Произведения | Седьмой детский литературный конкурс | Поэзия
Душа художника
Там лучшим будет твой удел,
Души где разорвешь предел.
Рябит в глазах, и сон пропал.
Идеи зуд под скальп запал.
Он большей радости не знал
И продолжал, и продолжал.
Он был рожден, чтобы творить
И вдохновению служить,
Пустоты в прах чтоб разносить,
И без того не знал как жить.
Он создал. Вознеслась, взлетела
Его звезда, душа удела,
Под небеса – так прочь от тела,
Что вниз нельзя – и не хотела.
В глазах творение пылало,
И кисть по полотну бежала,
Бумага – слово ввысь порхало,
Как даже в песнях не бывало.
Ему все музы покорились –
Поверглись, вольно подчинились.
Кошмары за тенями скрылись
И в прах без пищи обратились.
Но заскрипел в зубах песок.
Один нечаянный бросок –
И крепости отпал кусок.
А кто-то уж сверлит висок…
Он поражался: «Почему
Ничто не нужно никому?»
И, верный делу своему,
Признал себя виной всему.
Все голоса его осели,
И краски разом потускнели,
Писания оплесневели,
И струны плакали, не пели.
Убитые страхи плоть обрели.
Бессмертные боли стоят у двери.
Отчаянья дети, в крови и в пыли,
Под глоткою сердце его порвали.
Таблеток гора кошмары сразит,
Крик – долгий, кривой коридор исказит.
Коль скоро невинный душою кривит,
То краски сползут и холст задрожит.
Зажавши микрофон в руках,
Со сцены изливал он страх,
Умело загримировав
Лицо – все бледное, в слезах.
Ему нет хода отступать,
И, возотчаявшись бежать,
Себя он сам стал изрывать,
И ужаса призыв бросать:
«Тогда и режь, и режь меня,
Руби до приступа вранья,
Кричи в лицо до забытья,
И болью ублажи себя».
Изломалась его лира,
В словах – лишь пошлая сатира,
А где-то на стене сортира
Он вычитал про гибель мира.
Он силы растерял – ломать,
Кричать, молить и изменять,
Забыл дневать и ночевать,
А время повернулось вспять.
Он провалился в бездну тьмы,
Где не бывал ни я, ни вы,
Где не случаются шумы,
Где догнивают все Умы.
Но спас его чудесный свет
Оттуда, где пространства нет.
Веревку бросил и – привет –
Поднял его, живой скелет.
Она явилась без цепей,
Величественней королей,
Красот милей, волхвов мудрей.
Ценнее сути мира всей.
Рассеялся безумный смог,
Прошел душащих болей срок.
И подле ее тонких ног
Поверить в счастье он не мог.
Вернулась жизнь – другой пришла,
И счастья часть его нашла.
А рваная, как кровь бела,
Душа по новой ожила.
Она сняла размытый грим,
Зашила раны, вытравила дым,
Любя без лжи и без причин,
И сделала его другим.
Финал – где фальши передел
Не выйдет, кто бы ни хотел,
До неба искрами взлетел
И душ расширил двух предел.
Души где разорвешь предел.
Рябит в глазах, и сон пропал.
Идеи зуд под скальп запал.
Он большей радости не знал
И продолжал, и продолжал.
Он был рожден, чтобы творить
И вдохновению служить,
Пустоты в прах чтоб разносить,
И без того не знал как жить.
Он создал. Вознеслась, взлетела
Его звезда, душа удела,
Под небеса – так прочь от тела,
Что вниз нельзя – и не хотела.
В глазах творение пылало,
И кисть по полотну бежала,
Бумага – слово ввысь порхало,
Как даже в песнях не бывало.
Ему все музы покорились –
Поверглись, вольно подчинились.
Кошмары за тенями скрылись
И в прах без пищи обратились.
Но заскрипел в зубах песок.
Один нечаянный бросок –
И крепости отпал кусок.
А кто-то уж сверлит висок…
Он поражался: «Почему
Ничто не нужно никому?»
И, верный делу своему,
Признал себя виной всему.
Все голоса его осели,
И краски разом потускнели,
Писания оплесневели,
И струны плакали, не пели.
Убитые страхи плоть обрели.
Бессмертные боли стоят у двери.
Отчаянья дети, в крови и в пыли,
Под глоткою сердце его порвали.
Таблеток гора кошмары сразит,
Крик – долгий, кривой коридор исказит.
Коль скоро невинный душою кривит,
То краски сползут и холст задрожит.
Зажавши микрофон в руках,
Со сцены изливал он страх,
Умело загримировав
Лицо – все бледное, в слезах.
Ему нет хода отступать,
И, возотчаявшись бежать,
Себя он сам стал изрывать,
И ужаса призыв бросать:
«Тогда и режь, и режь меня,
Руби до приступа вранья,
Кричи в лицо до забытья,
И болью ублажи себя».
Изломалась его лира,
В словах – лишь пошлая сатира,
А где-то на стене сортира
Он вычитал про гибель мира.
Он силы растерял – ломать,
Кричать, молить и изменять,
Забыл дневать и ночевать,
А время повернулось вспять.
Он провалился в бездну тьмы,
Где не бывал ни я, ни вы,
Где не случаются шумы,
Где догнивают все Умы.
Но спас его чудесный свет
Оттуда, где пространства нет.
Веревку бросил и – привет –
Поднял его, живой скелет.
Она явилась без цепей,
Величественней королей,
Красот милей, волхвов мудрей.
Ценнее сути мира всей.
Рассеялся безумный смог,
Прошел душащих болей срок.
И подле ее тонких ног
Поверить в счастье он не мог.
Вернулась жизнь – другой пришла,
И счастья часть его нашла.
А рваная, как кровь бела,
Душа по новой ожила.
Она сняла размытый грим,
Зашила раны, вытравила дым,
Любя без лжи и без причин,
И сделала его другим.
Финал – где фальши передел
Не выйдет, кто бы ни хотел,
До неба искрами взлетел
И душ расширил двух предел.
Роман Морозов, 17 лет, Бараит
Рейтинг: 1
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |