Страшный день
Я проснулась. Не сама – меня кто-то настойчиво тормошил. Я открыла глаза и увидела над собой молодую медсестру. Она упорно теребила меня:
- Конюховская, вставай! Долго я тебя будить должна? Ведь тебе сегодня на операцию. У меня таких, как ты, еще десять человек! Вставай, тебе в процедурный!
- Хорошо! Сейчас! – торопливо ответила я.
Медсестра удалилась, недовольно ворча. Посмотрев ей вслед, я стала шарить рукой по тумбочке, ища очки. Потом медленно оглядела большую палату и только в этот момент вспомнила, какой сегодня день. У меня – операция! Страх и тревога медленно вползали в сердце. Наскоро одевшись, побрела в процедурный кабинет микрохирургии глаза.
Через несколько минут я снова была в палате. Села на кровать. Уже восемь часов. Значит, через два часа надо идти в предоперационную. Во мне как бы звучало два голоса: первый танком давил на второй, который противился страху:
- Я беспокоюсь. Вдруг что-нибудь случится. Вдруг папа не приедет...
- Не беспокойся. Ты не первая, кто ложится на операцию.
- Я боюсь...
- Не бойся, всё будет хорошо.
А через полчаса в палату стали входить люди, обсуждая, чем сегодня кормили в столовой. У меня заурчало в животе: вот уже сутки я ничего не ела.
Время тянулось долго. Вот уже пробило 10 часов, и в палату вошел мой лечащий врач. Наталья Николаевна Косинова спокойным голосом стала расспрашивать меня о самочувствии. И это придало мне немножко уверенности.
А вскоре приехали папа и дедушка. Я очень обрадовалась. Я люблю их обоих! Дедушку за спокойствие и уверенность, папу – за твердость. Теперь я уже меньше боялась операции.
В предоперационной было много маленьких детей. Все они плакали: видимо, тоже хотели есть. Плачущая палата опять пробудила во мне страх.
Я ждала своей очереди полтора часа. И вот в половине двенадцатого меня позвали в операционную. Опять охватил страх.
- Ну что? Ни пуха ни пера? – спросил папа.
- К черту, - ответила я.
Пройдя через зал, вошла еще в один. Там стояли два кресла. На одном из них кто-то лежал, над ним наклонились врачи. Рядом на каталке лежал мальчик. Меня усадили в свободное кресло, надели на голову чепчик и накрыли зеленой тканью. Надо мной склонилось лицо в маске. По глазам я узнала своего лечащего врача.
- Ну что, Юленька? Не бойся, - успокаивала Наталья Николаевна. – Сейчас тебе сделают укол, и ты ничего не почувствуешь.
Может, это кого-нибудь и успокоило бы, но только не меня: я панически боюсь уколов. Попыталась расслабиться. Первый укол не попал в вену. Стали делать второй. И опять не попали! Рука уже сильно болела. Наталья Николаевна пыталась отвлечь меня:
- Юля, как там поживает твоя сестра Алиса?
- Хорошо, - ответила я и почувствовала, что меня настиг третий укол.
- Как мама...
Дальше я ничего не слышала. Мне захотелось улечься поудобнее и повернуть голову набок. Последнее, что я слышала, была чья-то фраза: «Всё. Отрубилась...»
...Я открыла глаза. Правому глазу что-то мешало. Я лежала на той кушетке, где до меня лежал мальчик. Попыталась встать, но у меня ничего не получилось. Руки не слушались – колотили по бокам. Голова тоже не слушалась. Ко мне подбежала медсестра и шикнула на меня. Я тут же успокоилась и снова погрузилась в искусственный сон.
А потом я опять проснулась. Около кровати сидели папа и дедушка. В палате было тише. Кто-то тихо переговаривался. Я повернула голову. На этот раз все части тела меня слушались. Заплетающимся языком я спросила:
- Что у меня с глазом?
- Там у тебя бинт. Не моргай правым глазом, - посоветовал дедушка.
Глаз болел. Мне понадобилось много усилий, чтобы приподняться на руках и попить воды. Руки дрожали. Я снова погрузилась в сон.
...На этот раз проснулась от того, что почувствовала: меня подняли на руки и понесли. Это папа. Он положил меня на кровать в палате. Я лежала и разговаривала со знакомыми. И вдруг так захотелось свежего воздуха! Меня укутали и подвели к окну. Вечерело. Где-то слышался шум. Закрыв глаза, я дышала свежим воздухом.
Страшный день закончился.
- Конюховская, вставай! Долго я тебя будить должна? Ведь тебе сегодня на операцию. У меня таких, как ты, еще десять человек! Вставай, тебе в процедурный!
- Хорошо! Сейчас! – торопливо ответила я.
Медсестра удалилась, недовольно ворча. Посмотрев ей вслед, я стала шарить рукой по тумбочке, ища очки. Потом медленно оглядела большую палату и только в этот момент вспомнила, какой сегодня день. У меня – операция! Страх и тревога медленно вползали в сердце. Наскоро одевшись, побрела в процедурный кабинет микрохирургии глаза.
Через несколько минут я снова была в палате. Села на кровать. Уже восемь часов. Значит, через два часа надо идти в предоперационную. Во мне как бы звучало два голоса: первый танком давил на второй, который противился страху:
- Я беспокоюсь. Вдруг что-нибудь случится. Вдруг папа не приедет...
- Не беспокойся. Ты не первая, кто ложится на операцию.
- Я боюсь...
- Не бойся, всё будет хорошо.
А через полчаса в палату стали входить люди, обсуждая, чем сегодня кормили в столовой. У меня заурчало в животе: вот уже сутки я ничего не ела.
Время тянулось долго. Вот уже пробило 10 часов, и в палату вошел мой лечащий врач. Наталья Николаевна Косинова спокойным голосом стала расспрашивать меня о самочувствии. И это придало мне немножко уверенности.
А вскоре приехали папа и дедушка. Я очень обрадовалась. Я люблю их обоих! Дедушку за спокойствие и уверенность, папу – за твердость. Теперь я уже меньше боялась операции.
В предоперационной было много маленьких детей. Все они плакали: видимо, тоже хотели есть. Плачущая палата опять пробудила во мне страх.
Я ждала своей очереди полтора часа. И вот в половине двенадцатого меня позвали в операционную. Опять охватил страх.
- Ну что? Ни пуха ни пера? – спросил папа.
- К черту, - ответила я.
Пройдя через зал, вошла еще в один. Там стояли два кресла. На одном из них кто-то лежал, над ним наклонились врачи. Рядом на каталке лежал мальчик. Меня усадили в свободное кресло, надели на голову чепчик и накрыли зеленой тканью. Надо мной склонилось лицо в маске. По глазам я узнала своего лечащего врача.
- Ну что, Юленька? Не бойся, - успокаивала Наталья Николаевна. – Сейчас тебе сделают укол, и ты ничего не почувствуешь.
Может, это кого-нибудь и успокоило бы, но только не меня: я панически боюсь уколов. Попыталась расслабиться. Первый укол не попал в вену. Стали делать второй. И опять не попали! Рука уже сильно болела. Наталья Николаевна пыталась отвлечь меня:
- Юля, как там поживает твоя сестра Алиса?
- Хорошо, - ответила я и почувствовала, что меня настиг третий укол.
- Как мама...
Дальше я ничего не слышала. Мне захотелось улечься поудобнее и повернуть голову набок. Последнее, что я слышала, была чья-то фраза: «Всё. Отрубилась...»
...Я открыла глаза. Правому глазу что-то мешало. Я лежала на той кушетке, где до меня лежал мальчик. Попыталась встать, но у меня ничего не получилось. Руки не слушались – колотили по бокам. Голова тоже не слушалась. Ко мне подбежала медсестра и шикнула на меня. Я тут же успокоилась и снова погрузилась в искусственный сон.
А потом я опять проснулась. Около кровати сидели папа и дедушка. В палате было тише. Кто-то тихо переговаривался. Я повернула голову. На этот раз все части тела меня слушались. Заплетающимся языком я спросила:
- Что у меня с глазом?
- Там у тебя бинт. Не моргай правым глазом, - посоветовал дедушка.
Глаз болел. Мне понадобилось много усилий, чтобы приподняться на руках и попить воды. Руки дрожали. Я снова погрузилась в сон.
...На этот раз проснулась от того, что почувствовала: меня подняли на руки и понесли. Это папа. Он положил меня на кровать в палате. Я лежала и разговаривала со знакомыми. И вдруг так захотелось свежего воздуха! Меня укутали и подвели к окну. Вечерело. Где-то слышался шум. Закрыв глаза, я дышала свежим воздухом.
Страшный день закончился.
Конюховская Юлия Егоровна, 16 лет, Новомихайловский
Рейтинг: 0
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |