История из моих школьных лет
Огоньков пришёл в наш класс в конце четверти. Маленький, худощавый, он остановился в дверях. До звонка оставалось минуты четыре. Все галдели, смеялись, играли, а кто-то пытался списать домашку или проштудировать не прочитанный дома параграф. Антонина Васильевна, наша учительница и классная руководительница, как обычно куда-то вышла. Новенького никто не заметил. Да и он не знал, что ему делать: то ли зайти, то ли уйти. Поэтому он просто стоял в дверях. Я хотел было к нему подойти, но передумал.
Вася, лучший хоккеист школы, троечник и по совместительству мой сосед по парте, тоже увидел его и спросил у меня:
- Слушай, а кто это? Во-о-он тот пацан, - и кивнул в его сторону.
- Не знаю, - ответил я.
- Странный он какой-то. Чего в дверях-то стоит?
- Может он тебя тоже странным считает?
Но вот вошла быстрым, энергичным шагом Антонина Васильевна, и тут же прозвенел звонок. Будто она специально время выжидала, чтобы зайти. На ней были светло-голубая блузка, черный пиджак и того же цвета юбка. Каблуков и косметики она никогда не носила. Когда она, молодая, стройная и высокая, стояла рядом с нашим директором, низким и достаточно упитанным человеком лет пятидесяти, выглядело очень смешно, как береза и пенек. Волосы, как обычно, были собраны в тугой пучок. И тут она веселым голосом объявила:
- Доброе утро, ребята! Садитесь, - и когда все сели, продолжила. – В нашем классе с этого дня будет учиться новый ученик Михаил Огоньков! Проходи, Миша, - обратилась она к нему через весь кабинет, и он послушно подошел. – Ну что ж! Хочу тебя поздравить и пожелать успехов в нашей школе! Ты можешь сесть с Катей за вторую парту третьего ряда, - и с лучезарной улыбкой проводила его взглядом.
Катя же посмотрела на него с опаской и подозрением, ей явно не понравилась идея с новым соседом. Миша выглядел младше нас, класс на первый-второй, нежели на третий. Она с трудом убрала со второго стула свой громадный и ужасно тяжелый портфель, отодвинулась на край парты, как-то скрючилась и начала нервно крутить косичку.
Вообще, новенького встретили не очень дружелюбно. Наверное, потому что он не был, как все. Во-первых, как я уже говорил, выглядел он младше из-за своего роста и худобы. Во-вторых, у него практически не было волос, только короткие и светлые волоски были редко разбросаны по голове, а одежда была где-то затасканная, где-то мятая. В-третьих, на уроки физкультуры он не ходил. Правда, сначала посещал их. Когда в него попадали мячом, то ли случайно, то ли специально, у него выступали просто огромные синяки, которые очень долго не заживали. А один раз у него закружилась голова, и он упал в обморок. После этого случая он только и сидел на скамейке в дальнем углу спортзала. А еще над ним смеялись, что он часто ходит в туалет. В-четвертых, он всегда был бледным, вялым, тихим и закрытым, наш же класс - очень шумным и подвижным.
Сначала с ним абсолютно никто не разговаривал, а потом, когда, мы его получше узнали, начали над ним смеяться, зло подшучивать и даже издеваться. Я держался в нейтралитете, так сказать: и с ним не общался, и другим не «поддакивал».
Но всё же в нашем 3 «Б» классе был человек, нашедший с ним общий язык. Этим человеком оказалась Маша Батунина, очень милая и общительная девочка, активистка, ударница, она так и заряжала всех своей яркой энергией. Она с ним и на переменах общалась, и домашку они вместе делали, и гуляли, и друг к другу в гости ходили.
Наконец-то этот ужасный учебный год закончился, и мы разошлись на каникулы. По правде говоря, о школе я не вспоминал, даже забыл. Об одноклассниках и думать не хотелось. Я только с некоторыми в футбол гонял, да в «Ту-ки-та» во дворе.
Когда я пришёл первого сентября на линейку (вы не представляете, сколько мне силы духа потребовалось), ничего особенного не заметил. После этого Антонина Васильевна позвала всех в кабинет на классный час. Настроение у неё было хорошее, но, зайдя в кабинет, она стала серьёзной и задумчивой. Я думал, она начнёт лекцию о важности четвертого класса, о заданиях на лето и всяком таком. Но свою речь она вела иначе:
- Дорогие ребята! Поздравляю вас с новым учебным годом. Я бы хотела сделать очень важное объявление…Саша! Тихо! – строго окликнула она Пенькова, болтавшего с соседом, и продолжила. – Сегодня отсутствует Михаил Огоньков…- она сделала паузу, медленно сглотнула и вздохнула. – Он, полторы недели назад…Его…Его сбила машина. И сейчас он находится в крайне тяжёлом состоянии.
Я сразу посмотрел на Машу. Она сидела, ссутулившись, лицо было мрачное и задумчивое, а взгляд был обращён в никуда. Казалось, что слёзы вот-вот нахлынут.
Никто не знал, как реагировать. Он проучился с нами всего полгода, да и то над ним все издевались. Класс сидел в полной тишине минуты две. Потом Антонина Васильевна решила больше не продолжать паузу, сказала нам расписание, еще раз поздравила и попрощалась.
Прошла неделя, две. И тут перед уроками, когда учительница опять куда-то ушла, наш Саша Пеньков громко сказал всем:
- Эй! А давайте Мишу, что ль, навестим. Жалко его всё-таки.
- Не стоит, - тихо пробормотала Маша.
- Ты чего это? Почему нет? Сама с ним вечно ходила, а сейчас!..
- Потому что не надо! – перебила она его и со слезами на глазах выбежала из кабинета.
Позже я узнал причину всего этого. Наш Миша болел чем-то очень страшным, по-моему, лейкемией. Ему было очень плохо, а летом состояние ухудшилось: судороги, боль в сердце, температура выше 38, обмороки и тревожность, трудности в дыхании. Он лег в больницу. Один раз его отпустили погулять вместе с медсестрой недалеко от больницы, в парке, а то он сильно тосковал, и врач решил, что ему нужно «проветриться на свежем воздухе». Эта медсестра отвлеклась буквально на полминутки, чтобы поздороваться со знакомой, а Миша побежал изо всей силы, которая ещё осталась в его хрупком и беспомощном теле, на дорогу. Машина не успела затормозить. И вот так из онкологии его перевели в реанимацию, где он лежал не живой, не мёртвый. С ним беседовали психологи. Они утверждали, что у мальчика тяжелейшая депрессия, желание жизни просто пропало. В общем, Миша умер вечером, перед тем как Саша предложил нам навестить его.
Когда я узнал его историю, я посмотрел научные книги по медицине. Действительно, все, что с ним происходило – это симптомы лейкемии, рака крови, болезни, от которого практически невозможно спастись. Его смерть поразила мой детский ум, она была первой для меня. Я тихо плакал всю ночь, уткнувшись в подушку, чтобы родители не заметили. Я осознал, насколько жизнь тяжелая штука…
Вася, лучший хоккеист школы, троечник и по совместительству мой сосед по парте, тоже увидел его и спросил у меня:
- Слушай, а кто это? Во-о-он тот пацан, - и кивнул в его сторону.
- Не знаю, - ответил я.
- Странный он какой-то. Чего в дверях-то стоит?
- Может он тебя тоже странным считает?
Но вот вошла быстрым, энергичным шагом Антонина Васильевна, и тут же прозвенел звонок. Будто она специально время выжидала, чтобы зайти. На ней были светло-голубая блузка, черный пиджак и того же цвета юбка. Каблуков и косметики она никогда не носила. Когда она, молодая, стройная и высокая, стояла рядом с нашим директором, низким и достаточно упитанным человеком лет пятидесяти, выглядело очень смешно, как береза и пенек. Волосы, как обычно, были собраны в тугой пучок. И тут она веселым голосом объявила:
- Доброе утро, ребята! Садитесь, - и когда все сели, продолжила. – В нашем классе с этого дня будет учиться новый ученик Михаил Огоньков! Проходи, Миша, - обратилась она к нему через весь кабинет, и он послушно подошел. – Ну что ж! Хочу тебя поздравить и пожелать успехов в нашей школе! Ты можешь сесть с Катей за вторую парту третьего ряда, - и с лучезарной улыбкой проводила его взглядом.
Катя же посмотрела на него с опаской и подозрением, ей явно не понравилась идея с новым соседом. Миша выглядел младше нас, класс на первый-второй, нежели на третий. Она с трудом убрала со второго стула свой громадный и ужасно тяжелый портфель, отодвинулась на край парты, как-то скрючилась и начала нервно крутить косичку.
Вообще, новенького встретили не очень дружелюбно. Наверное, потому что он не был, как все. Во-первых, как я уже говорил, выглядел он младше из-за своего роста и худобы. Во-вторых, у него практически не было волос, только короткие и светлые волоски были редко разбросаны по голове, а одежда была где-то затасканная, где-то мятая. В-третьих, на уроки физкультуры он не ходил. Правда, сначала посещал их. Когда в него попадали мячом, то ли случайно, то ли специально, у него выступали просто огромные синяки, которые очень долго не заживали. А один раз у него закружилась голова, и он упал в обморок. После этого случая он только и сидел на скамейке в дальнем углу спортзала. А еще над ним смеялись, что он часто ходит в туалет. В-четвертых, он всегда был бледным, вялым, тихим и закрытым, наш же класс - очень шумным и подвижным.
Сначала с ним абсолютно никто не разговаривал, а потом, когда, мы его получше узнали, начали над ним смеяться, зло подшучивать и даже издеваться. Я держался в нейтралитете, так сказать: и с ним не общался, и другим не «поддакивал».
Но всё же в нашем 3 «Б» классе был человек, нашедший с ним общий язык. Этим человеком оказалась Маша Батунина, очень милая и общительная девочка, активистка, ударница, она так и заряжала всех своей яркой энергией. Она с ним и на переменах общалась, и домашку они вместе делали, и гуляли, и друг к другу в гости ходили.
Наконец-то этот ужасный учебный год закончился, и мы разошлись на каникулы. По правде говоря, о школе я не вспоминал, даже забыл. Об одноклассниках и думать не хотелось. Я только с некоторыми в футбол гонял, да в «Ту-ки-та» во дворе.
Когда я пришёл первого сентября на линейку (вы не представляете, сколько мне силы духа потребовалось), ничего особенного не заметил. После этого Антонина Васильевна позвала всех в кабинет на классный час. Настроение у неё было хорошее, но, зайдя в кабинет, она стала серьёзной и задумчивой. Я думал, она начнёт лекцию о важности четвертого класса, о заданиях на лето и всяком таком. Но свою речь она вела иначе:
- Дорогие ребята! Поздравляю вас с новым учебным годом. Я бы хотела сделать очень важное объявление…Саша! Тихо! – строго окликнула она Пенькова, болтавшего с соседом, и продолжила. – Сегодня отсутствует Михаил Огоньков…- она сделала паузу, медленно сглотнула и вздохнула. – Он, полторы недели назад…Его…Его сбила машина. И сейчас он находится в крайне тяжёлом состоянии.
Я сразу посмотрел на Машу. Она сидела, ссутулившись, лицо было мрачное и задумчивое, а взгляд был обращён в никуда. Казалось, что слёзы вот-вот нахлынут.
Никто не знал, как реагировать. Он проучился с нами всего полгода, да и то над ним все издевались. Класс сидел в полной тишине минуты две. Потом Антонина Васильевна решила больше не продолжать паузу, сказала нам расписание, еще раз поздравила и попрощалась.
Прошла неделя, две. И тут перед уроками, когда учительница опять куда-то ушла, наш Саша Пеньков громко сказал всем:
- Эй! А давайте Мишу, что ль, навестим. Жалко его всё-таки.
- Не стоит, - тихо пробормотала Маша.
- Ты чего это? Почему нет? Сама с ним вечно ходила, а сейчас!..
- Потому что не надо! – перебила она его и со слезами на глазах выбежала из кабинета.
Позже я узнал причину всего этого. Наш Миша болел чем-то очень страшным, по-моему, лейкемией. Ему было очень плохо, а летом состояние ухудшилось: судороги, боль в сердце, температура выше 38, обмороки и тревожность, трудности в дыхании. Он лег в больницу. Один раз его отпустили погулять вместе с медсестрой недалеко от больницы, в парке, а то он сильно тосковал, и врач решил, что ему нужно «проветриться на свежем воздухе». Эта медсестра отвлеклась буквально на полминутки, чтобы поздороваться со знакомой, а Миша побежал изо всей силы, которая ещё осталась в его хрупком и беспомощном теле, на дорогу. Машина не успела затормозить. И вот так из онкологии его перевели в реанимацию, где он лежал не живой, не мёртвый. С ним беседовали психологи. Они утверждали, что у мальчика тяжелейшая депрессия, желание жизни просто пропало. В общем, Миша умер вечером, перед тем как Саша предложил нам навестить его.
Когда я узнал его историю, я посмотрел научные книги по медицине. Действительно, все, что с ним происходило – это симптомы лейкемии, рака крови, болезни, от которого практически невозможно спастись. Его смерть поразила мой детский ум, она была первой для меня. Я тихо плакал всю ночь, уткнувшись в подушку, чтобы родители не заметили. Я осознал, насколько жизнь тяжелая штука…
Дарья Калинина, 15 лет, Иркутск
Рейтинг: 2
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |