Дорога в прошлое…
Все мы, так или иначе, возвращаемся в прошлое. Кто-то мысленно, отдаваясь воспоминаниям, кто-то – упрекая себя за ошибки, а для кого-то этим прошлым является отчий дом. Меня можно отнести к последним.
Я никогда не старалась забыть родные корни. Но только сегодня я поняла, что, переехав в город, жизнь завертелась, закружилась и пошла, нет, понеслась своим чередом. Я смогла, что называется, «поймать волну» в бурном течении городской суматохи, с головой окунуться в ее неспокойные воды и, незаметно для себя, стала редко бывать в отчем доме. Приеду на день-два, помогу по хозяйству и уеду. Отец с матерью никогда не обижались на меня. За все эти годы я не слышала от них ни слова упрека. Но сегодня мне почему-то не по себе: как теперь смотреть в глаза родителям?
Дорога домой… без суеты… Дети выросли, у них своя жизнь, а у меня наконец-то появилось время, чтобы все вспомнить и обдумать. Напряженная работа не оставляла возможности проанализировать прожитый день, пролетевший год, промчавшуюся жизнь. Как будто это и не со мной было. Пронеслись мимо картинки с чьей-то судьбой, а я только и успевала переводить взгляд с одной на другую.
Это утро больше походило на осеннее, чем летнее. Небо затянуто серыми облаками, временами сменявшимися синими тучами. Удушливый воздух и тишина на улице... Появилось ощущение спокойного неспокойствия. По всем приметам, должен был пойти дождь.
И снова родная дорога… прямая лента, раскинувшаяся на сотни километров. Деревья, выросшие вдоль нее, своим станом, мощью и удалью напоминают воинов, непрерывно охраняющих тишину здешних мест. Стойко, храбро, гордо и величаво стоят они. Какой бы сильный не был ветер, он не сможет переломить их. Даже ураган не заставит их сойти с поста. Эти деревья не подстраиваются под кого-то, они подстраивают под себя все живое и неживое. И хочется подчиниться.
Справа, за деревьями, раскинулось поле, засеянное пшеницей. Конца и края не видать. Оно представлялось огромным океаном. Множество живых существ обитало в этой морской пучине. Они научились сосуществовать и теперь являют нам единую систему. Вот только что пролетел очень низко пчелиный рой, с шумом потеребил колосья, своей выходкой нарушив всеобщее спокойствие. Пчелы привели в действие необратимую цепную реакцию: муравьи, до этого прятавшиеся в своих домиках, вылезли и усердно принялись за работу, их примеру последовали другие насекомые. Ящерица выглянула из убежища и побежала на другой конец поля, оставляя за собой полосу взволнованных колосьев, поэтому еще долго можно было следить за ее передвижением. Ветер, проносившийся над водами пшеничного океана, пускал круги на воде, и волны мелкой рябью давали понять, что это он игриво зовет их за собой туда, где еще не ступала нога человека. Ведь так заманчиво быть первооткрывателем.
К этому времени погода стала меняться. Мрачные, серые тучи уступили место высокому голубому небу. Солнце выглянуло из своей норки, осмелело и больше не собиралось прятаться. Так непостижима была теперь природа. Разыгрались листья, травы; птицы вылетели из гнезд и своим пеньем торжественно объявили о начале лета, самом лучшем времени года. Стало свежо; воздух наполнился ароматом полевых цветов, усыпавших поляну и тянувшихся к солнцу. Хотелось с головой зарыться в это разноцветье, укутаться мягким одеялом приласкавших цветов и забыться, уснуть. Как чисто! Как хорошо!
Слева от дороги расположилась заброшенная, Богом забытая деревушка. Состояла она всего из пяти домов, внешне ничем не отличавшихся: почерневший сруб, обвалившаяся крыша, маленькие перекошенные окна и почти во всех открытая дверь. Наверно хозяева в спешке покидали дома, а может – забыли позвать с собой в новое жилье домового. И вот он бродит по домам в поисках своей семьи. В народе существовало такое поверье. От этой мысли по коже пробежали мурашки. Ничего страшного, конечно, здесь нет, но все равно жутко. Мое внимание переключилось на огороды, заросшие сорняком и кленом. И только высокая яблоня напоминала о былой чистоте и убранстве. Эта деревушка выглядела неряшливо, но было в этом свое очарование.
И тут мне вспомнился наш дом. Мои родители никогда не держали большого хозяйства, у них был лишь огород на приусадебном участке, за который они держались как за последнюю надежду. Это был их огород. Клочок земли в семь соток они свято чтили и берегли. Казалось, после отъезда детей огород стал для них отдушиной, святой обителью, напоминавшей о давно ушедшей прежней жизни, яркой молодости и сознательной зрелости. Этот клочок земли стал для них отдельной страничкой в их дневнике памяти. Теперь родители жили вне времени. Мы с братишкой, конечно, помогали им по хозяйству, но, кажется, не понимали, для чего это нужно и почему родители с таким теплом и трепетной любовью пололи, поливали, окучивали. Для нас это было каторгой. Но еще бы. Молодежь гуляет, а мы тратим жизнь на скучную и нудную работу. Растрачиваем себя попусту. Так мы считали тогда.
Воспоминания мои прервал голос водителя. Моя остановка – пронеслось в голове. Автобус остановился, и я направилась к дому. Да, с тех пор как я уехала, многое изменилось: в центре строились новые здания, асфальтировалась дорога, на каждом шагу открывались магазины, жители стали лучше одеваться – все нововведения, несомненно, повернули жизнь к лучшему. Но что-то не давало мне покоя. Это был страх, что любимый уголок родного края изменился до неузнаваемости, что близкие сердцу воспоминания о детстве, проведенном на лоне природы, угаснут в моей памяти навсегда. Но страх скоро покинул меня.
Я пошла по знакомой лесной тропинке и вышла к холму. Помню, что нужно пройти эту местность и вот он, мой дом. Мысль об этом окрыляла и придавала сил двигаться дальше. В лесу за мной увязалась дворняжка. Маленькая, рыжая, внешне она напоминала лису. Но, глаза, такие добрые, как будто говорили: «Я все понимаю. Можешь довериться мне». На своих коротких ножках она живо подбежала ко мне и даже обнюхивать не стала. Видно, издалека почуяла, что своя идет. Все в ней говорило о молодости: резвой и гордой, доверчивой и игривой, яркой и короткой. Эта лисичка бежала впереди меня, точно сопровождая. Очень близко. Настолько, что иногда я чуть на лапы ей не наступала. Но, видимо, меня это беспокоило больше, чем ее.
– Ах ты, рыжая бестия! – прикрикнула я и грозно потрясла пальцем. Она даже ухом не повела.
– Ну лапонька моя, – мягче заговорила я, – отбеги немножко, а то ненароком наступлю на лапку.
Ее точно подменили. Она отбежала вперед на несколько метров и, не переставая перебирать своими маленькими ножками, обернулась ко мне, будто спрашивая: «Так достаточно?» Глаза ее заблестели, ушки стали прислушиваться к каждому моему движению и она дружелюбно завиляла хвостиком. Теперь она еще больше мне о чем-то напоминала. Казалось, внутри нее горит огонек и временами прорывается наружу необыкновенным блеском в глазах. Я долго разглядывала ее, а она чувствовала на себе пристальный взгляд и часто поворачивалась: то ли для того, чтобы я смогла рассмотреть ее получше, то ли чтобы понаблюдать за мной. Но эта рыжая лисичка всем своим видом давала мне понять, что она не случайный попутчик. Кого же она мне напоминает? А может?.. Странная штука память. Память… Да. Точно. Она напоминает мне о тех моментах жизни, которые за все эти годы я забыла. И сопровождает, чтобы все вспомнила. Да. Эта дворняжка, эта рыжая лисичка верная память… моя верная память…
Меня резко отнесло в прошлое.
– Ну да, пап, ты что? – сказала я, и папа перестал смеяться, только тяжелая походка и виноватый взгляд под ноги дали мне понять, что слушатель готов внимать каждому моему слову. «Пора!» – подумала я и поддалась течению философских рек, размеренным, бурлящим. Так величаво текли они. «Впереди водопад, – промелькнуло в голове – и я готова к встрече с ним».
– Семья и дом, – начала я, – слова святые. Члены семьи – самые лучшие люди на свете, самые добрые и любимые. А родители это вообще чуть ли не Боги…
Я сделала паузу, поняв, что загрузила папу, и в воздухе повисло громкое молчание...
– Но и с Богами можно поспорить.
Папа громко засмеялся. Я поддержала его.
Р – Этим все сказано! – сквозь смех проговорил отец, дав мне понять, что урок пройден и понят в полной мере. Мне больше ничего не нужно было говорить. И так, все было сказано. Тут лодка наша причалила к берегу целого мира под название дом, и мы с папой ступили на ее священную землю…
Картинка прервалась, и я вернулась в реальность. Так давно это было, а кажется – только вчера.
Мы вплотную приблизились к холму. Моя верная спутница остановилась на развилке. Одна тропинка огибала холм слева, а другая вела на возвышенность. Лисичка многозначительно посмотрела на холм и, виляя хвостиком, подошла ко мне. Я наклонилась, чтобы погладить ее, и в это время она подняла на меня глаза. Такие умные, такие понимающие, добрые, с блеском из глубины души глаза. Значит, нам в разные стороны. Дальше я продолжила путь одна, на холм. А спутница пропала из виду.
Солнце садилось. Окунувшись в бездну, ему предстояла схватка со стражем ночи. И от исхода поединка зависело утро следующего дня. Эта борьба между светом и тьмой, добром и злом длится уже очень долго. Каждый закат пугает нас своей неизвестностью. Но такова участь небесного светила: подниматься, дарить свет и тепло всему сущему, а на исходе дня готовиться к новой схватке с царицей ночи. Таков его терновый венец. Казалось, в том месте, где небо соприкасается с землей, отворяются врата. И чем больше эти врата отворялись, тем чернее становилась ночь. В глубине их горели звезды. Это сердца умерших, нашедших свое пристанище в огромном, таинственном, спокойном царстве. Повеяло прохладой. На другом краю земли большая дождевая туча уверенно плыла на встречу неизведанному. А неподалеку маленькое серое облако неслось за ним вдогонку. Эта картина напоминала притчу о блудном сыне. Но там, на горизонте горело еще не севшее солнце. Оно весело играло лучами, маня за собой в неизвестность, но обещало, что следующее утро будет еще более ярким и теплым. А завтра восход подарит новую жизнь. И вот она земля обетованная.
Здесь с холма мне все было видно. Да и ничто не смогло бы скрыться от меня. На высоте все кажется маленьким. Маленьким, но очень важным. Убери что-то из открывшейся моему взору картины – и вид уже не тот. И все не то. Даже мельчайшая травинка, упавший листок, жучок, ползущий по ветке, играют важную роль. Ведь они являются частью единого прекрасного мозаичного ансамбля.
Отсюда поселок показался мне карточным городком. Ударил пальцем по одному из звеньев – и остались лишь руины от прежней небывалой красоты. Но нарушать эту гармонию – преступление. Здесь, с высоты птичьего полета, все кажется таким простым и ясным. Никакой суеты. Даже воздух торжественно-умиротворен. Это ли не счастье – чувствовать себя свободным от времени и обстоятельств и знать, что ты не канул в лету, а на мгновенье освободился от всего. Как свободно! Как хорошо!
Я вижу дорогу, уходящую вдаль, реку, вышедшую из берегов, засеянные поля-океаны…Но мое внимание приковали к себе две березы. Одна из них почему-то только-только просыпалась от зимней спячки, мучительно-долгого забвения. Угрюмая, она не успела еще подготовиться к лету. К радужному, незабываемому, короткому лету. Зато другая березка предстала во всей красе. Яркая, сочная, с блестящими на солнце листьями, забавно манящими в волшебный мир легкости и романтики. Она готова была принять всех в это безмятежное царство: обнять, приласкать, нежно прошептать что-то на ушко, дразняще потрепать ветром волосы, развеять тоску. Эти березы представляли два разных мира. Столь непохожих друг на друга, но составляющих один элемент, одну судьбу. Первая береза нашла пристанище во второй. Прильнула к ней каждой веточкой, каждым еще не распустившимся листочком и как будто просила принять ее. И та, другая приняла. Всем своим существом они были теперь связаны. Иначе быть не могло. Ведь это две части единого целого.
День незаметно подходил к концу. На западе, окутанное в лоскуты нежно-розового шелка, медленно заходило солнце. Ясное голубое небо принимало его уставшее, поблекшее в свои объятья и само меняло свои краски: становилось синим и зажигало первые звезды. А там, внизу, небо отражалось как в зеркале и казалось, что ничего не стоит достать звезду: спустился к реке, зачерпнул в ладонь водицу и вот она твоя звезда, твоя частичка вселенной.
Солнце скрылось за горизонтом... Вот и встреча после долгой разлуки. Мама все такая же мягкая, нежная. Папа как всегда задумчивый, таинственный. Как же я соскучилась по ним. Да, они все те же. Родные мои, любящие, понимающие, прощающие. И всегда любимые. Я за все им благодарна и рада, что вернулась домой, в свое прошлое… И как легко! Как хорошо!
Я никогда не старалась забыть родные корни. Но только сегодня я поняла, что, переехав в город, жизнь завертелась, закружилась и пошла, нет, понеслась своим чередом. Я смогла, что называется, «поймать волну» в бурном течении городской суматохи, с головой окунуться в ее неспокойные воды и, незаметно для себя, стала редко бывать в отчем доме. Приеду на день-два, помогу по хозяйству и уеду. Отец с матерью никогда не обижались на меня. За все эти годы я не слышала от них ни слова упрека. Но сегодня мне почему-то не по себе: как теперь смотреть в глаза родителям?
Дорога домой… без суеты… Дети выросли, у них своя жизнь, а у меня наконец-то появилось время, чтобы все вспомнить и обдумать. Напряженная работа не оставляла возможности проанализировать прожитый день, пролетевший год, промчавшуюся жизнь. Как будто это и не со мной было. Пронеслись мимо картинки с чьей-то судьбой, а я только и успевала переводить взгляд с одной на другую.
Это утро больше походило на осеннее, чем летнее. Небо затянуто серыми облаками, временами сменявшимися синими тучами. Удушливый воздух и тишина на улице... Появилось ощущение спокойного неспокойствия. По всем приметам, должен был пойти дождь.
И снова родная дорога… прямая лента, раскинувшаяся на сотни километров. Деревья, выросшие вдоль нее, своим станом, мощью и удалью напоминают воинов, непрерывно охраняющих тишину здешних мест. Стойко, храбро, гордо и величаво стоят они. Какой бы сильный не был ветер, он не сможет переломить их. Даже ураган не заставит их сойти с поста. Эти деревья не подстраиваются под кого-то, они подстраивают под себя все живое и неживое. И хочется подчиниться.
Справа, за деревьями, раскинулось поле, засеянное пшеницей. Конца и края не видать. Оно представлялось огромным океаном. Множество живых существ обитало в этой морской пучине. Они научились сосуществовать и теперь являют нам единую систему. Вот только что пролетел очень низко пчелиный рой, с шумом потеребил колосья, своей выходкой нарушив всеобщее спокойствие. Пчелы привели в действие необратимую цепную реакцию: муравьи, до этого прятавшиеся в своих домиках, вылезли и усердно принялись за работу, их примеру последовали другие насекомые. Ящерица выглянула из убежища и побежала на другой конец поля, оставляя за собой полосу взволнованных колосьев, поэтому еще долго можно было следить за ее передвижением. Ветер, проносившийся над водами пшеничного океана, пускал круги на воде, и волны мелкой рябью давали понять, что это он игриво зовет их за собой туда, где еще не ступала нога человека. Ведь так заманчиво быть первооткрывателем.
К этому времени погода стала меняться. Мрачные, серые тучи уступили место высокому голубому небу. Солнце выглянуло из своей норки, осмелело и больше не собиралось прятаться. Так непостижима была теперь природа. Разыгрались листья, травы; птицы вылетели из гнезд и своим пеньем торжественно объявили о начале лета, самом лучшем времени года. Стало свежо; воздух наполнился ароматом полевых цветов, усыпавших поляну и тянувшихся к солнцу. Хотелось с головой зарыться в это разноцветье, укутаться мягким одеялом приласкавших цветов и забыться, уснуть. Как чисто! Как хорошо!
Слева от дороги расположилась заброшенная, Богом забытая деревушка. Состояла она всего из пяти домов, внешне ничем не отличавшихся: почерневший сруб, обвалившаяся крыша, маленькие перекошенные окна и почти во всех открытая дверь. Наверно хозяева в спешке покидали дома, а может – забыли позвать с собой в новое жилье домового. И вот он бродит по домам в поисках своей семьи. В народе существовало такое поверье. От этой мысли по коже пробежали мурашки. Ничего страшного, конечно, здесь нет, но все равно жутко. Мое внимание переключилось на огороды, заросшие сорняком и кленом. И только высокая яблоня напоминала о былой чистоте и убранстве. Эта деревушка выглядела неряшливо, но было в этом свое очарование.
И тут мне вспомнился наш дом. Мои родители никогда не держали большого хозяйства, у них был лишь огород на приусадебном участке, за который они держались как за последнюю надежду. Это был их огород. Клочок земли в семь соток они свято чтили и берегли. Казалось, после отъезда детей огород стал для них отдушиной, святой обителью, напоминавшей о давно ушедшей прежней жизни, яркой молодости и сознательной зрелости. Этот клочок земли стал для них отдельной страничкой в их дневнике памяти. Теперь родители жили вне времени. Мы с братишкой, конечно, помогали им по хозяйству, но, кажется, не понимали, для чего это нужно и почему родители с таким теплом и трепетной любовью пололи, поливали, окучивали. Для нас это было каторгой. Но еще бы. Молодежь гуляет, а мы тратим жизнь на скучную и нудную работу. Растрачиваем себя попусту. Так мы считали тогда.
Воспоминания мои прервал голос водителя. Моя остановка – пронеслось в голове. Автобус остановился, и я направилась к дому. Да, с тех пор как я уехала, многое изменилось: в центре строились новые здания, асфальтировалась дорога, на каждом шагу открывались магазины, жители стали лучше одеваться – все нововведения, несомненно, повернули жизнь к лучшему. Но что-то не давало мне покоя. Это был страх, что любимый уголок родного края изменился до неузнаваемости, что близкие сердцу воспоминания о детстве, проведенном на лоне природы, угаснут в моей памяти навсегда. Но страх скоро покинул меня.
Я пошла по знакомой лесной тропинке и вышла к холму. Помню, что нужно пройти эту местность и вот он, мой дом. Мысль об этом окрыляла и придавала сил двигаться дальше. В лесу за мной увязалась дворняжка. Маленькая, рыжая, внешне она напоминала лису. Но, глаза, такие добрые, как будто говорили: «Я все понимаю. Можешь довериться мне». На своих коротких ножках она живо подбежала ко мне и даже обнюхивать не стала. Видно, издалека почуяла, что своя идет. Все в ней говорило о молодости: резвой и гордой, доверчивой и игривой, яркой и короткой. Эта лисичка бежала впереди меня, точно сопровождая. Очень близко. Настолько, что иногда я чуть на лапы ей не наступала. Но, видимо, меня это беспокоило больше, чем ее.
– Ах ты, рыжая бестия! – прикрикнула я и грозно потрясла пальцем. Она даже ухом не повела.
– Ну лапонька моя, – мягче заговорила я, – отбеги немножко, а то ненароком наступлю на лапку.
Ее точно подменили. Она отбежала вперед на несколько метров и, не переставая перебирать своими маленькими ножками, обернулась ко мне, будто спрашивая: «Так достаточно?» Глаза ее заблестели, ушки стали прислушиваться к каждому моему движению и она дружелюбно завиляла хвостиком. Теперь она еще больше мне о чем-то напоминала. Казалось, внутри нее горит огонек и временами прорывается наружу необыкновенным блеском в глазах. Я долго разглядывала ее, а она чувствовала на себе пристальный взгляд и часто поворачивалась: то ли для того, чтобы я смогла рассмотреть ее получше, то ли чтобы понаблюдать за мной. Но эта рыжая лисичка всем своим видом давала мне понять, что она не случайный попутчик. Кого же она мне напоминает? А может?.. Странная штука память. Память… Да. Точно. Она напоминает мне о тех моментах жизни, которые за все эти годы я забыла. И сопровождает, чтобы все вспомнила. Да. Эта дворняжка, эта рыжая лисичка верная память… моя верная память…
Меня резко отнесло в прошлое.
– Ну да, пап, ты что? – сказала я, и папа перестал смеяться, только тяжелая походка и виноватый взгляд под ноги дали мне понять, что слушатель готов внимать каждому моему слову. «Пора!» – подумала я и поддалась течению философских рек, размеренным, бурлящим. Так величаво текли они. «Впереди водопад, – промелькнуло в голове – и я готова к встрече с ним».
– Семья и дом, – начала я, – слова святые. Члены семьи – самые лучшие люди на свете, самые добрые и любимые. А родители это вообще чуть ли не Боги…
Я сделала паузу, поняв, что загрузила папу, и в воздухе повисло громкое молчание...
– Но и с Богами можно поспорить.
Папа громко засмеялся. Я поддержала его.
Р – Этим все сказано! – сквозь смех проговорил отец, дав мне понять, что урок пройден и понят в полной мере. Мне больше ничего не нужно было говорить. И так, все было сказано. Тут лодка наша причалила к берегу целого мира под название дом, и мы с папой ступили на ее священную землю…
Картинка прервалась, и я вернулась в реальность. Так давно это было, а кажется – только вчера.
Мы вплотную приблизились к холму. Моя верная спутница остановилась на развилке. Одна тропинка огибала холм слева, а другая вела на возвышенность. Лисичка многозначительно посмотрела на холм и, виляя хвостиком, подошла ко мне. Я наклонилась, чтобы погладить ее, и в это время она подняла на меня глаза. Такие умные, такие понимающие, добрые, с блеском из глубины души глаза. Значит, нам в разные стороны. Дальше я продолжила путь одна, на холм. А спутница пропала из виду.
Солнце садилось. Окунувшись в бездну, ему предстояла схватка со стражем ночи. И от исхода поединка зависело утро следующего дня. Эта борьба между светом и тьмой, добром и злом длится уже очень долго. Каждый закат пугает нас своей неизвестностью. Но такова участь небесного светила: подниматься, дарить свет и тепло всему сущему, а на исходе дня готовиться к новой схватке с царицей ночи. Таков его терновый венец. Казалось, в том месте, где небо соприкасается с землей, отворяются врата. И чем больше эти врата отворялись, тем чернее становилась ночь. В глубине их горели звезды. Это сердца умерших, нашедших свое пристанище в огромном, таинственном, спокойном царстве. Повеяло прохладой. На другом краю земли большая дождевая туча уверенно плыла на встречу неизведанному. А неподалеку маленькое серое облако неслось за ним вдогонку. Эта картина напоминала притчу о блудном сыне. Но там, на горизонте горело еще не севшее солнце. Оно весело играло лучами, маня за собой в неизвестность, но обещало, что следующее утро будет еще более ярким и теплым. А завтра восход подарит новую жизнь. И вот она земля обетованная.
Здесь с холма мне все было видно. Да и ничто не смогло бы скрыться от меня. На высоте все кажется маленьким. Маленьким, но очень важным. Убери что-то из открывшейся моему взору картины – и вид уже не тот. И все не то. Даже мельчайшая травинка, упавший листок, жучок, ползущий по ветке, играют важную роль. Ведь они являются частью единого прекрасного мозаичного ансамбля.
Отсюда поселок показался мне карточным городком. Ударил пальцем по одному из звеньев – и остались лишь руины от прежней небывалой красоты. Но нарушать эту гармонию – преступление. Здесь, с высоты птичьего полета, все кажется таким простым и ясным. Никакой суеты. Даже воздух торжественно-умиротворен. Это ли не счастье – чувствовать себя свободным от времени и обстоятельств и знать, что ты не канул в лету, а на мгновенье освободился от всего. Как свободно! Как хорошо!
Я вижу дорогу, уходящую вдаль, реку, вышедшую из берегов, засеянные поля-океаны…Но мое внимание приковали к себе две березы. Одна из них почему-то только-только просыпалась от зимней спячки, мучительно-долгого забвения. Угрюмая, она не успела еще подготовиться к лету. К радужному, незабываемому, короткому лету. Зато другая березка предстала во всей красе. Яркая, сочная, с блестящими на солнце листьями, забавно манящими в волшебный мир легкости и романтики. Она готова была принять всех в это безмятежное царство: обнять, приласкать, нежно прошептать что-то на ушко, дразняще потрепать ветром волосы, развеять тоску. Эти березы представляли два разных мира. Столь непохожих друг на друга, но составляющих один элемент, одну судьбу. Первая береза нашла пристанище во второй. Прильнула к ней каждой веточкой, каждым еще не распустившимся листочком и как будто просила принять ее. И та, другая приняла. Всем своим существом они были теперь связаны. Иначе быть не могло. Ведь это две части единого целого.
День незаметно подходил к концу. На западе, окутанное в лоскуты нежно-розового шелка, медленно заходило солнце. Ясное голубое небо принимало его уставшее, поблекшее в свои объятья и само меняло свои краски: становилось синим и зажигало первые звезды. А там, внизу, небо отражалось как в зеркале и казалось, что ничего не стоит достать звезду: спустился к реке, зачерпнул в ладонь водицу и вот она твоя звезда, твоя частичка вселенной.
Солнце скрылось за горизонтом... Вот и встреча после долгой разлуки. Мама все такая же мягкая, нежная. Папа как всегда задумчивый, таинственный. Как же я соскучилась по ним. Да, они все те же. Родные мои, любящие, понимающие, прощающие. И всегда любимые. Я за все им благодарна и рада, что вернулась домой, в свое прошлое… И как легко! Как хорошо!
Ганиева Нелли, 17 лет, р.п.Чишмы
Рейтинг: 1
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |