ответить тем же и шел к девочкам. С ними и дружил. На Масленицу, бывало, гуляния устраивали, так он, в сани с девками садился, наряжали его в полушалок и полушубок, как у них. По деревне разъезжали, веселились...
Сам Ефим Тарасович говорил в своих воспоминаниях: «Старший брат меня бил за песни: развяжись с ними, не мужское это дело. А мать говорила ему. «Я умру, и ты один останешься. А с ним, - показывая на меня, - я всегда буду в песнях». И передавала мне свое искусство».
Ефиму особенно нравилось, когда всерьез интересовались его песнями. Он тогда подробно, с увлечением рассказывал о каждой из них. Он мог сомневаться в чем угодно, но только не в песне.
Где-то в классе четвертом из села Камызино( соседнее село) приехал руководитель хора Федот Гаврилович Четверяков. Услышав песни малого деревенского мальчишки, пригласил его в Воронеж на фестиваль. Старший брат, как всегда, воспротивился, а мать согласилась. Тайком принесла одежду к соседям, чтобы тот не видел. Перекрестила: «Езжай с Богом». Это материнское благословение Ефим Тарасович пронес с собой на протяжении всей жизни. И, наверное, больше всего ему в жизни и в его творческой деятельности помогала поддержка мамы, которая также, через всю жизнь, пронесла в своем сердце любовь к русской песне, к народному искусству.
В 1938 году Е.Т.Сапелкин окончил курсы ветеринарных фельдшеров в городе Острогожске Воронежской области и долгое время работал в колхозе по своей специальности. Но, несмотря на эту профессию, которую он выбрал под упорным влиянием старшего брата Тимофея, Ефима Тарасовича все равно влекло и манило самодеятельное песенное творчество.
В том же 1938 году он впервые публично выступил на Всероссийском смотре художественной самодеятельности в Воронеже. В сопровождении двойной жалейки он исполнил несколько старинных песен и задорных частушек. Многочисленные слушатели и члены жюри высоко оценили его мастерство, премировав путевкой в дом отдыха. Успех окрылил молодой исполнителя. Вернувшись домой, он начал подбирать единомышленников в своем творчестве, мастеров народного пения.
Так в 1938 году образовался Афанасьевский певческий коллектив. Тогда это был первый ансамбль народной песни, радовавший односельчан своим самодеятельным творчеством. Вскоре, после организации коллектива началась его концертная деятельность. Он с успехом выступал в сельских клубах, на смотрах художественной самодеятельности в городах Алексеевка, Белгород, Воронеж.
На протяжении десятилетий Ефим Тарасович объединял мастеров народного пения, направлял их творчески устремления, умел без особого нажима повести за собой и участников коллектива и слушателей. Его брат Иван был не менее талантливым человеком и пел первым голосом в ансамбле вместе с Ефимом Тарасовичем.
В 1958 году Афанасьевскому фольклорному коллективу было присвоено звание «Народный самодеятельный коллектив», а в 1993 году Ефим Тарасович Сапелкин удостоен почетного звания «Заслуженный работник культуры Российской Федерации».
Среди местных знатоков фольклора Сапелкин пользовался непререкаемым авторитетом, ему известны были напевы не только Афанасьевки, но и многих сел в округе. На вопрос «А много ли песен Вы знаете?» мастер народного пения отвечал: «Да все старинные, какие есть в северной стороне, от Афанасьевки и до Лесноуколово буду петь. Я и своих-то сочинил немало».
Сапелкин являлся желанным гостем на праздниках и семейных торжествах во всем районе. Его легкий полетный голос расцвечивал общее звучание песни, обогащал тембровую окраску. Без его участия в коллективе ощущалась некоторая незавершенность ансамблевого пения.
«Я больной песнями...» - говорил о себе Ефим Тарасович. А когда он пел вместе со своим братом, песня лилась звонко, свободно и непринужденно.
Е. Т. Сапелкина больше всего огорчало то, что молодежь нынче не шибко тянется к старине, им больше по душе современные песни. «Зато, -как говорил Ефим Тарасович, - радует другое: к нам приезжают отовсюду, чтобы записать песни, послушать их, удивляются нарядам. Они ведь у нас необычайной красоты. Ни у кого таких богатых костюмов еще не видал».
Еще при жизни Сапелкина об Афанасьевском фольклорном коллективе снято три документальных фильма: «Звонкая сторона», «Песни над Тихой Сосной», «Мировая деревня». Снимали их и в художественных фильмах, вышли три пластинки с песнями, имеется немало публикаций. А уж дипломов и не сосчитать. Книги профессора Московской консерватории им. Гнесиных Вячеслава Михайловича Щурова «Ефим Сапелкин и его ансамбль», «Южнорусская песенная традиция» и «Белгородское Приосколье» подробно характеризуют манеру исполнения старинной песни Афанасьевским коллективом. Москва для них стала домом родным - так часто они там бывали, а афанасьевская задорная плясовая песня «Порушка-Параня» заняла достойное место в репертуаре многих знаменитых коллективов и исполнителей. И во многом, это заслуга руководителя, наставника, творческого лидера коллектива.
Кроме матери, Сапелкин огромную и во многом значимую поддержку получал от своей жены - Анастасии Семеновны. Ефим Тарасович очень тепло и душевно отзывался о супруге в своих воспоминаниях: «Она всегда была такая тихая, кроткая. Мы с ней, кажется, ни разу так и не поссорились: она не допускала ссор, мудрая была женщина. Троих детей вырастили, внуков дождались. А насчет моих поездок, гастролей, всегда так говорила: «Езжай, Ефим, ты же знаешь, как я тебя всегда жду». Много люда всякого у нас побывало - всех приветит, накормит. Ни разу не попрекнула. А познакомились с ней вот как. У меня была другая невеста, красивая. Однажды идем с матерью, а навстречу Настасья. Руки, голова опущены, сама как-то бочком идет. Мать и говорит: «Вот, Ефимка твоя невеста, как раз по тебе. А та тебя в Питер увезет». «Да ну ее, - отвечаю, - она и ходит то не так как все». А вот, поди ж ты, судьба. Приглянулась потом она мне, душу добрую в ней разглядел. И не ошибся. Мы доверяли друг другу. Она, хоть сама и не пела, но очень любила, когда поют другие. Всячески поддерживала меня, радовалась любым успехам. Да и других поводов для размолвок у нас не было».
Смерть жены очень сильно на его физическом и душевном состоянии. Свои последние годы жизни Ефим Тарасович провел у своей дочери Марии в городе Курчатов Курской области, где умер 6 июня 2002 года. Похоронен Ефим Тарасович на кладбище родного села рядом с могилой жены.
Народный самодеятельный коллектив, созданный этим великим мастером народного пения, существует и по сей день, продолжая доброе дело своего наставника.
Каждая фраза Ефима Тарасовича трогает душу и заставляет задуматься, ради чего мы живем и здравствуем в нашем бренном мире, что мы сделали для того, чтобы о нас вспоминали наши дети и внуки.
Когда Сапелкина спросили: «Вы много сил и энергии отдали песенному творчеству, прославили село, считай что, на весь мир. Дало Вам это что-нибудь?»
Он ответил: «Иногда думаю: а нужно ли вообще кому-нибудь то, что я делаю? И отвечаю: мне, самому нужно. Без песен мне не жить...»
Бывает, что и по многу гостей приезжает в одно из самых «певучих» белгородских сел — Подсереднее. А тут столько явилось, что с трудом всех вместил обширный луг за школой.
На фестиваль народной песни собрались лучшие фольклорные коллективы Белгородской области. Впервые такой большой праздник проводился здесь. Хозяева серьезно и задолго готовились, и вдруг погода никуда! Однако же с утра в назначенный день просветлело. А потом один за другим стали появляться возле Дома культуры автобусы. Из Афанасьевки, из Казацкого, из Больше-Быкова... И стало ясно: праздник состоится!
Не было у этого фестиваля ни сценария, ни программы. Не делили участников на слушателей и исполнителей. Даже сцены не было. Каждый привез свои песни, свои наряды, и, как в старину, прямо на луг выходили певцы, плясуны: заводили общие круговые «карагоды». И не оказалось на этом общем празднике равнодушных: для всех важно было, что вернулась дорогая, но почти забытая песенная традиция. Да как вернулась! Пели и женские хоры, и смешанные, и чисто мужские «артели»— так их называют на селе. Самые искусные «водят голосами»: свободно разветвляя, расцвечивая основную мелодию. И звучит песня слаженно и дружно.
Женщины вспоминают:
- Бывало, мужики с поля идут, заиграют песню — это нам как сигнал! Мы сразу — прибираться, да на стол собирать!
Многие песни так и назывались «улишными». И ведь живы до сих пор песни о красоте земли, о далекой старине. Интерес к ним, вдруг, будто заново пробудился на фестивале, И понятно. Ведь у белгородского края непростая история...
Оттесненные в далекие времена ордынского нашествия, русские люди вернулись на свои родные земли лишь в конце XVI— начале XVII века. Но хоть Русь и освободилась от Золотой Орды, кочевники продолжали набеги на пограничные села. Вот тогда и были в степи воздвигнуты мощные оборонительные сооружения — Белгородская засечная черта... Первыми среди поселенцев стали ратные люди: солдаты, стрельцы, казаки. С того давнего времени сохранились названия местных сел: Казацкое, Стрелецкое, Солдатское, Пушкарное...
На фестивале звучали песни, оставшиеся с той поры, протяжные и невеселые. Но больше было озорных, хороводных, задорных «карагод». И, конечно, частушек.
Аккомпанировали себе певцы сами — на балалайке, либо гармошке, на двойной жалейке: это дудочка из камыша, а по-местному — пищики. Играли иные мастера даже на обычной косе. А играть на ней совсем непростое дело. В этом я убедилась, когда Ефим Тарасович Сапелкин — знаменитый «песельник» села Афанасьевки — безуспешно пытался обучить меня своему искусству.
Теперь я назову еще один удивительный ударный «инструмент»: это... обувь, что на ногах. Ведь карагодные песни сопровождаются переплясом, Причем одни танцоры выбивают ногами просто ритм; другие, более искусные, - сложные ритмические фигуры: «в три ноги» и даже «в четыре». Называется такая пляска «Пересек»... Гудела земля, когда по всему лугу заплясали в своих обутках умельцы.
- Это что, говорит Илья Филиппович Михаилов из села Больше-Быково. На свадьбах гости на лавки вскакивали и прямо по ним плясали... Вот гудело, так гудело! Веселые, нарядные были свадьбы.
Нарядами тоже порадовал фестиваль. Особенно хороши были яркие домотканые юбки-поневы. В каждом селе поневы ткались со своим рисунком, и для каждого возраста понева была определенного рисунка и тона: «с глазком», «косина», «белгородка»... Одежда переходила от матери к дочерям, и бережливая хозяйка имела от бабок и прабабок чуть ли не полсотни понев. Одни поневы носили в будни, другие берегли только на праздники. И даже сейчас, когда искусство ткачества и вышивки почти забыто, нет ни одного дома в селах, где не хранился бы старинный наряд, полотенца и скатерти... К сожалению, мало сохранилось мужских рубашек. Правда, вот Илья Филиппович Гавшин, свою уберег.
- Как, - говорит,— не сберечь! Она у меня свадебная! Хотя свадьбы уже по-новому играли, обычаи подзабыли, а я к невесте пришел — она мне рубашку дарит!
Так по старинке было положено. С тех пор и берегу. Только в праздник надеваю...
Глаза разбегаются от ярких нарядов. Но, пожалуй, тут самое красивое - шитые золотом шапочки-сороки. Только редкая мастерица их делала: на несколько сел одна умелица была.
- Бедный люд одну сороку на пять-шесть семей покупал. И носили мы ее по очереди, - рассказывает Алена Ивановна Попова. - Ох, как я об этой сороке мечтала! Даже надеть сороку - и то большое искусство! Одна и не сумеешь, нужно, чтобы подруги помогали.
У каждого на празднике были своя песня и свои почитатели. Зато радость общая была.
- Давно уж хороших-то песен не слышали,— сказала нечаянно одна из слушательниц. И просочилась вдруг в ее словах горчинка, которую мы все почувствовали. Ведь нынче на селе все меньше поют. Редкими стали общее веселье, гулянье... Бабкины наряды зря уродуют порой блестками либо елочными бусами... Уходит из жизни богатейший пласт русской музыкальной народной культуры.
Известный фольклорист В. М, Щуров, преподаватель Московской консерватории, почти двадцать лет изучающий песни Белгородской области, вспоминает, что, когда он приехал сюда первый раз студентом, возле клуба с песнями каждый вечер собиралась молодежь.
- Именно тогда и прикипел я сердцем к этим местам. Дорогими они стали на всю жизнь.
- Почему же уходят, забываются песни?
- Вопрос очень трудный... Может быть, вытесняет их телевизор, А может быть, просто невнимание к ним. И как же это прекрасно, как важно, что о песне снова вспомнили всерьез! Как радует, что появились в селах вот такие праздники, возникли молодежные фольклорные ансамбли, а люди постарше с успехом исполняют старинные песни по всей стране и даже за рубежом...
Одна из лучших исполнительниц фестиваля, Ольга Ивановна Маничкина, сказала мне вечером за чаем:
- Думала я, мол, хватит уж петь, стара стала! А сейчас решила - нет! Нельзя бросать песню! Коли нас так слушают, да так любят, как нынче, мы будем петь, пока сила душевная есть...
Хирьянов Константин Сергеевич, 18 лет, Иловка
Рейтинг: 2
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |