Два друга
Все лето в городе Добром ждали царя-батюшку, Петра Алексеевича, императора. Вот уже и все готовые плоты отправлены в Воронеж, и на стругах туда же отвезли все запасы, и все грамотки ушли куда надобно, а его все не было.
Особенно хотели поглядеть на него мальцы-огольцы: дети драгунов из Чудовской слободы и пушкарей из Пушкарской. А жили они все рядом – там, где обе слободы смыкаются недалеко от Зарайского озера.
И в это утро Ивашка проснулся, когда уже вездесущие лучики солнца проникли через маленькие окна в их избушку, в которой оставались лишь младшие, а старшие уже ушли по своим делам. Старшая сестра Ивашки замешивала тесто, да дед покашливал на печи. Из-за старости он все время так и сидел в своем углу и рассказывал по вечерам ребятишкам разные небылицы.
- Ампиратор, - бормотал он. – Ампиратор…у него свои дела.
- А какой он? – спрашивал Ивашка.
- Какой? Кафтан как у бабы юбка, только покороче. И чулки как у бабы. Вязанные, белые.
- Вязаные? – не верил Ивашака.
- То-то. Из овечьей шерсти.
Каждое утро мальчишки бегали на верфи. А вдруг приедет сегодня? Собирались всегда у одного и того же места: на горе, откуда хорошо был виден берег Воронежа. Да и монастырщина как на ладони. Хоть и кельи скрывались за дубами, но видно было хорошо, собираются ли монахи куда. Встречать царя-батюшку они ведь тоже пойдут…
Сегодня Ивашка пришел самый первый. Вскоре подтянулись и остальные. Все вместе отправились в путь. Они были почти одного возраста: восемь-десять лет, и одеты были одинаково: рубахи и подвернутые до колен портки. Ночью шел дождь, и без того разбитая дорога покрылась слоем жидкой грязи, которая обтекала ноги. По пути завязался разговор.
- Я тебе говорю: захожу в озеро, а оно на мелководье стоит – застряла. Я ее за жабры схватил, а она меня как оттолкнула, я как шлепнулся…Смотрю: поплыла. Я, ее сначала когда увидел, думал: бревно от плота отвязалось…, - так говорил Никита, самый крупный и сильный из компании. Он был на голову выше всех остальных и имел два огромных кулака, которые пускал в ход при любой возможности.
Его спутники делали вид, что верят его истории, хотя и знали, что Никита любил приврать, но сказать ему об этом боялись.
Вдруг раздался свист такой силы, что ребята даже заткнули уши, но вскоре поняли, в чем дело. Обернувшись, увидели парня, который бежал за ними. Мало кто из других мальчишек знал, как его зовут по имени – но за очень громкий свист ему дали кличку Свистулька. Был он высокого роста с растрепанными вихрями. У него не хватало одного зуба, благодаря чему он и производил такие звуки.
- Здорово! – сказал Свистулька. – Почему меня не подождали?
- Честно говоря, мы про тебя забыли, - пробормотал Ивашка.
- Всегда так, - обиделся Свистулька. – А я какую историю услыхал вчера. Хотите расскажу? Значит так…
Но не успел он продолжить, как их обогнал воз, обдавший всю компанию грязью.
- Ах ты черт бородатый!...- закричал на возницу Никита, но не успел оглянуться, как Свистулька вдруг так свистнул, что все подпрыгнули, а лошадь прибавила хода и чуть не перевернула воз.
Послышалась ругань мужика.
Но вот подвода исчезла впереди в ивняке. Ребята уже спустились с горы и шли по лугу. День был тихий, солнечный, но не жаркий.
- Мне мамка купаться не разрешила, но и грязным ходить нельзя. Эх, заругает меня мамка, - рассуждал Свистулька.
- Поругается и перестанет, - сказал Федька. Он жил в одной из богатейших слободских семей. Их было восьмеро: родители и шесть детей. Богатство заключалось в том, что у них было две коровы и лошадь. Но одевался Федька так же просто, как и все ребята. Только в праздники иногда подпоясывался ремешком из кожи…
За разговором незаметно пришли на верфь.
- Молодежь пожаловала! – закричал один из мужиков, старый знакомый Ивашкиного отца, ответив на приветствие. – А почему такие чумазые, как поросята? В грязи купались?
Раздался хохот.
- Да ну их, пойдем отсюда, - сказал Никита, и ребята стороной обогнули вязавших плоты мужиков. Тут еще можно было их пересчитать, а дальше, левее, народу было столько, что издалека все представлялось одной гудящей людской массой. Слышался стук молотков – там сбивали доски, делали струги. А еще левее варили смолу. Ветер дул с юга, и потому не было запаха.
- Слыхали, к нам сам Пётр приедет?! – сказал Свистулька, там самым произведя на ребят впечатление взрослого человека, который знает столь важные вести.
- Отчего не слыхали? Конечно, слыхали, - отвечал Сенька.
- Что он нам, Пётр? Не к тебе же приедет, а по делам государственным, - важно ответил Федька.
- Вы купаться будете? – спросил Ивашка, которому не терпелось смыть грязь, которая уже высохла и больно стягивала кожу.
Все, точно ждали этих слов, вмиг сбросили одежду и полезли в воду.
- А у нас в речке чудовище появилось. Мне дед рассказал, он сам видел, - начал было Ивашка и вдруг закричал. – Ой, меня что-то за ногу зацепило!
И нырнул в воду с головой, сделав вид, что его тянут на дно. Ребята, перепугавшись, кинулись врассыпную. Но мальчик вдруг резко вынырнул и начал громко смеяться.
- Поверили, поверили! – хохотал он.
- Да ну тебя, - сказал Свистулька.
А Ивашка никак не мог остановиться.
- Сейчас как в глаз дам, - начал злиться Никита.
- Да ладно, ребята. Нету там ничего, - миролюбиво произнес Ивашка.
Вскоре все забыли про эту шутку и с наслаждением плавали в тихом затоне недалеко от переправы. Солнце гладило их головы.
- Ребята, смотрите, что я могу! – крикнул Никита. Он залез на плот, стоявший у берега. Оттолкнувшись ногой и гребя руками, поплыл к середине реки. Плот состоял из четырех-пяти сосновых бревен и одного дубового (дуб имеет свойство тонуть, и поэтому эти бревна связывают вместе с сосновыми).
Ребята, раскрыв рты, смотрели, как товарищ выпрямился во весь рост. На нем была рубаха, которую неизвестно когда он надел.
- Глядите, я ампиратор! – закричал мальчик, выставив вперед ноги и подняв руку вверх.
Вдруг прямо посреди реки плот завертелся, словно на что-то наткнувшись, и зашевелился.
Никита оказался в воде. А вместо плота в этом месте уже плавали бревна.
- Помогите! – закричал он.
- Плот развязался, - произнес Ивашка.
- Да его еще и никто не связывал по-хорошему, - сказал Федька.
- Что делать? – спросил растерянно Свистулька.
- Мужиков звать?
- Спасать его нужно, - с этими словами кинулся в воду Ивашка и только тут заметил, что никто из ребят не последовал за ним.
- Чего встали? Он сейчас утонет! – закричал он
Никита в это время держался за бревно изо всех сил, а течение тихо сносило его вниз по реке.
- Я не поплыву, - сказал Свистулька. – Он меня каждый день бьет, а я его спасай. У меня вон от него рука болит. Я не поплыву…
- И я не поплыву – подхватил Федька. – Я плаваю плохо, да и Никитка меня все время слабаком называет, а в прошлый раз он меня у церкви после заутреней в грязь толкнул, я из-за него новую рубаху испачкал, меня даже мамка за это побила.
А Сенька, ни слова не говоря, взял да и побежал от них, на ходу натягивая одежду.
- Тоже мне друзья, - подумал Ивашка и поплыл. Никогда он не чувствовал в себе столько сил, сколько сейчас.
Никита в это время то скрывался под водой, то показывался на поверхности. А бревна уже видно не было.
- Держись, держись, я сейчас! – кричал Ивашка.
Он доплыл до Никиты и схватил его. Но что-то не отпускало. Оказалось, тот зацепил рубахой за бревно. Ивашка нырнул, чтобы отцепить рубаху, и одновременно другой рукой ухватил товарища за руку.
- Не отцепляется, - бормотал он, судорожно дергая материю.
- Рви ее, - еле выговорил Никита.
- А мамка твоя заругает, - произнес Ивашка, но, тут же рванул, освободил товарища.
Тот пытался ухватиться рукой за бревно и не мог. Наконец ухватился и повис на нем.
- Чего не плывешь? - просил друг.
- Не могу, - из последних сил ответил он. – Судорогой ноги сводит.
- Садись на бревно, я тебя к берегу буду толкать.
В это время их возню на воде заметили мужики и уже спустили на воду лодку.
- Ты зачем на плот полез? – грозно закричал один, когда подплыли уже близко.
- Я Петра-батушку хотел показать. А то он все не едет и не едет, - дрожащими губами отвечал мальчик.
- Петра он хотел показать. А если бы утонул? Благодари друга твоего, что он тебя спас, а то бы мы не успели. С вами еще были, где они?
- Да, где они? – спросил Никита. – А вдруг поплыли да утонули?
- Забоялись, - тихо ответил Ивашка.
- Ну я им устрою, - сказал зло Никитка, но сил двигаться у него не было.
Посидев на берегу, ребята поплелись домой. Страх еще долго не покидал их…
Когда вечером семья уселась ужинать, Ивашка рассказал всю эту историю, а дед, который внимательно слушал, сказал, что это был поступок, достойный ампиратора. И мальчик чувствовал себя героем.
После этого Никитка и Ванька стали лучшими друзьями. И через некоторое время сами стали работать на верфи – сначала подручными, потом плотогонами. А затем уехали на Кузьминский завод лить якоря на корабли. И еще долго-долго Никиту звали «Ампиратор Петр Лексеич».
***
Сегодня о тех временах напоминает лишь кораблик, установленный в моем родном селе Добром на Набережной реки Воронеж. Табличка под корабликом гласит, что в 1695-96 годах в уездном городе Добром была верфь.
Особенно хотели поглядеть на него мальцы-огольцы: дети драгунов из Чудовской слободы и пушкарей из Пушкарской. А жили они все рядом – там, где обе слободы смыкаются недалеко от Зарайского озера.
И в это утро Ивашка проснулся, когда уже вездесущие лучики солнца проникли через маленькие окна в их избушку, в которой оставались лишь младшие, а старшие уже ушли по своим делам. Старшая сестра Ивашки замешивала тесто, да дед покашливал на печи. Из-за старости он все время так и сидел в своем углу и рассказывал по вечерам ребятишкам разные небылицы.
- Ампиратор, - бормотал он. – Ампиратор…у него свои дела.
- А какой он? – спрашивал Ивашка.
- Какой? Кафтан как у бабы юбка, только покороче. И чулки как у бабы. Вязанные, белые.
- Вязаные? – не верил Ивашака.
- То-то. Из овечьей шерсти.
Каждое утро мальчишки бегали на верфи. А вдруг приедет сегодня? Собирались всегда у одного и того же места: на горе, откуда хорошо был виден берег Воронежа. Да и монастырщина как на ладони. Хоть и кельи скрывались за дубами, но видно было хорошо, собираются ли монахи куда. Встречать царя-батюшку они ведь тоже пойдут…
Сегодня Ивашка пришел самый первый. Вскоре подтянулись и остальные. Все вместе отправились в путь. Они были почти одного возраста: восемь-десять лет, и одеты были одинаково: рубахи и подвернутые до колен портки. Ночью шел дождь, и без того разбитая дорога покрылась слоем жидкой грязи, которая обтекала ноги. По пути завязался разговор.
- Я тебе говорю: захожу в озеро, а оно на мелководье стоит – застряла. Я ее за жабры схватил, а она меня как оттолкнула, я как шлепнулся…Смотрю: поплыла. Я, ее сначала когда увидел, думал: бревно от плота отвязалось…, - так говорил Никита, самый крупный и сильный из компании. Он был на голову выше всех остальных и имел два огромных кулака, которые пускал в ход при любой возможности.
Его спутники делали вид, что верят его истории, хотя и знали, что Никита любил приврать, но сказать ему об этом боялись.
Вдруг раздался свист такой силы, что ребята даже заткнули уши, но вскоре поняли, в чем дело. Обернувшись, увидели парня, который бежал за ними. Мало кто из других мальчишек знал, как его зовут по имени – но за очень громкий свист ему дали кличку Свистулька. Был он высокого роста с растрепанными вихрями. У него не хватало одного зуба, благодаря чему он и производил такие звуки.
- Здорово! – сказал Свистулька. – Почему меня не подождали?
- Честно говоря, мы про тебя забыли, - пробормотал Ивашка.
- Всегда так, - обиделся Свистулька. – А я какую историю услыхал вчера. Хотите расскажу? Значит так…
Но не успел он продолжить, как их обогнал воз, обдавший всю компанию грязью.
- Ах ты черт бородатый!...- закричал на возницу Никита, но не успел оглянуться, как Свистулька вдруг так свистнул, что все подпрыгнули, а лошадь прибавила хода и чуть не перевернула воз.
Послышалась ругань мужика.
Но вот подвода исчезла впереди в ивняке. Ребята уже спустились с горы и шли по лугу. День был тихий, солнечный, но не жаркий.
- Мне мамка купаться не разрешила, но и грязным ходить нельзя. Эх, заругает меня мамка, - рассуждал Свистулька.
- Поругается и перестанет, - сказал Федька. Он жил в одной из богатейших слободских семей. Их было восьмеро: родители и шесть детей. Богатство заключалось в том, что у них было две коровы и лошадь. Но одевался Федька так же просто, как и все ребята. Только в праздники иногда подпоясывался ремешком из кожи…
За разговором незаметно пришли на верфь.
- Молодежь пожаловала! – закричал один из мужиков, старый знакомый Ивашкиного отца, ответив на приветствие. – А почему такие чумазые, как поросята? В грязи купались?
Раздался хохот.
- Да ну их, пойдем отсюда, - сказал Никита, и ребята стороной обогнули вязавших плоты мужиков. Тут еще можно было их пересчитать, а дальше, левее, народу было столько, что издалека все представлялось одной гудящей людской массой. Слышался стук молотков – там сбивали доски, делали струги. А еще левее варили смолу. Ветер дул с юга, и потому не было запаха.
- Слыхали, к нам сам Пётр приедет?! – сказал Свистулька, там самым произведя на ребят впечатление взрослого человека, который знает столь важные вести.
- Отчего не слыхали? Конечно, слыхали, - отвечал Сенька.
- Что он нам, Пётр? Не к тебе же приедет, а по делам государственным, - важно ответил Федька.
- Вы купаться будете? – спросил Ивашка, которому не терпелось смыть грязь, которая уже высохла и больно стягивала кожу.
Все, точно ждали этих слов, вмиг сбросили одежду и полезли в воду.
- А у нас в речке чудовище появилось. Мне дед рассказал, он сам видел, - начал было Ивашка и вдруг закричал. – Ой, меня что-то за ногу зацепило!
И нырнул в воду с головой, сделав вид, что его тянут на дно. Ребята, перепугавшись, кинулись врассыпную. Но мальчик вдруг резко вынырнул и начал громко смеяться.
- Поверили, поверили! – хохотал он.
- Да ну тебя, - сказал Свистулька.
А Ивашка никак не мог остановиться.
- Сейчас как в глаз дам, - начал злиться Никита.
- Да ладно, ребята. Нету там ничего, - миролюбиво произнес Ивашка.
Вскоре все забыли про эту шутку и с наслаждением плавали в тихом затоне недалеко от переправы. Солнце гладило их головы.
- Ребята, смотрите, что я могу! – крикнул Никита. Он залез на плот, стоявший у берега. Оттолкнувшись ногой и гребя руками, поплыл к середине реки. Плот состоял из четырех-пяти сосновых бревен и одного дубового (дуб имеет свойство тонуть, и поэтому эти бревна связывают вместе с сосновыми).
Ребята, раскрыв рты, смотрели, как товарищ выпрямился во весь рост. На нем была рубаха, которую неизвестно когда он надел.
- Глядите, я ампиратор! – закричал мальчик, выставив вперед ноги и подняв руку вверх.
Вдруг прямо посреди реки плот завертелся, словно на что-то наткнувшись, и зашевелился.
Никита оказался в воде. А вместо плота в этом месте уже плавали бревна.
- Помогите! – закричал он.
- Плот развязался, - произнес Ивашка.
- Да его еще и никто не связывал по-хорошему, - сказал Федька.
- Что делать? – спросил растерянно Свистулька.
- Мужиков звать?
- Спасать его нужно, - с этими словами кинулся в воду Ивашка и только тут заметил, что никто из ребят не последовал за ним.
- Чего встали? Он сейчас утонет! – закричал он
Никита в это время держался за бревно изо всех сил, а течение тихо сносило его вниз по реке.
- Я не поплыву, - сказал Свистулька. – Он меня каждый день бьет, а я его спасай. У меня вон от него рука болит. Я не поплыву…
- И я не поплыву – подхватил Федька. – Я плаваю плохо, да и Никитка меня все время слабаком называет, а в прошлый раз он меня у церкви после заутреней в грязь толкнул, я из-за него новую рубаху испачкал, меня даже мамка за это побила.
А Сенька, ни слова не говоря, взял да и побежал от них, на ходу натягивая одежду.
- Тоже мне друзья, - подумал Ивашка и поплыл. Никогда он не чувствовал в себе столько сил, сколько сейчас.
Никита в это время то скрывался под водой, то показывался на поверхности. А бревна уже видно не было.
- Держись, держись, я сейчас! – кричал Ивашка.
Он доплыл до Никиты и схватил его. Но что-то не отпускало. Оказалось, тот зацепил рубахой за бревно. Ивашка нырнул, чтобы отцепить рубаху, и одновременно другой рукой ухватил товарища за руку.
- Не отцепляется, - бормотал он, судорожно дергая материю.
- Рви ее, - еле выговорил Никита.
- А мамка твоя заругает, - произнес Ивашка, но, тут же рванул, освободил товарища.
Тот пытался ухватиться рукой за бревно и не мог. Наконец ухватился и повис на нем.
- Чего не плывешь? - просил друг.
- Не могу, - из последних сил ответил он. – Судорогой ноги сводит.
- Садись на бревно, я тебя к берегу буду толкать.
В это время их возню на воде заметили мужики и уже спустили на воду лодку.
- Ты зачем на плот полез? – грозно закричал один, когда подплыли уже близко.
- Я Петра-батушку хотел показать. А то он все не едет и не едет, - дрожащими губами отвечал мальчик.
- Петра он хотел показать. А если бы утонул? Благодари друга твоего, что он тебя спас, а то бы мы не успели. С вами еще были, где они?
- Да, где они? – спросил Никита. – А вдруг поплыли да утонули?
- Забоялись, - тихо ответил Ивашка.
- Ну я им устрою, - сказал зло Никитка, но сил двигаться у него не было.
Посидев на берегу, ребята поплелись домой. Страх еще долго не покидал их…
Когда вечером семья уселась ужинать, Ивашка рассказал всю эту историю, а дед, который внимательно слушал, сказал, что это был поступок, достойный ампиратора. И мальчик чувствовал себя героем.
После этого Никитка и Ванька стали лучшими друзьями. И через некоторое время сами стали работать на верфи – сначала подручными, потом плотогонами. А затем уехали на Кузьминский завод лить якоря на корабли. И еще долго-долго Никиту звали «Ампиратор Петр Лексеич».
***
Сегодня о тех временах напоминает лишь кораблик, установленный в моем родном селе Добром на Набережной реки Воронеж. Табличка под корабликом гласит, что в 1695-96 годах в уездном городе Добром была верфь.
Лосев Василий, 16 лет, с.Доброе
Рейтинг: 0
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |