Яблочные всплески
За окном осень, тихие переливы запахов, ветра и горячего чая. Единственная оранжевая лампа на крошечном квадрате стола, на которую хочется смотреть, смотреть, смотреть, пока глаза не начнёт пощипывать.
У тебя на кухне - целое кладбище полупустых коробочек из-под чайных пакетов. Если покопаться, можно найти со вкусом и граната, и мяты, и апельсина, и овсяного печенья. У тебя на кухне - стопки немытой посуды и посуды, в которой «ну ты что, здесь же ещё макароны!»
Ты сегодня организовал неделю яблочного искусства, поэтому в духовке теплится шарлотка, а запах нахально кусает мой нос. Остаётся только морщиться, часто сглатывать и надеяться, что скоро я смогу запустить зубы в сладкое тесто. Зная твои кулинарные способности, всё может быть.
Мы много молчим. Я не терплю пустой болтовни, мне намного приятнее звучно прихлёбывать из чашки и следить полусонными глазами за твоей пританцовывающей фигуркой. Руки так и взлетают; ты не из тех, кто мирно сидит на месте, тебе подавай суету, тебе подавай салюты, тебе подавай дождину, грохот стульев и всплески воды.
- Покурить хочешь? – вполоборота кричишь мне, как будто кухня надрывается от музыки. На самом деле(хех), нет. Но откуда же знать, быть может, в твоей голове играют стомильонов концертов сразу? А что, я не против.
- Давай. Буду делать это грязное дело, как киноактёр. Томно хлопну ресничками и распишу, как дымок завивается красивыми кренделями.
- Что за пошлые фильмы ты смотришь, старина?
Отмахиваюсь от тебя и прижимаюсь лицом к краям кружки. Кожа запотевает, мне кажется, что я вижу, как обнимаются чаинки, прижатые друг к другу в фильтрованной бумаге. Брехня. Если честно, ничего я не вижу, только фантазирую.
Ты стучишь согнутым пальцем по моей макушке. Вскидываю голову – посмеиваешься своим шуткам и протягиваешь мне уже зажжённую сигарету.
- Держи, травись, умирай, бесчинствуй!
- Пирог, парень.
Я нарочито гогочу, потому что ты охаешь и кидаешься к духовке. Слава богам, всё как надо. Вот она, священная пища, вся исходит теплом и терпко-сладким запахом. Ты превращаешься в ювелира и режешь пирог на одинаковые куски. Подталкиваешь ко мне блюдце. Всё это – пока я беспорядочно сыплю пеплом на пол, подоконник, штанцы.
- Знаешь, приятель, я скоро стану счастливым.
- Да ну?
- Да. И не надо вот этих твоих насмешечек. Я чувствую, что счастье где-то близко, скоро удастся схватить за жабры и забрать себе. Себе, себе, - ты падаешь на табуретку напротив. Кухонька чудовищная, поэтому наши колени буквально вдавливаются друг в друга.
- Счастье так не делается.
- Откуда тебе-то знать, язва? Мне надо только забрать документы из вуза, а дальше. Дальше… Всё сложится, да. Всё сложится. Я уеду куда-нибудь.
- Мы – великие любители строить планы. Мы – сидящие здесь, в чахлой квартирке и рассуждающие о целой вселенной. Мы – без денег, без образования, - новый приступ смеха-кашля вырывается из моего горла. Я не договариваю, мне очень лень, поэтому клочок сизого дыма тебе в лицо служит ответом.
- Я научусь что-нибудь делать. Буду играть джаз в ресторанчиках по вечерам или продавать газеты на углу, или официантствовать! А потом рвану автостопом в Мексику.
- Ужасно хочется обозвать тебя американским именем, мой дорогой Джек*.
- Ну и гадкий ты человек, а. Я говорю – скоро стану счастливым. Я говорю, я верю. Значит, так тому и быть.
Это ничего, что мы так ругаемся. Мне доставляет удовольствие немножечко подрывать твои мечты. А если хочешь правды, то быть мне тем единственным чудаком, который, что бы ни случилось, подставит тебе плечо.
- Ешь пирог, - я тушу сигарету, медленно опустив её в чай. – Ешь пирог, что сотворили твои уже умеющие руки. Ты не так безнадёжен.
Грустно улыбаешься и начинаешь жевать опьяневшие от сахара и жара яблоки. Лампочка светит тебе в правый глаз, и ты мне всё время подмигиваешь. За окном осень, но мне кажется, что зима. Мне кажется, что зима и что за окном нет ничего кроме холодных ореолов звёзд и тёмного декабрьского неба. Мы внутри всего этого, и всё это внутри нас.
- А завтра устроим неделю вишни! Будет настойка. Позовём друзей, купим новые диски с музыкой, скачаем кино. Все захотят танцевать и любить, улыбаться и петь.
- Дурак. Дур-рак. Вечеринка будет полный отстой, но я приду. Не переживай, мне как раз нечем заняться.
- Обошлись бы и без тебя. Без тебя тоже весело!
Это ты так неумело мстишь за мои болезненные шутки. Одиночество зажимает тебя по ночам, я знаю, но ты не вешай нос, любимый дружище. Я только с тобой и могу, а ты можешь только со мной, хотя и не признаешься никогда.
Завтра у нас неделя весны. Значит, всё в порядке.
Всё в порядке, когда мы рядом.
_______
*отсылка к Джеку Керуаку.
У тебя на кухне - целое кладбище полупустых коробочек из-под чайных пакетов. Если покопаться, можно найти со вкусом и граната, и мяты, и апельсина, и овсяного печенья. У тебя на кухне - стопки немытой посуды и посуды, в которой «ну ты что, здесь же ещё макароны!»
Ты сегодня организовал неделю яблочного искусства, поэтому в духовке теплится шарлотка, а запах нахально кусает мой нос. Остаётся только морщиться, часто сглатывать и надеяться, что скоро я смогу запустить зубы в сладкое тесто. Зная твои кулинарные способности, всё может быть.
Мы много молчим. Я не терплю пустой болтовни, мне намного приятнее звучно прихлёбывать из чашки и следить полусонными глазами за твоей пританцовывающей фигуркой. Руки так и взлетают; ты не из тех, кто мирно сидит на месте, тебе подавай суету, тебе подавай салюты, тебе подавай дождину, грохот стульев и всплески воды.
- Покурить хочешь? – вполоборота кричишь мне, как будто кухня надрывается от музыки. На самом деле(хех), нет. Но откуда же знать, быть может, в твоей голове играют стомильонов концертов сразу? А что, я не против.
- Давай. Буду делать это грязное дело, как киноактёр. Томно хлопну ресничками и распишу, как дымок завивается красивыми кренделями.
- Что за пошлые фильмы ты смотришь, старина?
Отмахиваюсь от тебя и прижимаюсь лицом к краям кружки. Кожа запотевает, мне кажется, что я вижу, как обнимаются чаинки, прижатые друг к другу в фильтрованной бумаге. Брехня. Если честно, ничего я не вижу, только фантазирую.
Ты стучишь согнутым пальцем по моей макушке. Вскидываю голову – посмеиваешься своим шуткам и протягиваешь мне уже зажжённую сигарету.
- Держи, травись, умирай, бесчинствуй!
- Пирог, парень.
Я нарочито гогочу, потому что ты охаешь и кидаешься к духовке. Слава богам, всё как надо. Вот она, священная пища, вся исходит теплом и терпко-сладким запахом. Ты превращаешься в ювелира и режешь пирог на одинаковые куски. Подталкиваешь ко мне блюдце. Всё это – пока я беспорядочно сыплю пеплом на пол, подоконник, штанцы.
- Знаешь, приятель, я скоро стану счастливым.
- Да ну?
- Да. И не надо вот этих твоих насмешечек. Я чувствую, что счастье где-то близко, скоро удастся схватить за жабры и забрать себе. Себе, себе, - ты падаешь на табуретку напротив. Кухонька чудовищная, поэтому наши колени буквально вдавливаются друг в друга.
- Счастье так не делается.
- Откуда тебе-то знать, язва? Мне надо только забрать документы из вуза, а дальше. Дальше… Всё сложится, да. Всё сложится. Я уеду куда-нибудь.
- Мы – великие любители строить планы. Мы – сидящие здесь, в чахлой квартирке и рассуждающие о целой вселенной. Мы – без денег, без образования, - новый приступ смеха-кашля вырывается из моего горла. Я не договариваю, мне очень лень, поэтому клочок сизого дыма тебе в лицо служит ответом.
- Я научусь что-нибудь делать. Буду играть джаз в ресторанчиках по вечерам или продавать газеты на углу, или официантствовать! А потом рвану автостопом в Мексику.
- Ужасно хочется обозвать тебя американским именем, мой дорогой Джек*.
- Ну и гадкий ты человек, а. Я говорю – скоро стану счастливым. Я говорю, я верю. Значит, так тому и быть.
Это ничего, что мы так ругаемся. Мне доставляет удовольствие немножечко подрывать твои мечты. А если хочешь правды, то быть мне тем единственным чудаком, который, что бы ни случилось, подставит тебе плечо.
- Ешь пирог, - я тушу сигарету, медленно опустив её в чай. – Ешь пирог, что сотворили твои уже умеющие руки. Ты не так безнадёжен.
Грустно улыбаешься и начинаешь жевать опьяневшие от сахара и жара яблоки. Лампочка светит тебе в правый глаз, и ты мне всё время подмигиваешь. За окном осень, но мне кажется, что зима. Мне кажется, что зима и что за окном нет ничего кроме холодных ореолов звёзд и тёмного декабрьского неба. Мы внутри всего этого, и всё это внутри нас.
- А завтра устроим неделю вишни! Будет настойка. Позовём друзей, купим новые диски с музыкой, скачаем кино. Все захотят танцевать и любить, улыбаться и петь.
- Дурак. Дур-рак. Вечеринка будет полный отстой, но я приду. Не переживай, мне как раз нечем заняться.
- Обошлись бы и без тебя. Без тебя тоже весело!
Это ты так неумело мстишь за мои болезненные шутки. Одиночество зажимает тебя по ночам, я знаю, но ты не вешай нос, любимый дружище. Я только с тобой и могу, а ты можешь только со мной, хотя и не признаешься никогда.
Завтра у нас неделя весны. Значит, всё в порядке.
Всё в порядке, когда мы рядом.
_______
*отсылка к Джеку Керуаку.
Екатерина Берёзко, 17 лет, Москва
Рейтинг: 3
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |