Разговор с дедушкой
- Дедушка, а ты воевал? – спрашиваю я своего деда Николая Васильевича Степанькова . Мы сидим вдвоем. Уютно потрескивают в печке дрова. Тихо и хорошо. Ничто не напоминает о войне. Дед откладывает в сторону интересную книгу и ухмыляется:
- Нет, не воевал.
- А почему? Ты же старый, ты тогда жил.
- Жил, - задумчиво говорит он. – Только ведь я тогда был ма-аленький.
- Совсем?
- Да я только в сорок третьем родился.
- Значит, ты ничего о войне не помнишь? – огорчаюсь я. Уж очень мне хочется услышать рассказ о военных годах от очевидца.
- Как же не помнить? Помню. Мне про войну родители много рассказывали.
- А что ты помнишь, дедуля? Что?
Дед задумывается на минутку, а потом неспешно начинает свое повествование:
- Родители мои были совсем молодые, когда немцы оккупировали Белоруссию. Как и многие другие молодые люди, они должны были уехать на работу в Германию. Чтобы избежать этой участи, в 1942 году они поженились, а через год родился я. Отец ушёл в партизаны. Мать осталась со мной, младенцем, на руках в оккупации.
- Дедушка, а немцы к вам в деревню приходили?
- Приходили, - вздыхает дед.
- Они, наверное, злые были?
- Всякие встречались. Немцы плохо относились к мирному населению деревни. Зимой они выгоняли жителей на мороз, а сами занимали их дома. В нашем доме тоже жили фашисты. Мы с матерью ютились на печке. Мне мать случай один рассказывала. Я однажды сильно плакал, а она никак не могла меня успокоить. Одному немцу так надоел мой плач, что он вырвал меня из её рук и хотел ударить об угол печки. Она стала плакать и умолять немца: «Пан, отдай киндер!» Немец сжалился надо мной. Вот так я чудом остался жив. Иначе не сидели бы мы сейчас здесь с тобой.
- Деда, а ты тогда испугался?
- А я и не помню, я же маленький совсем был.
Мне очень живо представилась эта картина: разъярённый немец с младенцем на руках и перепуганная, плачущая женщина… Как всё-таки жестока война! Она беспощадна ко всем, ей всё равно, кто перед ней: сильный мужчина или слабая женщина, немощный старик или беззащитный ребёнок. Война – это жестокость и смерть. Хоть бы не было больше войны!
А дедушка, увлечённый воспоминаниями, продолжал рассказ: - Во время Великой Отечественной войны свирепствовали многие болезни: корь, желтуха. Болели и взрослые, и дети. Многие умирали. Не обошла эта чума и нашу семью. У меня умерли родные дядька и тётка. Все переживали за меня, потому что я был самым маленьким. Но мне снова повезло. Во второй раз я избежал смерти.
- А немцы долго жили в вашей деревне?
- До 1944 года, пока не освободили Белоруссию от фашистов. Бои тогда шли жестокие. Женщины и дети даже прятались в речке.
- А потом, наверное, и отец твой домой вернулся?- спрашиваю я, а дед качает головой:
- Нет, война еще не кончилась. После освобождения Белоруссии мой отец, твой прадед, отправился на фронт вместе с другими молодыми солдатами и закончил войну в Германии. Во время сражений он получил осколочное ранение, но вернулся живым. Но не всем так повезло. Два других твоих прадеда пропали без вести.
Рассказ деда захватывает меня. Я мысленно переношусь в прошлое, в дедово трудное детство. Мне хочется знать о том времени всё:
- Дедушка, а после войны как вам жилось?
- Трудно было всем. Оккупанты угнали скотину. Люди жили впроголодь. Женщины выполняли мужскую работу, потому что мужчин было мало. Да и дети не оставались в стороне. Мы трудились так же, как взрослые. Голод заставлял нас постоянно думать о еде. Да откуда же было её взять? Все ждали весны, чтобы выйти в поле, где после уборки урожая осталась мороженая картошка. До сих пор, внученька, помню её вкус.
Дед снова на минутку умолкает, а потом продолжает свои воспоминания:
- Война долго ещё напоминала о себе. На полях оставалось много оружия. Дети иногда из-за своего любопытства страдали. Я тоже один раз был ранен снарядом, который нашёл со своими сверстниками. Видишь, даже рана на руке напоминает об этом.
Я разглядываю затянувшиеся шрам на его морщинистой руке. И мне становится понятным выражение «Эхо прошедшей войны». Вот оно это эхо – в дедовой ране, в воспоминаниях и в слезинках, которые то и дело появляются у него на глазах. Это эхо отзывается и во мне. Во мне оно останется на всю жизнь. Его я передам и своим детям. Чтобы знали, чтобы помнили.
Я обнимаю дедушку Колю, прижимаюсь к его груди и шепчу:
- Деда, как хорошо, что ты жив остался. Я тебя так люблю.
Он гладит меня по голове. Я заглядываю в его глаза и спрашиваю:
- Дедуля, а войны больше не будет?
И он успокаивает меня:
-Не будет, внученька. Теперь уже не будет.
- Нет, не воевал.
- А почему? Ты же старый, ты тогда жил.
- Жил, - задумчиво говорит он. – Только ведь я тогда был ма-аленький.
- Совсем?
- Да я только в сорок третьем родился.
- Значит, ты ничего о войне не помнишь? – огорчаюсь я. Уж очень мне хочется услышать рассказ о военных годах от очевидца.
- Как же не помнить? Помню. Мне про войну родители много рассказывали.
- А что ты помнишь, дедуля? Что?
Дед задумывается на минутку, а потом неспешно начинает свое повествование:
- Родители мои были совсем молодые, когда немцы оккупировали Белоруссию. Как и многие другие молодые люди, они должны были уехать на работу в Германию. Чтобы избежать этой участи, в 1942 году они поженились, а через год родился я. Отец ушёл в партизаны. Мать осталась со мной, младенцем, на руках в оккупации.
- Дедушка, а немцы к вам в деревню приходили?
- Приходили, - вздыхает дед.
- Они, наверное, злые были?
- Всякие встречались. Немцы плохо относились к мирному населению деревни. Зимой они выгоняли жителей на мороз, а сами занимали их дома. В нашем доме тоже жили фашисты. Мы с матерью ютились на печке. Мне мать случай один рассказывала. Я однажды сильно плакал, а она никак не могла меня успокоить. Одному немцу так надоел мой плач, что он вырвал меня из её рук и хотел ударить об угол печки. Она стала плакать и умолять немца: «Пан, отдай киндер!» Немец сжалился надо мной. Вот так я чудом остался жив. Иначе не сидели бы мы сейчас здесь с тобой.
- Деда, а ты тогда испугался?
- А я и не помню, я же маленький совсем был.
Мне очень живо представилась эта картина: разъярённый немец с младенцем на руках и перепуганная, плачущая женщина… Как всё-таки жестока война! Она беспощадна ко всем, ей всё равно, кто перед ней: сильный мужчина или слабая женщина, немощный старик или беззащитный ребёнок. Война – это жестокость и смерть. Хоть бы не было больше войны!
А дедушка, увлечённый воспоминаниями, продолжал рассказ: - Во время Великой Отечественной войны свирепствовали многие болезни: корь, желтуха. Болели и взрослые, и дети. Многие умирали. Не обошла эта чума и нашу семью. У меня умерли родные дядька и тётка. Все переживали за меня, потому что я был самым маленьким. Но мне снова повезло. Во второй раз я избежал смерти.
- А немцы долго жили в вашей деревне?
- До 1944 года, пока не освободили Белоруссию от фашистов. Бои тогда шли жестокие. Женщины и дети даже прятались в речке.
- А потом, наверное, и отец твой домой вернулся?- спрашиваю я, а дед качает головой:
- Нет, война еще не кончилась. После освобождения Белоруссии мой отец, твой прадед, отправился на фронт вместе с другими молодыми солдатами и закончил войну в Германии. Во время сражений он получил осколочное ранение, но вернулся живым. Но не всем так повезло. Два других твоих прадеда пропали без вести.
Рассказ деда захватывает меня. Я мысленно переношусь в прошлое, в дедово трудное детство. Мне хочется знать о том времени всё:
- Дедушка, а после войны как вам жилось?
- Трудно было всем. Оккупанты угнали скотину. Люди жили впроголодь. Женщины выполняли мужскую работу, потому что мужчин было мало. Да и дети не оставались в стороне. Мы трудились так же, как взрослые. Голод заставлял нас постоянно думать о еде. Да откуда же было её взять? Все ждали весны, чтобы выйти в поле, где после уборки урожая осталась мороженая картошка. До сих пор, внученька, помню её вкус.
Дед снова на минутку умолкает, а потом продолжает свои воспоминания:
- Война долго ещё напоминала о себе. На полях оставалось много оружия. Дети иногда из-за своего любопытства страдали. Я тоже один раз был ранен снарядом, который нашёл со своими сверстниками. Видишь, даже рана на руке напоминает об этом.
Я разглядываю затянувшиеся шрам на его морщинистой руке. И мне становится понятным выражение «Эхо прошедшей войны». Вот оно это эхо – в дедовой ране, в воспоминаниях и в слезинках, которые то и дело появляются у него на глазах. Это эхо отзывается и во мне. Во мне оно останется на всю жизнь. Его я передам и своим детям. Чтобы знали, чтобы помнили.
Я обнимаю дедушку Колю, прижимаюсь к его груди и шепчу:
- Деда, как хорошо, что ты жив остался. Я тебя так люблю.
Он гладит меня по голове. Я заглядываю в его глаза и спрашиваю:
- Дедуля, а войны больше не будет?
И он успокаивает меня:
-Не будет, внученька. Теперь уже не будет.
Ермачкова Светлана, 11 лет, Медынь
Рейтинг: 1
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |