Записки странника
Я, Деррик и пехотинец на счёт три выбили дверь и вошли в каюту. Посредине стоял стол, на котором лежали различные предметы декора, документы, циркуль, пролитые чернила, давно застывшие на бумаге. На полу валялись книги, на них были грязные следы сапогов. За столом, с двумя саблями в руках, нас ожидал вражеский генерал. Лицо его было бледно, оно выражало отчаянную злобу; в глазах, казалось, уже скопились слёзы, которые бы обязательно вырвались, если бы их не сдерживал гнев, направленный на нас.
Увидев нас, он начал пятиться назад – к окну. В его чертах лица было написано: “Уйдите! Оставьте меня… Я не желаю более страдать! Я лишь хочу домой!..” Но эти надежды были также зыбки, как и его шансы на пощаду, которой не могло быть, ибо нас и его разделяет целая стена, возведенная войной; стена, которая не даёт воле дружбе людям, а заставляет их убивать друг друга.
Никакой пощады, дружбы и никакого прощения быть не могло, и это понимал каждый из нас. Может быть, в самых глубоких недрах души, каждый из нас хотел уже закончить это ужасное событие, сцепиться руками, простить всё и начать новую жизнь… но не могло это сбыться, потому что понятие “враг” укоренилось в разуме самым непоколебимым значением, что враг – тварь, не заслуживающая пощады. Если укажут на человека и скажут: “Он враг” – все будут стремиться убить его. Понятие “враг” не взирает на лица – он тот, на кого укажут, кого придумают в его воплощении.
Генерал отставил одну ногу назад, другую выдвинул вперёд. Мы стали обходить стол с двух сторон, тем самым зажимая добычу в полукруг, из которого он не смог бы вырваться. Саблю в левой руке генерал направил лезвием в мою сторону (я заходил слева). Деррик и сопровождающий нас парень – справа. Вторую саблю генерал направил на них. Я слышал его постепенно учащающееся дыхание, волнение, чувство приближения смерти, то есть такого процесса, когда душа обязана бесповоротно отказаться от всех тех радостей и удовольствий, которыми была полна эта жизнь, и перенестись в иную действительность, в которой человеку воздаётся по заслугам и по проступкам. Страх за свои грехи, коих много было совершено на этот адском поприще войны, только увеличивал волнение генерала. По его лицу уже тек пот, попадая в глаза, которые беспрестанно смотрели то на меня, то на других. Даже когда жгучая и грязная капля пота попадала в глаз, он не смыкался, а продолжал быть начеку. Генерал получил свою первую рану от нас, но не физическую, а духовную – страх делал его мертвее.
Тут моё сердце охватила жалость к этому человеку, и я решил кончить его муки, которые он переживает в эту кажущуюся вечностью минуту. Я напал на него, он парировал. Деррик и пехотинец присоединились к нападению. Они выбили вторую саблю из его руки и вонзили клинки в его уже не способное сдерживать гнет страха тело… Оно перестало дрожать, упало на пол. На лице всё еще остались намеки на страх, но не имели уже значения, потому как душа этого человека больше не была здесь. Было лишь мертвое тело, заколотое лезвиями моих соратников.
Я прощаю и люблю вас, тех, кого я сегодня убил. Я умоляю ваши души простить мою. Никто из нас не виноват, так сложилась судьба… так захотели цари, так нами управляют. Так жажда власти убила нас. И тут думать я стал, что, не будь у нас вождей, будь мы одним племенем, исполненное любовью и дружбой… но всё это прах и никогда не будет. Эпохи будут меняться, будет совершеннее орудие смерти, а с ними и войны будут крепнуть. Стремление к власти у человека останется то же. Средства будут совершеннее. Эпохи меняются, а люди – нет. Пороки те же, радости те же. И любовь гаснуть будет больше, а зло крепнуть. Зачем мы это допускаем?
Бойня на кораблях кончилась. Мы вышли в море и отправились в погоню за сбежавшими частями врага. Намечалась морская битва, столкновение, исход которого принесет победу нам или им, но и наравне с этим великий проигрыш для человечества…
Лишь море сохранило свой покой. Я смотрю за борт и вижу его… Да, оно тихое, его капли не сражаются друг с другом, а сосуществуют в гармонии… Но мало лишь того доказательства, и я начинаю искать еще… Я поднимаю глаза вверх.. Да! Небо тоже спокойно! Облака не дерутся! Но мне и этого факта мало! Я смотрю назад, на землю! Господи, да!! Земля спокойна! Камни не грызут друг друга, деревья тоже! Отчего мы так не можем!? Почему я смотрю вверх, вниз, в стороны и вижу покой нашей Земли!? Покойно всё! Покой везде! Но почему же, черт дери, там где мы – покоя нет!? А ведь нужно лишь закончить кошмар весь этот! Ведь как просто! Ведь все хотят - но что-то удерживает…
Увидев нас, он начал пятиться назад – к окну. В его чертах лица было написано: “Уйдите! Оставьте меня… Я не желаю более страдать! Я лишь хочу домой!..” Но эти надежды были также зыбки, как и его шансы на пощаду, которой не могло быть, ибо нас и его разделяет целая стена, возведенная войной; стена, которая не даёт воле дружбе людям, а заставляет их убивать друг друга.
Никакой пощады, дружбы и никакого прощения быть не могло, и это понимал каждый из нас. Может быть, в самых глубоких недрах души, каждый из нас хотел уже закончить это ужасное событие, сцепиться руками, простить всё и начать новую жизнь… но не могло это сбыться, потому что понятие “враг” укоренилось в разуме самым непоколебимым значением, что враг – тварь, не заслуживающая пощады. Если укажут на человека и скажут: “Он враг” – все будут стремиться убить его. Понятие “враг” не взирает на лица – он тот, на кого укажут, кого придумают в его воплощении.
Генерал отставил одну ногу назад, другую выдвинул вперёд. Мы стали обходить стол с двух сторон, тем самым зажимая добычу в полукруг, из которого он не смог бы вырваться. Саблю в левой руке генерал направил лезвием в мою сторону (я заходил слева). Деррик и сопровождающий нас парень – справа. Вторую саблю генерал направил на них. Я слышал его постепенно учащающееся дыхание, волнение, чувство приближения смерти, то есть такого процесса, когда душа обязана бесповоротно отказаться от всех тех радостей и удовольствий, которыми была полна эта жизнь, и перенестись в иную действительность, в которой человеку воздаётся по заслугам и по проступкам. Страх за свои грехи, коих много было совершено на этот адском поприще войны, только увеличивал волнение генерала. По его лицу уже тек пот, попадая в глаза, которые беспрестанно смотрели то на меня, то на других. Даже когда жгучая и грязная капля пота попадала в глаз, он не смыкался, а продолжал быть начеку. Генерал получил свою первую рану от нас, но не физическую, а духовную – страх делал его мертвее.
Тут моё сердце охватила жалость к этому человеку, и я решил кончить его муки, которые он переживает в эту кажущуюся вечностью минуту. Я напал на него, он парировал. Деррик и пехотинец присоединились к нападению. Они выбили вторую саблю из его руки и вонзили клинки в его уже не способное сдерживать гнет страха тело… Оно перестало дрожать, упало на пол. На лице всё еще остались намеки на страх, но не имели уже значения, потому как душа этого человека больше не была здесь. Было лишь мертвое тело, заколотое лезвиями моих соратников.
Я прощаю и люблю вас, тех, кого я сегодня убил. Я умоляю ваши души простить мою. Никто из нас не виноват, так сложилась судьба… так захотели цари, так нами управляют. Так жажда власти убила нас. И тут думать я стал, что, не будь у нас вождей, будь мы одним племенем, исполненное любовью и дружбой… но всё это прах и никогда не будет. Эпохи будут меняться, будет совершеннее орудие смерти, а с ними и войны будут крепнуть. Стремление к власти у человека останется то же. Средства будут совершеннее. Эпохи меняются, а люди – нет. Пороки те же, радости те же. И любовь гаснуть будет больше, а зло крепнуть. Зачем мы это допускаем?
Бойня на кораблях кончилась. Мы вышли в море и отправились в погоню за сбежавшими частями врага. Намечалась морская битва, столкновение, исход которого принесет победу нам или им, но и наравне с этим великий проигрыш для человечества…
Лишь море сохранило свой покой. Я смотрю за борт и вижу его… Да, оно тихое, его капли не сражаются друг с другом, а сосуществуют в гармонии… Но мало лишь того доказательства, и я начинаю искать еще… Я поднимаю глаза вверх.. Да! Небо тоже спокойно! Облака не дерутся! Но мне и этого факта мало! Я смотрю назад, на землю! Господи, да!! Земля спокойна! Камни не грызут друг друга, деревья тоже! Отчего мы так не можем!? Почему я смотрю вверх, вниз, в стороны и вижу покой нашей Земли!? Покойно всё! Покой везде! Но почему же, черт дери, там где мы – покоя нет!? А ведь нужно лишь закончить кошмар весь этот! Ведь как просто! Ведь все хотят - но что-то удерживает…
Кандалов Святослав, 15 лет, Москва
Рейтинг: 4
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |