Счастливые
По площади, посреди сонных (причем всегда , независимо от погоды, времени года и времени суток) улиц, полных света угасавшего солнца…. Гуляли по улочкам, потерянным в сетке городских перекрестков, под сенью раскидистых тутовников… Гуляли по плохому тротуару вдоль дороги и смотрели на мчащиеся Домой самые разные машины.
Как только я появилась в этом городе, мое сердце сразу екнуло. Дома. Мое сердце билось среди этих домов, и кровь моя текла среди этих перекрестков.
С тех пор, как распалась моя семья, мой дом не был моим. И это не мои принципы или что там еще, это факт: чужими стала мебель, обои, книги на полках.
А потом меня, как ненужный довесок к ставшему неактуальным супружескому счастью, отправили к бабушке под предлогом, что здесь климат лучше... черт с ним, может, он и, правда, лучше...
Я шла по обочине дороги с подругами под тутовниками, по синей от ягод земле.
Я знала, что дальше будет дом с двумя большими собаками и Счастливой Семьей. Серьезно: больше всего я любила эту дорогу, потому что здесь был этот дом, хотя никто, кроме меня, об этом не знал.
В этом удивительном доме жил мальчик чуть старше меня, который вызывал у меня симпатию. Он чем-то напоминал мне людей с бульвара того города, где я раньше жила: беззаботный, свободный, без какой либо печали в серых глазах...
В таких людях я всегда нуждалась.
И я у него тоже вызвала симпатию, я знала это – но если мой интерес был исключительно созерцательным, то знать, какого рода его интерес, мне не хотелось.
Я не любила быть обязанной и связанной какими-то обещаниями. Желалось дышать свободно, без посредников. А пожертвовать свободой ради Счастливого Человека с бульвара я не хотела.
Поэтому, кстати, он меня назвал холодной. Это звучало так:
- Привет! Может, зайдете? – среди моих подруг была его одноклассница, вот он и позвал.
Я бы тоже пошла, но когда я почти стояла у ворот , то вдруг почувствовала странную тягу убежать без оглядки и не попадаться на глаза Счастливой семье. И отступила на шаг. И Счастливый это заметил:
- А ты, холодная, что застыла?
Вот это меня, действительно, расстроило и обидело. Холодная. Бессмысленное прозвище. А теперь я – Холодная, а он – Счастливый. Но, пожалуй, жизнь моя без Счастливого была бы неполной.
Но потом случился случай.
Рядом с моим домом был пляж. Море выступало к кривым обрывистым берегам в народной стороне пляжа и ровной образцовой насыпи к официальной части пляжа.
Кривой берег шел и обрывался, дальше шли ямы, в которых можно было провалиться сначала по пояс, потом по шею, потом в полный рост и глубже... их было много, и запомнить сложно.
И вот Счастливого, беззаботного человека, понесло на эти ямы. Не знаю, зачем уж – он же знал о них и должен был понимать, что небезопасно. И начал тонуть, не находя опоры...
Я подала руку. И в тот же момент разбился Холод, и я стала Счастливой.
Вытянутый мной мальчик лежал на песках и тяжело дышал.
Как только я появилась в этом городе, мое сердце сразу екнуло. Дома. Мое сердце билось среди этих домов, и кровь моя текла среди этих перекрестков.
С тех пор, как распалась моя семья, мой дом не был моим. И это не мои принципы или что там еще, это факт: чужими стала мебель, обои, книги на полках.
А потом меня, как ненужный довесок к ставшему неактуальным супружескому счастью, отправили к бабушке под предлогом, что здесь климат лучше... черт с ним, может, он и, правда, лучше...
Я шла по обочине дороги с подругами под тутовниками, по синей от ягод земле.
Я знала, что дальше будет дом с двумя большими собаками и Счастливой Семьей. Серьезно: больше всего я любила эту дорогу, потому что здесь был этот дом, хотя никто, кроме меня, об этом не знал.
В этом удивительном доме жил мальчик чуть старше меня, который вызывал у меня симпатию. Он чем-то напоминал мне людей с бульвара того города, где я раньше жила: беззаботный, свободный, без какой либо печали в серых глазах...
В таких людях я всегда нуждалась.
И я у него тоже вызвала симпатию, я знала это – но если мой интерес был исключительно созерцательным, то знать, какого рода его интерес, мне не хотелось.
Я не любила быть обязанной и связанной какими-то обещаниями. Желалось дышать свободно, без посредников. А пожертвовать свободой ради Счастливого Человека с бульвара я не хотела.
Поэтому, кстати, он меня назвал холодной. Это звучало так:
- Привет! Может, зайдете? – среди моих подруг была его одноклассница, вот он и позвал.
Я бы тоже пошла, но когда я почти стояла у ворот , то вдруг почувствовала странную тягу убежать без оглядки и не попадаться на глаза Счастливой семье. И отступила на шаг. И Счастливый это заметил:
- А ты, холодная, что застыла?
Вот это меня, действительно, расстроило и обидело. Холодная. Бессмысленное прозвище. А теперь я – Холодная, а он – Счастливый. Но, пожалуй, жизнь моя без Счастливого была бы неполной.
Но потом случился случай.
Рядом с моим домом был пляж. Море выступало к кривым обрывистым берегам в народной стороне пляжа и ровной образцовой насыпи к официальной части пляжа.
Кривой берег шел и обрывался, дальше шли ямы, в которых можно было провалиться сначала по пояс, потом по шею, потом в полный рост и глубже... их было много, и запомнить сложно.
И вот Счастливого, беззаботного человека, понесло на эти ямы. Не знаю, зачем уж – он же знал о них и должен был понимать, что небезопасно. И начал тонуть, не находя опоры...
Я подала руку. И в тот же момент разбился Холод, и я стала Счастливой.
Вытянутый мной мальчик лежал на песках и тяжело дышал.
Аббазова Инна, 15 лет, Хадыженск
Рейтинг: 4
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |