Бездушные
Одна тысяча девятьсот сорок первый год. Иван – выпускник одной из школ Москвы. Двадцать второе июня. Казалось бы, счастливый день – выпускной же. Он причесывается и одевается, стоя перед зеркалом, гордится собой. Этот день должен быть запоминающимся! Рядом играет радио: ненавязчивая музыка, прерывающаяся срочным сообщением:
«Внимание, говорит Москва! Передаем важное правительственное сообщение. Граждане и гражданки Советского Союза, сегодня, в 4 часа утра, без всякого объявления войны германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза. Началась Великая Отечественная война советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!»
Да, запомнился день, ничего не скажешь.
Решение Иван принимает сразу и безоговорочно – он идет записываться в добровольцы.
Его отправляют далеко от Москвы и родных. Сначала сырость окопов, разрывающиеся рядом гранаты, постоянная голодовка были непривычны, но ко всему можно привыкнуть. Первый труп Иван увидел на второй день.
Проходили месяцы. Он простудился, но работал не покладая рук. Иногда приходилось ночью с партизанами рыть окопы, закладывать мины… Он жил в ожидании смерти, но в то же время яро боролся за жизнь. Не раз и не два спасал товарищей, часто из-за этого попадая в лазарет, но по выходу оттуда становился в строй и снова спасал. Картины мертвых стояли перед глазами, он рвался отомстить за них. Душа его была полна ненависти и отчаяния.
В очередной спасательной операции Ивана захватили в плен. Морили голодом, часто не давали воды. Каждый день он трудился для немецкой нации, ненавидя ее за все те беды, которые она причинила всей Европе. Люди –мужчины, женщины и даже дети и старики- были настолько худыми, что ребра обтягивала пожелтевшая нездоровая кожа. А раз в несколько дней некоторых отбирали и уводили в пыточные камеры, откуда не выходил никто, либо заставляли по холодному утру копать огромные ямы, а днем или вечером их же выстраивали и расстреливали в спину. Затем яму с телами забрасывали землей.
Надзиратель подходит к Ивану с утра. Было очень холодно, снег лежал везде, поэтому утром всех поднимали расчищать его, а днем уже и работать «на благо немецкой нации». Что-то говорит на своем языке, махнув в сторону пыточных камер, и Иван понимает: сегодня он умрет.
Его с другими несчастными приводят в подвал. Различные устройства пыток в крови вселяют страх, дети плачут, матери кидаются их успокаивать, чтобы ненароком не навлечь на себя злость немцев, итак взирающих на них с презрением. По одному надзиратели пытают каждого. Мать видела, как умирает дочь, внук видел смерть деда, и так до бесконечности. Отвратительный запах крови стоял в ноздрях. Мужчину немцы оставляют напоследок, предоставив ему ужасную участь – видеть все это и не мочь спасти.
Его привязывают к стулу. Надзиратели громко переговариваются, Иван, хоть не понимает ни слова, но издевательский тон различает прекрасно. Парень напряжен, пытается как-то ослабить путы, но они, завязанные крепко и профессионально, не поддаются. Он начинает впадать в панику. Неужели он умрет вот так, привязанный к стулу? Когда он только-только стал добровольцем, мечтал умереть достойно, защищая невиновных и спасая раненых. Но это, можно сказать, детские мечты, невыполнимые в жизни…
В пальцах одного из надзирателей мелькает иголка. Ивану остается только гадать, для чего она, и готовиться к худшему. Он давно перестал верить в чудеса, особенно когда на его руках умирал друг детства, и он молился Богу, чтобы Витя выжил. Но чуда не произошло. Так будет и сейчас.
Один из немцев берет руку Ивана, а другой загоняет иголку под ноготь. Парень шумно выдыхает, сорвавшись на болезненный стон. Третий с безумной улыбкой достает еще одну железяку…
Рыдания рвутся из груди Ивана, но он пытается держаться, вот только слезы остановить не получается. Они текут без остановки, а бездушные фашисты только смеются и продолжают.
Мужчина не знает, сколько продолжается эта пытка: душа исстрадалась так, что хочет поскорее вырваться наружу, тело болит, кончики пальцев горят огнем, из-под них течет кровь…
- Стоять, не двигаться! – раздаются выстрелы. Иван приподнимает бессильно откинутую голову и слабо улыбается. Сквозь слезы он различает силуэты товарищей: вот Никита перекидывает немца через плечо и с размаху бьет его в живот, Костя, их лучший боец, сражается с другими надзирателями, а Лёня тем временем развязывает Ивана.
«Пришли», - пульсирует мысль в голове. – «Пришли, не бросили».
А затем перед глазами становится темно.
***
В далеком одна тысяча девятьсот сорок пятом, когда победу одержал СССР, жизнь потихоньку начала налаживаться. Иван жив, он штурмовал Берлин, он сжигал знамена фашистов…
Только вот картины мертвых тел и людей в концлагере будут преследовать его всегда.
И слова бабушки, сказанные ей еще в далеком детстве Ивана, «Нет ничего страшнее, чем человек без души», будут звучать у него в ушах еще долго.
«Внимание, говорит Москва! Передаем важное правительственное сообщение. Граждане и гражданки Советского Союза, сегодня, в 4 часа утра, без всякого объявления войны германские вооруженные силы атаковали границы Советского Союза. Началась Великая Отечественная война советского народа против немецко-фашистских захватчиков. Наше дело правое, враг будет разбит, победа будет за нами!»
Да, запомнился день, ничего не скажешь.
Решение Иван принимает сразу и безоговорочно – он идет записываться в добровольцы.
Его отправляют далеко от Москвы и родных. Сначала сырость окопов, разрывающиеся рядом гранаты, постоянная голодовка были непривычны, но ко всему можно привыкнуть. Первый труп Иван увидел на второй день.
Проходили месяцы. Он простудился, но работал не покладая рук. Иногда приходилось ночью с партизанами рыть окопы, закладывать мины… Он жил в ожидании смерти, но в то же время яро боролся за жизнь. Не раз и не два спасал товарищей, часто из-за этого попадая в лазарет, но по выходу оттуда становился в строй и снова спасал. Картины мертвых стояли перед глазами, он рвался отомстить за них. Душа его была полна ненависти и отчаяния.
В очередной спасательной операции Ивана захватили в плен. Морили голодом, часто не давали воды. Каждый день он трудился для немецкой нации, ненавидя ее за все те беды, которые она причинила всей Европе. Люди –мужчины, женщины и даже дети и старики- были настолько худыми, что ребра обтягивала пожелтевшая нездоровая кожа. А раз в несколько дней некоторых отбирали и уводили в пыточные камеры, откуда не выходил никто, либо заставляли по холодному утру копать огромные ямы, а днем или вечером их же выстраивали и расстреливали в спину. Затем яму с телами забрасывали землей.
Надзиратель подходит к Ивану с утра. Было очень холодно, снег лежал везде, поэтому утром всех поднимали расчищать его, а днем уже и работать «на благо немецкой нации». Что-то говорит на своем языке, махнув в сторону пыточных камер, и Иван понимает: сегодня он умрет.
Его с другими несчастными приводят в подвал. Различные устройства пыток в крови вселяют страх, дети плачут, матери кидаются их успокаивать, чтобы ненароком не навлечь на себя злость немцев, итак взирающих на них с презрением. По одному надзиратели пытают каждого. Мать видела, как умирает дочь, внук видел смерть деда, и так до бесконечности. Отвратительный запах крови стоял в ноздрях. Мужчину немцы оставляют напоследок, предоставив ему ужасную участь – видеть все это и не мочь спасти.
Его привязывают к стулу. Надзиратели громко переговариваются, Иван, хоть не понимает ни слова, но издевательский тон различает прекрасно. Парень напряжен, пытается как-то ослабить путы, но они, завязанные крепко и профессионально, не поддаются. Он начинает впадать в панику. Неужели он умрет вот так, привязанный к стулу? Когда он только-только стал добровольцем, мечтал умереть достойно, защищая невиновных и спасая раненых. Но это, можно сказать, детские мечты, невыполнимые в жизни…
В пальцах одного из надзирателей мелькает иголка. Ивану остается только гадать, для чего она, и готовиться к худшему. Он давно перестал верить в чудеса, особенно когда на его руках умирал друг детства, и он молился Богу, чтобы Витя выжил. Но чуда не произошло. Так будет и сейчас.
Один из немцев берет руку Ивана, а другой загоняет иголку под ноготь. Парень шумно выдыхает, сорвавшись на болезненный стон. Третий с безумной улыбкой достает еще одну железяку…
Рыдания рвутся из груди Ивана, но он пытается держаться, вот только слезы остановить не получается. Они текут без остановки, а бездушные фашисты только смеются и продолжают.
Мужчина не знает, сколько продолжается эта пытка: душа исстрадалась так, что хочет поскорее вырваться наружу, тело болит, кончики пальцев горят огнем, из-под них течет кровь…
- Стоять, не двигаться! – раздаются выстрелы. Иван приподнимает бессильно откинутую голову и слабо улыбается. Сквозь слезы он различает силуэты товарищей: вот Никита перекидывает немца через плечо и с размаху бьет его в живот, Костя, их лучший боец, сражается с другими надзирателями, а Лёня тем временем развязывает Ивана.
«Пришли», - пульсирует мысль в голове. – «Пришли, не бросили».
А затем перед глазами становится темно.
***
В далеком одна тысяча девятьсот сорок пятом, когда победу одержал СССР, жизнь потихоньку начала налаживаться. Иван жив, он штурмовал Берлин, он сжигал знамена фашистов…
Только вот картины мертвых тел и людей в концлагере будут преследовать его всегда.
И слова бабушки, сказанные ей еще в далеком детстве Ивана, «Нет ничего страшнее, чем человек без души», будут звучать у него в ушах еще долго.
Дарья Голубева, 15 лет,
Рейтинг: 10
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |