Поезд. Люди. Жизнь.
Вы когда-нибудь видели, как ссаживают с поезда? Нет, не маленьких детей, которые ходить не умеют.
Июль. Как обычно, стоит невыносимая жара. Но о невыносимости понимаешь, только попав в плацкартный вагон любого поезда. 54 человека, не считая детей до пяти лет, плюс отсутствие уже привычных кондиционеров, плюс температура «за бортом» +35 градусов.
И когда душно, когда невыносимо раздражают запахи лапши, детские крики и летящая прямо в окно твоего первого вагона пыль… Во всех этих условиях не сразу замечаешь, что кому-то приходится, быть может, хуже, чем тебе.
В Краснодаре в вагон поезда вошла пара. Не сразу заметно, что семейная, но состоящая из мужчины и женщины. Они долго не могли найти свои места и странно реагировали на объяснения проводницы.
Мужчина и женщина не настораживали, но заставляли присмотреться. В них было что-то такое…
Мужчина высокий, очень высокий, при этом чрезвычайно худой. Настолько, что возникла мысль об онкологии, когда люди тают как свечки. Ноги в синяках, ссадинах, а плечи такие, будто об них специально потерли наждачную бумагу. И билеты он держал крепко, но видно было, что руки не слушаются.
Женщина дородная, светлокожая, с большими глазами. На ногах пара ушибов, но таких, которые каждый работящий человек получает в быту. Женщина. Таких много. Удивляла в ней речь. Как будто замедленная в два раза. Так же, как она разговаривают глухие люди.
И сразу у меня возникла мысль, как у человека выросшего в благополучной обстановке, что они инвалиды. Очень похоже на детский церебральный паралич. Но что-то не вязалось с поставленным на скорую руку диагнозом. Это «что-то» было двумя банками пива.
Днем они пили пиво. Вечером ушли в вагон ресторан. Ночью вернулись, как говорится, «на бровях». И после заметного аромата алкоголя прояснились все дневные происшествия: заторможенная речь, синяки, крики.
Ночью не спали все, так сказать, из «солидарности» к краснодарским попутчикам. Они успели сменить несколько мест дислокации, занять законную полку какой-то старушки, выкурить пару сигарет в вагоне, прокричаться по поводу сквозняка и количества оставшихся денег. Краснодарцы заснули крепким сном в половину четвертого утра. Проснулись в восемь. Вместе с пением птиц и плацкартным вагоном №1.
Женщина рассказала, что они с мужем приехали из Сибири в отпуск в один из краснодарских пансионатов. Два дня они отдыхали, а потом муж-то ее напился и за его буйства выгнали их из пансионата. Пришлось им обратно ехать, не отдохнув по-настоящему.
Утром, если не считать криков о вариантах завтрака, попутчики вели себя тихо. Они шепотом просили дать телефон (послушать музыку, другу позвонить, мало ли что). Шепотом спрашивали время через равные трехминутные промежутки. Шепотом переговаривались друг с другом из разных концов вагона.
Пассажиры в вагоне по-разному реагировали на новых попутчиков.
Когда женщина пыталась залезть на верхнюю полку, то не рассчитала сил и координации в условиях сильного подпития и растянулась на полу, прямо перед ногами одного из пассажиров, шедшего в туалет. Тот не стал делать ей замечания, а просто перешагнул через нее и пошел дальше.
Дети ухмылялись и по-своему комментировали происходящее.
Женщины же роптали. Их не устраивали ни пьяные речи, ни ночные похождения, ни курение, ни навязчивые просьбы.
Самое интересное, что ни одна просьба так и не удовлетворилась, вечно находились какие-то отговорки, версии, куда пропал телефон, почему нельзя застегнуть порванную цепочку, почему пить с ними не будут. И только молодой узбек как-то сразу к ним расположился, хотя не пил и не курил.
Днем они выпили пива, в вагоне-ресторане обильно запили все водкой. И сами вернуться уже не смогли. На места их раскладывали хрупкие официантки и сострадательный узбек.
В эти минуты история достигла своего кульминационного момента. Нервы пассажиров не смогли вынести ни невнятной болтовни мужчины, ни падения женщины с нижней полки с разбиванием носа.
Последней каплей стала уроненная горящая спичка. Скандал: «Мы все сгорим с этими….» Тут же проводница побежала к начальнику поезда. Начальник (очень и очень внушительная женщина: высокая, полная, с серьезным выражением лица и низким голосом) быстро пришла и вынесла «приговор». «Вам отказано в поездке. Собирайте вещи и готовьтесь к высадке на следующей станции». Следующей оказалась станция Сенная, что в Саратовской области. От Краснодара это сутки и два часа в пути.
Пассажиры к этому моменту успели пообедать, и их ожидало зрелище.
Два молодых милиционера повторили распоряжение начальника поезда. Пара, видимо, не смогла сразу решить – как реагировать на это заявление. Сначала мужчина угрожал. Потом плакал. Потом говорил о своей инвалидности первой группы.
Милиция вывела наших попутчиков под крики: «Пожалуйста, разрешите дальше ехать! Мы больше не будем! Нам доехать не на что!»
«Ничего, свои кольца продадут и доедут!» - говорили неравнодушные пассажиры.
В полной тишине вагон наблюдал за удаляющимися по перрону милиционерами, ведущими под руки мужчину и женщину, которая упала с подножки поезда.
Слава о выселении пошла по всему составу. В соседнем вагоне оказался одноклассник этого мужчины. Он рассказал, что тот уже в школе был наркоманом, потом еще и пить начал. Руки парализованы потому, что был прострелен позвоночник в одном из криминальных столкновений. Возник вопрос: если все настолько плохо, то откуда деньги мотаться на юга и массивные золотые цепочки? Оказывается, у него богатый и влиятельный дядя. Наверное, не совсем законопослушный, но горячо любящий непутевого племянника.
На самом деле эти персонажи особой жалости не вызывали. Пьяные, беспокойные, наглые. Когда с ними беседовали милиционеры, не хотелось броситься на поддержку попутчиков. И только когда поезд вновь начал набирать ход, возникла мысль: все ли правильно сделано?
По закону жанра, единственный вывод из ситуации: пьянство – плохо, здоровый образ жизни – хорошо. И заодно нужно объявить бой подобным антисоциальным элементам. Но может ли идти речь о борьбе, когда больше суток ни один человек не обратил внимания на пьянство? Можно ли рассуждать о борьбе, когда после Саратова оставшиеся два дня пути вся мужская часть вагона и часть женского пили пиво со вкусненькой вяленой рыбой. И так ли уж нелепо звучал диалог между милицией и нашими высаженными попутчиками:
- Ну, скажите, зачем вы пили?
- А зачем в вагоне-ресторане водку продают?
Июль. Как обычно, стоит невыносимая жара. Но о невыносимости понимаешь, только попав в плацкартный вагон любого поезда. 54 человека, не считая детей до пяти лет, плюс отсутствие уже привычных кондиционеров, плюс температура «за бортом» +35 градусов.
И когда душно, когда невыносимо раздражают запахи лапши, детские крики и летящая прямо в окно твоего первого вагона пыль… Во всех этих условиях не сразу замечаешь, что кому-то приходится, быть может, хуже, чем тебе.
В Краснодаре в вагон поезда вошла пара. Не сразу заметно, что семейная, но состоящая из мужчины и женщины. Они долго не могли найти свои места и странно реагировали на объяснения проводницы.
Мужчина и женщина не настораживали, но заставляли присмотреться. В них было что-то такое…
Мужчина высокий, очень высокий, при этом чрезвычайно худой. Настолько, что возникла мысль об онкологии, когда люди тают как свечки. Ноги в синяках, ссадинах, а плечи такие, будто об них специально потерли наждачную бумагу. И билеты он держал крепко, но видно было, что руки не слушаются.
Женщина дородная, светлокожая, с большими глазами. На ногах пара ушибов, но таких, которые каждый работящий человек получает в быту. Женщина. Таких много. Удивляла в ней речь. Как будто замедленная в два раза. Так же, как она разговаривают глухие люди.
И сразу у меня возникла мысль, как у человека выросшего в благополучной обстановке, что они инвалиды. Очень похоже на детский церебральный паралич. Но что-то не вязалось с поставленным на скорую руку диагнозом. Это «что-то» было двумя банками пива.
Днем они пили пиво. Вечером ушли в вагон ресторан. Ночью вернулись, как говорится, «на бровях». И после заметного аромата алкоголя прояснились все дневные происшествия: заторможенная речь, синяки, крики.
Ночью не спали все, так сказать, из «солидарности» к краснодарским попутчикам. Они успели сменить несколько мест дислокации, занять законную полку какой-то старушки, выкурить пару сигарет в вагоне, прокричаться по поводу сквозняка и количества оставшихся денег. Краснодарцы заснули крепким сном в половину четвертого утра. Проснулись в восемь. Вместе с пением птиц и плацкартным вагоном №1.
Женщина рассказала, что они с мужем приехали из Сибири в отпуск в один из краснодарских пансионатов. Два дня они отдыхали, а потом муж-то ее напился и за его буйства выгнали их из пансионата. Пришлось им обратно ехать, не отдохнув по-настоящему.
Утром, если не считать криков о вариантах завтрака, попутчики вели себя тихо. Они шепотом просили дать телефон (послушать музыку, другу позвонить, мало ли что). Шепотом спрашивали время через равные трехминутные промежутки. Шепотом переговаривались друг с другом из разных концов вагона.
Пассажиры в вагоне по-разному реагировали на новых попутчиков.
Когда женщина пыталась залезть на верхнюю полку, то не рассчитала сил и координации в условиях сильного подпития и растянулась на полу, прямо перед ногами одного из пассажиров, шедшего в туалет. Тот не стал делать ей замечания, а просто перешагнул через нее и пошел дальше.
Дети ухмылялись и по-своему комментировали происходящее.
Женщины же роптали. Их не устраивали ни пьяные речи, ни ночные похождения, ни курение, ни навязчивые просьбы.
Самое интересное, что ни одна просьба так и не удовлетворилась, вечно находились какие-то отговорки, версии, куда пропал телефон, почему нельзя застегнуть порванную цепочку, почему пить с ними не будут. И только молодой узбек как-то сразу к ним расположился, хотя не пил и не курил.
Днем они выпили пива, в вагоне-ресторане обильно запили все водкой. И сами вернуться уже не смогли. На места их раскладывали хрупкие официантки и сострадательный узбек.
В эти минуты история достигла своего кульминационного момента. Нервы пассажиров не смогли вынести ни невнятной болтовни мужчины, ни падения женщины с нижней полки с разбиванием носа.
Последней каплей стала уроненная горящая спичка. Скандал: «Мы все сгорим с этими….» Тут же проводница побежала к начальнику поезда. Начальник (очень и очень внушительная женщина: высокая, полная, с серьезным выражением лица и низким голосом) быстро пришла и вынесла «приговор». «Вам отказано в поездке. Собирайте вещи и готовьтесь к высадке на следующей станции». Следующей оказалась станция Сенная, что в Саратовской области. От Краснодара это сутки и два часа в пути.
Пассажиры к этому моменту успели пообедать, и их ожидало зрелище.
Два молодых милиционера повторили распоряжение начальника поезда. Пара, видимо, не смогла сразу решить – как реагировать на это заявление. Сначала мужчина угрожал. Потом плакал. Потом говорил о своей инвалидности первой группы.
Милиция вывела наших попутчиков под крики: «Пожалуйста, разрешите дальше ехать! Мы больше не будем! Нам доехать не на что!»
«Ничего, свои кольца продадут и доедут!» - говорили неравнодушные пассажиры.
В полной тишине вагон наблюдал за удаляющимися по перрону милиционерами, ведущими под руки мужчину и женщину, которая упала с подножки поезда.
Слава о выселении пошла по всему составу. В соседнем вагоне оказался одноклассник этого мужчины. Он рассказал, что тот уже в школе был наркоманом, потом еще и пить начал. Руки парализованы потому, что был прострелен позвоночник в одном из криминальных столкновений. Возник вопрос: если все настолько плохо, то откуда деньги мотаться на юга и массивные золотые цепочки? Оказывается, у него богатый и влиятельный дядя. Наверное, не совсем законопослушный, но горячо любящий непутевого племянника.
На самом деле эти персонажи особой жалости не вызывали. Пьяные, беспокойные, наглые. Когда с ними беседовали милиционеры, не хотелось броситься на поддержку попутчиков. И только когда поезд вновь начал набирать ход, возникла мысль: все ли правильно сделано?
По закону жанра, единственный вывод из ситуации: пьянство – плохо, здоровый образ жизни – хорошо. И заодно нужно объявить бой подобным антисоциальным элементам. Но может ли идти речь о борьбе, когда больше суток ни один человек не обратил внимания на пьянство? Можно ли рассуждать о борьбе, когда после Саратова оставшиеся два дня пути вся мужская часть вагона и часть женского пили пиво со вкусненькой вяленой рыбой. И так ли уж нелепо звучал диалог между милицией и нашими высаженными попутчиками:
- Ну, скажите, зачем вы пили?
- А зачем в вагоне-ресторане водку продают?
Федорова Анна, 17 лет, Анапа
Рейтинг: 0
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |