Учительница английского
Екатерина Валерьевна нам с самого начала не понравилась. Она была слишком отстранённой, чужой и какой-то «ненашинской». И когда пришла, сразу сказала: «Учите всё дома. На уроке буду только спрашивать. У вас есть интернет». Она была точно пришелец из более развитой цивилизации, которого на каторгу сослали учить нас. Вот кто она.
Чёткая, строгая, суровая Екатерина Валерьевна скорее походила на математичку, чем на англичанку, хотя и та была намного мягче и живее.
А мне ещё не повезло – с английским никак не ладилось, не клеилось. Ну не дано, не гуманитарий.
Как вчера помню, подходил к Екатерине Валерьевне, ноги дрожали, а она так холодно смотрит, равнодушно, может, даже презрительно и очень сердито. Спрашивает с неохотой: «Вот зе меттер? (What the matter? – Что случилось)». А я тихо-тихо отвечаю: «Ай хэв э проблем виз инглиш (I have a problem with English – У меня проблема с английским)».
- Вот э пити (What a pity! – Какая жалость)! – бросила она тогда. – Читай учебник, листай тетрадь, нанимай репетитора – возможностей куча. Мне какая разница? Хочешь иметь пятёрку – хорошо, поставлю.
Я смотрел на неё с глубочайшим удивлением. Учительница предлагала за ничто поставить пятёрку. Наверное, я таращился на неё слишком открыто и дико, потому что Екатерина Валерьевна продолжила:
- Донт лук эт ми соу эгрили! (Don’t look at me so angrily – Не смотри на меня так сердито). Я могу вам всем поставить хоть тысячу пятёрок – мне абсолютно всё равно. Теперь ничего не надо объяснять?
Сначала я тогда почувствовал, как моё тело наполняется облегчением. Но тут же оно превратилось в возмущение: да как же так?! Это же неправильно!
- Почему? – начал я, сам не понимая, зачем. – Зачем Вы тогда пошли в школу?
Губы Екатерины Валерьевны из холодной усмешки перевоплотились в расстроенную улыбку. Даже, как мне показалось, глаза стали немного влажными. Учительница, строгая и всегда нами недовольная чуть не превратилась в обычную девчонку, прям, моих одноклассниц стала напоминать.
- Так надо было, - отрезала она с некоторым сожалением. – Можешь идти.
Екатерина Валерьевна не хотела становиться учительницей!.. Какое странное откровение.
Может, намного проще ей было бы пойти на врача, например, на хирурга. Хирургом я её вполне представляю: неразговорчивую, спокойную, достойную. Она бы стала намного лучшим врачом, чем учителем.
И непонятно, какие обстоятельства потянули её в ПЕД. Но после этого разговора мне по-чему-то стало жаль Екатерину Валерьевну, я стал понимать её.
И, возможно, она стала понимать меня – ставила оценки честно. Но у меня всё равно были пятёрки, потому что я стал очень старательно учиться английскому языку. Ради неё.
А в этом году Екатерина Валерьевна ушла, и никто не знал, куда. Да никто, собственно, и не интересовался. Для всех она осталась той строгой и отстранённой англичанкой.
Чёткая, строгая, суровая Екатерина Валерьевна скорее походила на математичку, чем на англичанку, хотя и та была намного мягче и живее.
А мне ещё не повезло – с английским никак не ладилось, не клеилось. Ну не дано, не гуманитарий.
Как вчера помню, подходил к Екатерине Валерьевне, ноги дрожали, а она так холодно смотрит, равнодушно, может, даже презрительно и очень сердито. Спрашивает с неохотой: «Вот зе меттер? (What the matter? – Что случилось)». А я тихо-тихо отвечаю: «Ай хэв э проблем виз инглиш (I have a problem with English – У меня проблема с английским)».
- Вот э пити (What a pity! – Какая жалость)! – бросила она тогда. – Читай учебник, листай тетрадь, нанимай репетитора – возможностей куча. Мне какая разница? Хочешь иметь пятёрку – хорошо, поставлю.
Я смотрел на неё с глубочайшим удивлением. Учительница предлагала за ничто поставить пятёрку. Наверное, я таращился на неё слишком открыто и дико, потому что Екатерина Валерьевна продолжила:
- Донт лук эт ми соу эгрили! (Don’t look at me so angrily – Не смотри на меня так сердито). Я могу вам всем поставить хоть тысячу пятёрок – мне абсолютно всё равно. Теперь ничего не надо объяснять?
Сначала я тогда почувствовал, как моё тело наполняется облегчением. Но тут же оно превратилось в возмущение: да как же так?! Это же неправильно!
- Почему? – начал я, сам не понимая, зачем. – Зачем Вы тогда пошли в школу?
Губы Екатерины Валерьевны из холодной усмешки перевоплотились в расстроенную улыбку. Даже, как мне показалось, глаза стали немного влажными. Учительница, строгая и всегда нами недовольная чуть не превратилась в обычную девчонку, прям, моих одноклассниц стала напоминать.
- Так надо было, - отрезала она с некоторым сожалением. – Можешь идти.
Екатерина Валерьевна не хотела становиться учительницей!.. Какое странное откровение.
Может, намного проще ей было бы пойти на врача, например, на хирурга. Хирургом я её вполне представляю: неразговорчивую, спокойную, достойную. Она бы стала намного лучшим врачом, чем учителем.
И непонятно, какие обстоятельства потянули её в ПЕД. Но после этого разговора мне по-чему-то стало жаль Екатерину Валерьевну, я стал понимать её.
И, возможно, она стала понимать меня – ставила оценки честно. Но у меня всё равно были пятёрки, потому что я стал очень старательно учиться английскому языку. Ради неё.
А в этом году Екатерина Валерьевна ушла, и никто не знал, куда. Да никто, собственно, и не интересовался. Для всех она осталась той строгой и отстранённой англичанкой.
Настасья Солнце Сартакова, 14 лет, Новосибирск
Рейтинг: 1
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |