Сказка о коте Нафанаиле Первом
Жил был кот. Обыкновенный кот, рыжий, да в полоску. Нафаней его звали. Жил он у хозяйки, и был для нее словно свет в окошке. Хозяйка его холила, нежила, только сливочками поила, только мяском кормила, на шелковую перинку спать укладывала и до того кота избаловала, что дальше уже и некуда.
Вот проснулся раз Нафаня, сливочек откушал, в окно посмотрел, развалился на своей перинке шелковой и думает:
- А ведь я, наверно, необыкновенный кот. Не зря же хозяйка меня кормит, поит, бережет да лелеет. Значит, я не просто кот, а царь всех котов! А что? Шкура у меня шелковая, уши топориком, усищи вразлет, а глаза, ну чистый камень – изумруд. А раз я царь, так надо всем другим котам сказать, чтоб шли ко мне на поклон.
Вышел Нафаня на крыльцо, кликнул клич своим сородичам, что с сегодняшнего дня объявляет он себя царем всех котов Нафанаилом Первым, и чтоб все коты к нему на поклон шли.
Собрались вокруг него коты дворовые – худые да драные, глядят и впрямь: Нафаня-то против них толстый да гладкий, может и на самом деле он - царь? Подумали коты, подумали, да и поклонились они Нафанаилу Первому, принесли ему свои подношения немудреные: кто крысу дохлую, кто голову рыбью. А Нафанаил Первый их подношениями брезгует, только усом дергает.
Вот царствует Нафаня день, царствует два, а на третий день пришли к нему на поклон три старых кота и молвят:
- Гляди, царь-батюшка, как солнце пригревает. Видать зиме конец, весне начало. А по обычаю древнему котам весну песней мартовской встречать положено. Раз ты у нас теперь царь, то тебе и честь великая - весну славить. Ты уж, царь-государь, три ноченьки не спи, а с вечера поднимись на крышу высокую, да до зорьки утренней пропой весне песню славную.
Тут уж Нафаня призадумался. Не привык он по ночам хвост морозить, а привык спать-почивать на перинке шелковой, да деваться некуда. Раз назвался груздем, так полезай в кузовок.
Как высыпали на небе звезды, вышел царь Нафанаил Первый на высокую крышу, да как запоет дурным голосом. Всю ночь не спал, песни орал, чуть голос не сорвал, а утром, пошатываясь, добрался до своей перинки, да и рухнул без задних лап. День как одна минутка пролетел. Вроде только глаза сомкнул, а уж и солнышко село, пора на крышу забираться. Пошел Нафаня на крышу, стал песни орать. Орал-вопил, еле утра дождался и скорей спать на теплую печь. Вот только спать бы да спать, а уж третья ночь наступила, пора идти весну славить. Чует Нафаня – нет сил на крышу лезть больше. Ну, думает, пропою-ка я песню тут под окошечком, небось весна не обидится.
Только сел он поудобнее, да заголосил басом, как вдруг окно распахнулось, выглянула хозяйка, выплеснула на Нафаню полное ведро помоев и давай ругаться:
- Ах ты, такой-сякой, шкура драная! Третью ночь орешь, спать не даешь! А ну брысь, чтоб глаза мои тебя не видели!
Заметался Нафаня туда-сюда, зашмыгнул под крыльцо, сидит, дрожит да хвост поджимает. Так продрог да перепугался, что хозяйка его утром чуть живого из-под крыльца вытащила. Ну, уж тут она его пожалела, сливочками свежими напоила, рыбкой накормила да на шелковую перинку спать уложила.
С тех пор расхотел Нафаня царствовать. Лежит он теперь день-деньской у теплой печи и думает: «Пусть кто хочет, тот царствует, а я – нет. С царей больно спросу много, а я лучше тут - у печки - проживу».
Тут и сказочке конец, а кто слушал – молодец!
Вот проснулся раз Нафаня, сливочек откушал, в окно посмотрел, развалился на своей перинке шелковой и думает:
- А ведь я, наверно, необыкновенный кот. Не зря же хозяйка меня кормит, поит, бережет да лелеет. Значит, я не просто кот, а царь всех котов! А что? Шкура у меня шелковая, уши топориком, усищи вразлет, а глаза, ну чистый камень – изумруд. А раз я царь, так надо всем другим котам сказать, чтоб шли ко мне на поклон.
Вышел Нафаня на крыльцо, кликнул клич своим сородичам, что с сегодняшнего дня объявляет он себя царем всех котов Нафанаилом Первым, и чтоб все коты к нему на поклон шли.
Собрались вокруг него коты дворовые – худые да драные, глядят и впрямь: Нафаня-то против них толстый да гладкий, может и на самом деле он - царь? Подумали коты, подумали, да и поклонились они Нафанаилу Первому, принесли ему свои подношения немудреные: кто крысу дохлую, кто голову рыбью. А Нафанаил Первый их подношениями брезгует, только усом дергает.
Вот царствует Нафаня день, царствует два, а на третий день пришли к нему на поклон три старых кота и молвят:
- Гляди, царь-батюшка, как солнце пригревает. Видать зиме конец, весне начало. А по обычаю древнему котам весну песней мартовской встречать положено. Раз ты у нас теперь царь, то тебе и честь великая - весну славить. Ты уж, царь-государь, три ноченьки не спи, а с вечера поднимись на крышу высокую, да до зорьки утренней пропой весне песню славную.
Тут уж Нафаня призадумался. Не привык он по ночам хвост морозить, а привык спать-почивать на перинке шелковой, да деваться некуда. Раз назвался груздем, так полезай в кузовок.
Как высыпали на небе звезды, вышел царь Нафанаил Первый на высокую крышу, да как запоет дурным голосом. Всю ночь не спал, песни орал, чуть голос не сорвал, а утром, пошатываясь, добрался до своей перинки, да и рухнул без задних лап. День как одна минутка пролетел. Вроде только глаза сомкнул, а уж и солнышко село, пора на крышу забираться. Пошел Нафаня на крышу, стал песни орать. Орал-вопил, еле утра дождался и скорей спать на теплую печь. Вот только спать бы да спать, а уж третья ночь наступила, пора идти весну славить. Чует Нафаня – нет сил на крышу лезть больше. Ну, думает, пропою-ка я песню тут под окошечком, небось весна не обидится.
Только сел он поудобнее, да заголосил басом, как вдруг окно распахнулось, выглянула хозяйка, выплеснула на Нафаню полное ведро помоев и давай ругаться:
- Ах ты, такой-сякой, шкура драная! Третью ночь орешь, спать не даешь! А ну брысь, чтоб глаза мои тебя не видели!
Заметался Нафаня туда-сюда, зашмыгнул под крыльцо, сидит, дрожит да хвост поджимает. Так продрог да перепугался, что хозяйка его утром чуть живого из-под крыльца вытащила. Ну, уж тут она его пожалела, сливочками свежими напоила, рыбкой накормила да на шелковую перинку спать уложила.
С тех пор расхотел Нафаня царствовать. Лежит он теперь день-деньской у теплой печи и думает: «Пусть кто хочет, тот царствует, а я – нет. С царей больно спросу много, а я лучше тут - у печки - проживу».
Тут и сказочке конец, а кто слушал – молодец!
Гусаров Алексей, 13 лет, Малоярославец
Рейтинг: 1
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |