Любимая бабушка
Неподвижное тело, крепко сжатые губы, закрытые глаза - бабушка Димы в гробу. Все родные с красными от слёз глазами. Они оплакивают бабушку Клаву или Клавдию Никитичну. Димка вслушивается в разговор взрослых. Слышит, что детство тяжелое, ставили на расстрел, детей подняла. Пытается узнать подробности, но все уходят от ответа. Мучается вопросом: почему не расспросил её, когда видел, разговаривал с нею. Понимает, как быстротечно время. Хочется заплакать, но он сильный: глубоко прячет слёзы. Его двоюродная сестра боится покойницу, а Димка глядит на любимую бабушку и представляет её улыбку, задорный смех. Почему не сказал ей при жизни, как любит её. Но надо исправить ошибку, узнать у родных тайну её прошлого.
Вот что поведала о своей старшей сестричке Клавдии младшая Мария после похорон.
Клавдия родилась в 31 году вторым ребёнком в семье. Первый умер во младенчестве. Потом появились два младших брата. Девочка с малых лет смотрела за ними, когда родители были заняты по хозяйству. А они постоянно были заняты, ведь семья жила на хуторе. Но окончательно кончилось детство для девочки в десять лет, когда как набат прогремело страшное слово «война». Для нас это самое обыкновенное слово, как и другие слова. Нам трудно понять глубочайший смысл горя, таившийся в этом коротком, как выстрел, слове - «война». Война - голод, горе, слёзы. Но самое страшное впереди, когда семья стала семьей врага советской власти. Как страшно, как больно десятилетней девчонке осознавать, что самый любимый человек - отец, предатель. «Папочка, лучше бы ты погиб на фронте»- сквозь слезы под нос как молитву шепчет Клавочка. Младшие не понимают всю глубину её горя, только с мамочкой они могут вволю наплакаться.
Как получилось, что враг подступает к хутору, а её отец на чердаке прячется, как самый последний трус?
- Эй, Клавка,- перегородил ей дорогу бригадир с хлыстом в руках, - говори, где отец, где его прячете.
Стоит, опустив голову, слёзы льются по щекам.
- Дядечка, я ничего не знаю, никого не видела…
Вдруг, как молния, обжигающий удар хлыстом вдоль всего тела. Упала, рыдает навзрыд.
- Смотри, девка, узнаю, что врёшь, убью!
Подходит к хате. Мальчишки, одному 5 лет, другому 3 года, подбежали, прижались к ней, спрашивают о маме. А маме в колхозе дают разнарядку на самую тяжелую работу. Наравне с мужиками она косит, молотит. Слова против нельзя сказать, ведь она как прокаженная- жена врага советской власти. А с Никитой, её мужем, как получилось такое? Ведь со всеми пошёл на призывной пункт. Два месяца от него ни слуху ни духу. Но вдруг ночью в дверь кто-то тихонько постучал.
- Кто там?
- Свои, - еле уловимый шепот за дверью.
Не помня себя от счастья, прижалась к мужу, целует его, шепчет: « Как хорошо, что тебе дали отпуск?»
-Тише, жена, не отпуск. Я приговорён к расстрелу.
Обмякло тело женщины, без сил молча опустилась на пол.
- Что же теперь будет?
- Не знаю, но сейчас мне бы поесть.
Молча кормит любимого. А в голове одна мысль: «Что делать? Как дальше жить?»
Поел молча. Автомат из рук не выпускает. Полез на чердак. « Запомни, не видела. Если сунутся наверх, всех перестреляю»
А Клавочка проснулась, все слышит, лежит, затаив дыхание.
Наутро приехали военные, с ними Василий, их - хуторской. Вывели во двор всю семью, навели ружьё на мать. Крепко обхватила она деток, попрощалась мысленно с белым светом, всё простила мужу. Грянул выстрел, упала с детьми.
- Вставай, дрянь, где муж!
Хочется кричать, но голос пропал, страх парализовал. Дети, как побитые щенята, тихонько скулят. Как сказать этим людям, что она венчана с мужем в церкви, и в горе и в радости перед Божьим престолом обещала быть с ним. Отхлестав кнутами мать и Клавдию, уехали.
Ночью Никита спустился с чердака, поел, успокоил, как мог. Но горе, горе поселилось в этой хате. Мальчишки не понимают по малолетству, что происходит, но двигаться стали тише, утихли их детские шалости.
А что было дальше? А дальше четыре года войны. Отец то появлялся, то пропадал. Однажды, побыв дома, он пропал надолго. Клавочка снова слышала весь разговор. Решил Никита жену с младшими детьми (а в то время уже родился четвертый ребёнок- Мария) увезти из этих мест туда, где их никто не знает. Слышала, как мать резко сказала: «Нет, это мой дом, никуда я не поеду, хочешь – уезжай. Хуже, чем сейчас, больнее, чем сейчас, мне не будет. Ишь, что вздумал, старших родственникам отдать. Вот их четверо, и я с ними останусь здесь».
Больше не слышала Клавочка про отца очень долго. Но как им трудно пришлось. Никакой помощи. В 1949 году Марии уже в школу идти, а обуви нет. Две зимы девчушка пробегала босиком до школы. А потом стесняться стала, все дети обутые. И мальчишки по этой же причине зимой сидят на печи.
Да и сама только научилась читать по слогам. Рано повзрослела, в колхозе работала наравне со взрослыми.
Влюбился в Клавочку Семён, но не разрешили парню жениться. Клеймо отверженных крепко приросло к семье.
А почему отец был приговорен к расстрелу узнала Клавдия уже будучи замужем из его уст, когда он, отсидев 10 лет в тюрьме, пришел в 1956 году домой.
А дело было так. Их часть в июле 1941 расположили в лесу под Воронежем. Сутки обустраиваются, вторые: роют землянки, окопы. Неделя уже прошла. Питания практически никакого. Отчаянный мужчина Никита: решил проследить, куда офицер частенько уходит и возвращается навеселе. И проследил. Землянка недалеко от их лагеря полностью забита продуктами. Прибежал Никита, рассказал. Заволновались все солдаты, решили посмотреть, прав ли Никита.
Довел он всех до землянки. Наелись солдаты за столько дней вволю, а что не доели, с собой прихватили. Короче, разграбили тот склад.
А потом Никиту взяли под арест, решение военно-полевого суда: расстрел. Потом побег, помог друг детства. Подполз, отпер землянку: «Беги, Никита, на рассвете тебя расстреляют». Вот так начались мытарства русского мужика, которые столько горя принесли его семье.
А у Клавдии судьба сложилась хорошо: замужество по любви, рождение сына. Муж пресекал любые разговоры о прошлом жены, не позволял обижать Клавдию. Но стресс в детстве, тяжелые работы сделали свое дело. Очень рано она получила инвалидность.
Дима знает многое теперь о бабушке. Идет на кладбище, гладит могильный холмик, поправляет венки.
-Спи спокойно, бабушка Клава.
А потом вспоминает, как говорила бабуля и шепчет: «Помяни Господи, рабу Божию Клавдию, прости все её грехи вольные и невольные». И слезы льются из его глаз.
Вот что поведала о своей старшей сестричке Клавдии младшая Мария после похорон.
Клавдия родилась в 31 году вторым ребёнком в семье. Первый умер во младенчестве. Потом появились два младших брата. Девочка с малых лет смотрела за ними, когда родители были заняты по хозяйству. А они постоянно были заняты, ведь семья жила на хуторе. Но окончательно кончилось детство для девочки в десять лет, когда как набат прогремело страшное слово «война». Для нас это самое обыкновенное слово, как и другие слова. Нам трудно понять глубочайший смысл горя, таившийся в этом коротком, как выстрел, слове - «война». Война - голод, горе, слёзы. Но самое страшное впереди, когда семья стала семьей врага советской власти. Как страшно, как больно десятилетней девчонке осознавать, что самый любимый человек - отец, предатель. «Папочка, лучше бы ты погиб на фронте»- сквозь слезы под нос как молитву шепчет Клавочка. Младшие не понимают всю глубину её горя, только с мамочкой они могут вволю наплакаться.
Как получилось, что враг подступает к хутору, а её отец на чердаке прячется, как самый последний трус?
- Эй, Клавка,- перегородил ей дорогу бригадир с хлыстом в руках, - говори, где отец, где его прячете.
Стоит, опустив голову, слёзы льются по щекам.
- Дядечка, я ничего не знаю, никого не видела…
Вдруг, как молния, обжигающий удар хлыстом вдоль всего тела. Упала, рыдает навзрыд.
- Смотри, девка, узнаю, что врёшь, убью!
Подходит к хате. Мальчишки, одному 5 лет, другому 3 года, подбежали, прижались к ней, спрашивают о маме. А маме в колхозе дают разнарядку на самую тяжелую работу. Наравне с мужиками она косит, молотит. Слова против нельзя сказать, ведь она как прокаженная- жена врага советской власти. А с Никитой, её мужем, как получилось такое? Ведь со всеми пошёл на призывной пункт. Два месяца от него ни слуху ни духу. Но вдруг ночью в дверь кто-то тихонько постучал.
- Кто там?
- Свои, - еле уловимый шепот за дверью.
Не помня себя от счастья, прижалась к мужу, целует его, шепчет: « Как хорошо, что тебе дали отпуск?»
-Тише, жена, не отпуск. Я приговорён к расстрелу.
Обмякло тело женщины, без сил молча опустилась на пол.
- Что же теперь будет?
- Не знаю, но сейчас мне бы поесть.
Молча кормит любимого. А в голове одна мысль: «Что делать? Как дальше жить?»
Поел молча. Автомат из рук не выпускает. Полез на чердак. « Запомни, не видела. Если сунутся наверх, всех перестреляю»
А Клавочка проснулась, все слышит, лежит, затаив дыхание.
Наутро приехали военные, с ними Василий, их - хуторской. Вывели во двор всю семью, навели ружьё на мать. Крепко обхватила она деток, попрощалась мысленно с белым светом, всё простила мужу. Грянул выстрел, упала с детьми.
- Вставай, дрянь, где муж!
Хочется кричать, но голос пропал, страх парализовал. Дети, как побитые щенята, тихонько скулят. Как сказать этим людям, что она венчана с мужем в церкви, и в горе и в радости перед Божьим престолом обещала быть с ним. Отхлестав кнутами мать и Клавдию, уехали.
Ночью Никита спустился с чердака, поел, успокоил, как мог. Но горе, горе поселилось в этой хате. Мальчишки не понимают по малолетству, что происходит, но двигаться стали тише, утихли их детские шалости.
А что было дальше? А дальше четыре года войны. Отец то появлялся, то пропадал. Однажды, побыв дома, он пропал надолго. Клавочка снова слышала весь разговор. Решил Никита жену с младшими детьми (а в то время уже родился четвертый ребёнок- Мария) увезти из этих мест туда, где их никто не знает. Слышала, как мать резко сказала: «Нет, это мой дом, никуда я не поеду, хочешь – уезжай. Хуже, чем сейчас, больнее, чем сейчас, мне не будет. Ишь, что вздумал, старших родственникам отдать. Вот их четверо, и я с ними останусь здесь».
Больше не слышала Клавочка про отца очень долго. Но как им трудно пришлось. Никакой помощи. В 1949 году Марии уже в школу идти, а обуви нет. Две зимы девчушка пробегала босиком до школы. А потом стесняться стала, все дети обутые. И мальчишки по этой же причине зимой сидят на печи.
Да и сама только научилась читать по слогам. Рано повзрослела, в колхозе работала наравне со взрослыми.
Влюбился в Клавочку Семён, но не разрешили парню жениться. Клеймо отверженных крепко приросло к семье.
А почему отец был приговорен к расстрелу узнала Клавдия уже будучи замужем из его уст, когда он, отсидев 10 лет в тюрьме, пришел в 1956 году домой.
А дело было так. Их часть в июле 1941 расположили в лесу под Воронежем. Сутки обустраиваются, вторые: роют землянки, окопы. Неделя уже прошла. Питания практически никакого. Отчаянный мужчина Никита: решил проследить, куда офицер частенько уходит и возвращается навеселе. И проследил. Землянка недалеко от их лагеря полностью забита продуктами. Прибежал Никита, рассказал. Заволновались все солдаты, решили посмотреть, прав ли Никита.
Довел он всех до землянки. Наелись солдаты за столько дней вволю, а что не доели, с собой прихватили. Короче, разграбили тот склад.
А потом Никиту взяли под арест, решение военно-полевого суда: расстрел. Потом побег, помог друг детства. Подполз, отпер землянку: «Беги, Никита, на рассвете тебя расстреляют». Вот так начались мытарства русского мужика, которые столько горя принесли его семье.
А у Клавдии судьба сложилась хорошо: замужество по любви, рождение сына. Муж пресекал любые разговоры о прошлом жены, не позволял обижать Клавдию. Но стресс в детстве, тяжелые работы сделали свое дело. Очень рано она получила инвалидность.
Дима знает многое теперь о бабушке. Идет на кладбище, гладит могильный холмик, поправляет венки.
-Спи спокойно, бабушка Клава.
А потом вспоминает, как говорила бабуля и шепчет: «Помяни Господи, рабу Божию Клавдию, прости все её грехи вольные и невольные». И слезы льются из его глаз.
Кулебанова Марина, 16 лет, Старый Оскол
Рейтинг: 0
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |