Главный вопрос
Киселёва Ярослава
Главный вопрос
Глава 1
На самой окраине деревни Солэ, у берега Седого моря, стояла маленькая плохенькая хижина рыбака Артура и его жены Кристины, где двадцать лет назад умерла от голода их первая дочь Вида. Но храбрые люди не погибли от горя, и через год после смерти Виды Кристина произвела на свет Эмилию. В год рождения Эмилии в Седом море было много рыбы, и девочка осталась в живых. Когда Эмилии было шесть лет, у неё появилась сестра Анна, которую великодушное Провидение также одарило жизнью.
- О могучее Седое море! – рыдала красивая женщина с распущенными чёрными волосами, стоя на коленях у берега неспокойного моря, - о Седое море! Молю тебя, кормившего нашу семью двадцать лет и сохранившего жизнь моим дочерям, не убивай Артура! О море! – Кристина задыхалась и не могла говорить, она рвала на себе мокрое от влажного морского ветра платье и в исступлении била руками по песку, - если в мире есть хоть капля справедливости, не убивай Артура!
К Кристине подошла Эмилия.
- Не убивайся так! Папа вернётся скоро, очень скоро! – голос Эмилии дрожал.
Девушка положила руку на плечо Кристины:
- Человек не должен погибать от горя, ты сама говорила мне так! Седое море услышит нашу мольбу, а теперь надо идти домой.
Кристина снова зарыдала. Эмилия подхватила мать под руку и потащила к хижине.
Открыв дверь, Эмилия увидела зарёванную Анну. Анна сидела за столом, укутавшись в дырявую шаль.
- Анна, детка, иди спать, - устало проговорила мать, - и ты, Эмми, тоже, а я тут посижу.
- Да ты сама чуть жива, мама! – Эмилия потрогала лоб Кристины, - о Боже! Ты больна! Анна, смочи в воде тряпку! Быстро!
- Не надо, Эмми, со мной всё хорошо! – голос Кристины слабел с каждым словом.
Анна принесла влажную тряпку. Кристину положили на кровать, она теряла сознание. Смоченную тряпку Эмилия положила на лоб матери.
- Анна, беги в деревню, зови врача немедля! – закричала Эмилия. Она достала из сундука, стоявшего в углу кухни, замотанную в старое тряпьё шкатулку, открыла её, высыпала себе на ладонь половину её содержимого и протянула золотые монеты сестре. Анна посмотрела в окно: за ним бушевала настоящая буря. Но Анна взяла монеты из рук сестры и оделась.
- Анна, милая сестра, я понимаю, что дойти до деревни в такую погоду непросто, но выхода нет, - начала Эмилия, - кто-то должен остаться с мамой, и лучше, если этот кто-то – старше. Я надеюсь на тебя!
- Ничего, Эмми! Я дойду, ничего страшного! – отозвалась Анна, уткнувшись в кофту сестры.
Когда Анна вышла за порог, на неё обрушились волны дождя, подымаемые ветром, и град размером с горошину. Но двенадцатилетняя девочка не струсила и, стиснув зубы, побежала в сторону деревни. Ветер с дождём дул прямо в лицо, и Анна ничего не видела. Но она старалась не сбиться с пути, и шла, шла, шла…
Эмилия не находила себе места. «Хорошая я сестра! – думала она, - а вдруг Анна заблудится и замёрзнет! Что тогда?... Но я уже не могу пойти за ней, это глупо! Раз уж я осталась, я должна помочь маме как могу!»
-Так, где же это…, - бормотала Эмилия, перерывая тот же сундук, - такой маленький пузырёк должен быть…
Эмилия складывала весь сундуковый хлам, мешающий её поискам, в одну кучу. Там были шкатулка с золотыми монетами, книга-сонник, штуки четыре рыболовные сети, ожерелье из каких-то недрагоценных камней, красная холщовая юбка Кристины, куча выеденных молью и целых шалей, связанных Эмилией, большая удобная сумка, одежда Анны и приданое Эмилии, в общем, всё, что угодно, кроме искомого пузырька.
- О, что за негодяй упрятал его в погреб! – взвыла Эмилия, спускаясь по шаткой лестнице в погреб. В погребе было темно, но, пошарив рукой по знакомой полке, Эмилия нашла круглый пузырёк – настойку. Эмилия поднялась наверх и побежала к матери. Кристина махала в воздухе руками и кричала:
- Седое море, проклинаю тебя! Самое страшное проклятие моё – тебе!.. Артур? Ты, милый? А знаешь, мне вдруг показалось, что ты уплыл и не возвращался пять дней! А я всё ждала тебя. А девочки… Они тоже… и…
Эмилия заплакала, поняв, что мать бредит и что ей хуже.
- Ну-ка, глотни это, тебе будет лучше! – говорила Эмилия, открывая матери рот и насильно вливая туда бурую жидкость, - должно подействовать!
Девушка взяла с лба Кристины уже сухую повязку и, плача, пошла, мочить её снова.
- Анна, милая, возвращайся скорее! – причитала Эмилия, - я молю погоду, чтобы та утихла хоть на немного!
Глава 2
Через час борьбы с ненастьем Анна увидела огни деревни. Девочка промёрзла и промокла, но всё же упорно шла дальше.
Ещё совсем чуть-чуть осталось, - успокаивала себя Анна, – чуть-чуть совсем.
Ног она не чувствовала. Прежде всего, Анна хотела пойти к хижине самых главных деревенских знакомых – жениха Эмилии Ольгерда и его матери. «Они точно не откажут в помощи! – решила она». Анна постучалась в дверь хижины.
- Кто там? – послышался из-за двери старческий женский голос.
- Это Анна, сестра Эмилии! – закричала Анна, стараясь перекрыть голосом вой ветра.
Дверь приоткрылась, кто-то схватил Анну и вволок её в хижину. Отряхнувшись, Анна увидела перед собой Ольгерда, а рядом его мать Берту.
- Что случилось, Анна? – воскликнула старушка-Берта.
- Мама сильно больна, ей нужен врач! Врач, врач очень нужен, - повторяла Анна. Она достала из мешочка золотые монеты:
- Вот всё, что есть!
- Врач живёт в хижине напротив! – сказал Ольгерд, одеваясь, - я сбегаю за ним, и мы немедленно поедем обратно! Убери золотые монеты Анна, - добавил он, взглянув на монеты, протянутые ему Анной. Анна послушно убрала свои монеты обратно в мешок.
Когда Ольгерд вышел, Берта дотронулась до Анны.
- Ты же совсем замёрзла! Я дам тебе пуховое одеяло, и ты согреешься!
- Спасибо, тётушка Берта! – устало проговорила Анна, укрывшись тёплым одеялом, - папа не возвращался с моря уже пять дней подряд, и мама ужасно убивалась и молила Седое море о его возвращении. Она потеряла сознание, и Эмилия осталась с ней дома.
- Ничего, детка, всё обойдётся, - успокаивала Анну Берта, - и не такое бывает в жизни…
Тут в хижину вошли Ольгерд и Виктор, деревенский врач.
- Собирайтесь! – сказал Ольгерд, - лошадь запряжена!
Через пять минут Анна, завёрнутая с ног до головы в пуховое одеяло, ехала на телеге Ольгерда по направлению своей хижины. «А вдруг мы опоздаем? – подумалось ей, - вдруг мы не успеем, и мама умрёт?» Анна не боялась слова «смерть». «Смерть – это не страшно, - говорила часто Кристина, - говоря «смерть» мы чаще всего хотим сказать «неизвестность после смерти»».
- Артур неделю не возвращался домой с моря – погиб, не иначе как, - прошептала Берта сыну на ухо. Ольгерд мрачно кивнул.
Анна увидела свою хижину и Эмилию, стоящую на пороге. Анна спрыгнула с саней и побежала к сестре.
- Слава Провидению, ты жива! – воскликнула Эмилия, прижимая Анну к себе, - доктор с тобой?
- И доктор, и Ольгерд, и тётушка Берта – все приехали! – радостно сказала Анна.
- Анна, зачем ты всполошила всех? – рассердилась вдруг Эмилия, - ты знаешь, тётушке Берте во вред в такую погоду быть на улице!
- Вы же моя семья! – строго сказала Берта Эмилии, - я не могла не приехать! Где же Кристина? Как она?
- Всё хуже, тётушка! – вздохнула Эмилия, - Ольгерд! Милый, я долго тебя не видела! Почему ты не приезжал?
- Эмми, ты и моя мать – самые дорогие мне люди, но мама болела долго, и я не мог.
- Прости.
- Ничего, Эмми, но где же тётушка Кристина? Я привёз доктора Виктора с собой. Вот он.
- Здравствуйте, Виктор, - проговорила Эмилия, - проходите.
Эмилия провела всех в хижину и подвела к кровати своей матери. Кристина бредила, на её щеках выступил болезненно яркий румянец, под глазами образовались тёмные круги.
- О Боже! – вырвалось у Берты.
Виктор сел около Кристины, приложил ухо к её груди.
- Ну что? – заволновалась Эмилия.
- Хрипы, хрипы… Ничего хорошего сказать не могу. Воспаление лёгких.
Анна заплакала.
- Ну что ты-то плачешь? – рассердилась Эмилия, - всем и так плохо!
Ууу! – Анна заплакала ещё сильнее, - Эмми, не сердись, сестрёнка, только не сердись на меня!
- Прости, - Эмилия прижала сестру к себе и погладила по рыжим волосам.
Ольгерд обнял Эмилию за плечи:
- Переезжайте к нам, - предложил он, - если что, Виктор будет всегда недалеко.
- Я согласна, - сказала Эмилия.
- А как же папа? – спросила Анна.
- Боюсь, папа не вернётся, Анна! – проговорил Ольгерд.
- Ну, ты что, зачем так прямо ребёнку? – возмутилась Эмилия.
- Так значит, вы все уже решили его похоронить? – зашипела Анна, - Вы! Никому из вас он не был дорог! И тебе тоже, Эмилия! У вас у всех пошлые сердца! Особенно вы, - она посмотрела на Ольгерда и Берту, - вы бы лучше пировали о его смерти, когда меня здесь не будет!
- Анна! – закричала Эмилия, - немедленно извинись перед тётушкой Бертой и Ольгердом! Они так добры к нам!
- Нет! Нет! – кричала, рыдая, Анна, - и я ни за что никуда с ними не поеду! И с тобой тоже!
Эмилия дала Анне пощёчину, и та замолчала.
- Вы уж простите её, тётушка! – обратилась Эмилия к Берте, - для неё такой удар!
- Не беда, Эмми! Я всё понимаю, - добродушно отозвалась Берта, - Анна, извини Ольгерда за прямоту, но папа и правда не вернётся. Не надо злиться, нам нужно наконец стать единой семьёй!
Анна молчала, потирая щёку рукой, и зло смотрела то на сестру, то на Берту.
- Анна, ты будешь наказана! – строго сказала Эмилия.
«Подумаешь, наказана! – думала Анна, - иметь таких злых родственников – уже наказание! Мама не похожа на них. Она говорила, что злиться – это глупо. Но я же сейчас злюсь!» Анна попробовала перестать злиться, но у неё ничего не вышло. «Надо стараться ни на кого никогда не обижаться, - размышляла Анна, когда ехала на телеге Ольгерда к нему домой, - вряд ли получится. Но надо попробовать жить так, как я сейчас решила… вот Ольгерд и Эмилия скоро поженятся. Эмилия его любит. А Ольгерд её любит? Но если они будут жить вместе со мной, я это пойму. Наверное, любит».
Глава 3
На следующий день Кристине стало хуже. Пришёл Виктор, выписал какое-то снадобье. Анна сидела у окна хижины Ольгерда и смотрела, как ползут по стеклу капли занудного затяжного дождя. Только что упавшая капля поползла по стеклу, оставляя за собой след, и вдруг остановилась. Новая капля упала, поползла, остановилась. Новая, другая, третья. «Вот человек тоже так, - думала Анна, - вот новый человек родился – упала капля на стекло, он живёт – капля ползёт по стеклу, он оставил след в жизни других людей – капля тоже оставляет за собой след, он умирает – капля перестаёт ползти. С каплей всё понятно после её остановки: она начнёт блекнуть, поблекнет, её место займут другие капли, которые в свою очередь тоже поблекнут и уступят место новым, а человек? Что с ним случится после смерти? Ведь у человека есть не только тело и органы, есть же ещё и чувства, совесть, душа! Душа, несомненно, есть! Так куда это всё девается?»
- Анна, сестрёнка, - закричала Анне Эмилия, - мама пришла в себя!
Анна очнулась от своих рассуждений.
- Как? – всполошилась Анна, - как же она?
Она подбежала к постели матери, около которой уже стояли Берта, Ольгерд и Эмилия.
- Мамочка, дорогая, как ты?
- Всё хорошо, - тихо ответила Кристина, - всё хорошо. Как там Артур? Он вернулся?
Эмилия и Ольгерд переглянулись.
- Да-да, ты не поверишь, но он вернулся сегодня ночью! – фальшиво радостным голосом воскликнула Берта после недолгого молчания.
- Где он? – Кристина попыталась приподняться с постели, но тут же упала обратно на подушки.
- Осторожней, мама! – испуганно заговорила Эмилия, оправляя матери подушки, - Виктор сказал, что тебе нужен покой! Выпей-ка лучше настойку!
Эмилия взяла со столика, стоявшего около кровати, пузырёк с настойкой и перелила из него в ложку желтоватую жидкость.
- Пей, мама!
Кристина всосала настойку.
- Ну, где же Артур?
- Он… отдыхает! – пропела Эмилия, - он очень устал!
Кристина закрыла глаза.
- Что это с мамой? – прошептала Анна.
- Спит, - предположила Эмилия.
- Наверное, - согласился Ольгерд.
- Она очень плоха, - сказала Берта, - но всё же Кристина не наивный ребёнок, чтобы верить нашим сказкам про Артура!
- Я думаю, мама сама понимает, что папа не вернулся, - начала Эмилия, - но она слишком слаба, чтобы думать о чём-то более сложном, чем наша ложь. Её не надо обдумывать. Думаю, мама сама старается поверить, что папа вернулся.
- Бесконечно врать нельзя! – заявила Анна, - когда-нибудь всё же придётся сказать маме правду!
- Наверное, скажем тётушке Кристине правду, когда ей станет лучше, - сказал Ольгерд.
- Пойдёмте ужинать, - сказала Берта. Она выложила на стол бедный ужин: пирожки с капустой и мелких зажаренных бычков.
- Опять бычки, - вздохнула Анна.
- В такую погоду, как сейчас, вообще никакой рыбы не поймаешь. Эти бычки – просто везение, - отозвался Ольгерд. Он был рыбак.
- Ольгерд, милый, становись, кем хочешь, но не будь рыбаком! – воскликнула Эмилия.
- Но почему? – возмутился Ольгерд.
- Мой отец был рыбаком. Он погиб! Из-за него сейчас умирает моя мать! – ответила Эмилия, чуть не плача, - я не хочу тебя потерять!
- Эмми, только не плачь! – испуганно заговорил Ольгерд, вытирая белым платочком слёзы с лица своей красивой невесты, - всё будет хорошо! Я буду очень осторожен, обещаю! Я ещё долго буду надоедать тебе своим присутствием.
Эмилия улыбнулась сквозь слёзы. Она была красива, о да! У Эмилии были огромные, бесконечно глубокие голубые глаза отца. Чёрные, до колен, материнские волосы, пышные ресницы, тёмные чёткие дуги бровей, прямой нос. Эмилия была копией матери во всём, кроме глаз. У Кристины, впрочем, как и у Анны, глаза были зелёные, а у Эмилии – ярко-голубые, как у Артура. Анна унаследовала материнские глаза и её же прямой нос. Во всём же остальном она не походила ни на одного из родителей. Ни Кристина, ни Артур не имели рыжих волос, а волосы, брови и ресницы Анны были рыжие. Анна не была так же красива, как её сестра. Но Анна, как немногие из рыжеволосых, обожала цвет своих волос и гордилась ими.
«Ольгерд любит Эмми, потому что она красивая, - думала Анна, уплетая бычков и пирожки, - а за что Эмми любит его? Он не урод, но и не красив. Он не дурак, но и не философ. Он не слабый, но и не богатырь. Так в чём же дело? Что такое любовь? Надо бы разобраться…»
- Анна, помоги убрать со стола! – сказала Эмилия, - ты чего задумалась?
Анна помогла Берте убрать со стола и помыла посуду. Эмилия предложила Кристине поесть, но та отказалась. Берта вздохнула.
Ночью Анна проснулась от причитаний Берты и рыданий Эмилии. Открыв глаза, Анна увидела Эмилию на коленях перед кроватью Кристины. Эмилия рыдала в полный голос, приговаривая: «Мамочка милая, мамочка!». Берта сидела рядом, тихо плача и гладя Эмилию по голове, время от времени повторяя: «Сиротами вы теперь остались… как же Анна?». Анна встала и пошла к кровати матери. Берта обернулась:
- Анна? Девочка ты моя хорошая, Кристина сегодня ночью…
- Умерла, - продолжила Анна. У неё закружилась голова, и младшая дочь покойной Кристины Арьяны Астуриас села на пол. Слёзы полились сами собой. «Я ведь даже не спросила маму о том, о чём хотела спросить с давних пор, - думала Анна, - она всегда заботилась обо мне, всегда была добра со мной. Но зато мама узнает ответ на вопрос, который волновал её так давно: что случается с душой человека после смерти?».
- Анна, мама сказала, что очень-очень тебя любит и что нам не надо никогда ссориться, - Эмилия обняла Анну, продолжая плакать.
- Как она страдала, бедняжка! – добавила Берта, тихо всхлипывая, - всю ночь металась, а потом вдруг успокоилась, улыбалась, а через три минутки… всё…
Ольгерд плакал, сидя в углу. «Нет, он не жестокий! – решила про себя Анна, - он уважал маму! И всё же непонятно, за что же его любит Эмилия? За что мама любила Эмилию, меня и папу? За что я люблю маму, Эмилию и папу? Один и тот же вопрос: что это такое - любовь?»
Глава 4
На следующий день были похороны. «Мама не умерла для нас, - думала Анна, следуя за гробом своей матери, - зря Эмилия так убивается. Мама любит нас. Я думаю, то, что будет с человеком после смерти, зависит от следа, который этот человек оставил в жизни. Не может быть, чтобы у души негодяя и у души хорошего человека была одинаковая жизнь после смерти. Но какая жизнь у души хорошего человека? Наверное, та, которую он представлял идеальной. Но кто же решает, хороший был это человек или всё-таки не очень? Кто? Вот и новый вопрос! А хороший ли я человек? Наверное, хороший! Так не узнать ли, что случается с хорошим человеком после смерти самой?» Анна ускользнула из толпы всех, кто знал Кристину. Она побежала назад, к своему излюбленному уголку. Через пять минут она стояла на краю крутого обрыва и смотрела на Седое море, которое никогда не бывает спокойным. «Если я сейчас прыгну, то тут же узнаю, что бывает с душой хорошего человека после смерти. Прыгнуть?". Анна долго стояла и решала: прыгать ей или нет? «Нет, я не буду прыгать! – решила Анна, - как же Эмилия без меня?»
- Я знаю, кто решает, что будет с душой после смерти! – закричала Анна Гертруда Астуриас непонятно кому, - это самое лучшее из человеческих чувств – Любовь! Зачем мне умирать так сразу? Я ещё не знаю, что такое Любовь! Но раз я хороший человек, у меня Она обязательно будет! Любовь – это Счастье! Я должна быть достойной этого Счастья! Для этого надо правильно жить! А умереть я всегда успею!
Считается, что смеяться в день похорон своей матери – плохо. Но иногда это не плохо! Например, когда ты, как Анна, разобрался, наконец, с главным вопросом своей, пусть даже ещё короткой, жизни. И Кристина, я думаю, не была против.
Конец.
Главный вопрос
Глава 1
На самой окраине деревни Солэ, у берега Седого моря, стояла маленькая плохенькая хижина рыбака Артура и его жены Кристины, где двадцать лет назад умерла от голода их первая дочь Вида. Но храбрые люди не погибли от горя, и через год после смерти Виды Кристина произвела на свет Эмилию. В год рождения Эмилии в Седом море было много рыбы, и девочка осталась в живых. Когда Эмилии было шесть лет, у неё появилась сестра Анна, которую великодушное Провидение также одарило жизнью.
- О могучее Седое море! – рыдала красивая женщина с распущенными чёрными волосами, стоя на коленях у берега неспокойного моря, - о Седое море! Молю тебя, кормившего нашу семью двадцать лет и сохранившего жизнь моим дочерям, не убивай Артура! О море! – Кристина задыхалась и не могла говорить, она рвала на себе мокрое от влажного морского ветра платье и в исступлении била руками по песку, - если в мире есть хоть капля справедливости, не убивай Артура!
К Кристине подошла Эмилия.
- Не убивайся так! Папа вернётся скоро, очень скоро! – голос Эмилии дрожал.
Девушка положила руку на плечо Кристины:
- Человек не должен погибать от горя, ты сама говорила мне так! Седое море услышит нашу мольбу, а теперь надо идти домой.
Кристина снова зарыдала. Эмилия подхватила мать под руку и потащила к хижине.
Открыв дверь, Эмилия увидела зарёванную Анну. Анна сидела за столом, укутавшись в дырявую шаль.
- Анна, детка, иди спать, - устало проговорила мать, - и ты, Эмми, тоже, а я тут посижу.
- Да ты сама чуть жива, мама! – Эмилия потрогала лоб Кристины, - о Боже! Ты больна! Анна, смочи в воде тряпку! Быстро!
- Не надо, Эмми, со мной всё хорошо! – голос Кристины слабел с каждым словом.
Анна принесла влажную тряпку. Кристину положили на кровать, она теряла сознание. Смоченную тряпку Эмилия положила на лоб матери.
- Анна, беги в деревню, зови врача немедля! – закричала Эмилия. Она достала из сундука, стоявшего в углу кухни, замотанную в старое тряпьё шкатулку, открыла её, высыпала себе на ладонь половину её содержимого и протянула золотые монеты сестре. Анна посмотрела в окно: за ним бушевала настоящая буря. Но Анна взяла монеты из рук сестры и оделась.
- Анна, милая сестра, я понимаю, что дойти до деревни в такую погоду непросто, но выхода нет, - начала Эмилия, - кто-то должен остаться с мамой, и лучше, если этот кто-то – старше. Я надеюсь на тебя!
- Ничего, Эмми! Я дойду, ничего страшного! – отозвалась Анна, уткнувшись в кофту сестры.
Когда Анна вышла за порог, на неё обрушились волны дождя, подымаемые ветром, и град размером с горошину. Но двенадцатилетняя девочка не струсила и, стиснув зубы, побежала в сторону деревни. Ветер с дождём дул прямо в лицо, и Анна ничего не видела. Но она старалась не сбиться с пути, и шла, шла, шла…
Эмилия не находила себе места. «Хорошая я сестра! – думала она, - а вдруг Анна заблудится и замёрзнет! Что тогда?... Но я уже не могу пойти за ней, это глупо! Раз уж я осталась, я должна помочь маме как могу!»
-Так, где же это…, - бормотала Эмилия, перерывая тот же сундук, - такой маленький пузырёк должен быть…
Эмилия складывала весь сундуковый хлам, мешающий её поискам, в одну кучу. Там были шкатулка с золотыми монетами, книга-сонник, штуки четыре рыболовные сети, ожерелье из каких-то недрагоценных камней, красная холщовая юбка Кристины, куча выеденных молью и целых шалей, связанных Эмилией, большая удобная сумка, одежда Анны и приданое Эмилии, в общем, всё, что угодно, кроме искомого пузырька.
- О, что за негодяй упрятал его в погреб! – взвыла Эмилия, спускаясь по шаткой лестнице в погреб. В погребе было темно, но, пошарив рукой по знакомой полке, Эмилия нашла круглый пузырёк – настойку. Эмилия поднялась наверх и побежала к матери. Кристина махала в воздухе руками и кричала:
- Седое море, проклинаю тебя! Самое страшное проклятие моё – тебе!.. Артур? Ты, милый? А знаешь, мне вдруг показалось, что ты уплыл и не возвращался пять дней! А я всё ждала тебя. А девочки… Они тоже… и…
Эмилия заплакала, поняв, что мать бредит и что ей хуже.
- Ну-ка, глотни это, тебе будет лучше! – говорила Эмилия, открывая матери рот и насильно вливая туда бурую жидкость, - должно подействовать!
Девушка взяла с лба Кристины уже сухую повязку и, плача, пошла, мочить её снова.
- Анна, милая, возвращайся скорее! – причитала Эмилия, - я молю погоду, чтобы та утихла хоть на немного!
Глава 2
Через час борьбы с ненастьем Анна увидела огни деревни. Девочка промёрзла и промокла, но всё же упорно шла дальше.
Ещё совсем чуть-чуть осталось, - успокаивала себя Анна, – чуть-чуть совсем.
Ног она не чувствовала. Прежде всего, Анна хотела пойти к хижине самых главных деревенских знакомых – жениха Эмилии Ольгерда и его матери. «Они точно не откажут в помощи! – решила она». Анна постучалась в дверь хижины.
- Кто там? – послышался из-за двери старческий женский голос.
- Это Анна, сестра Эмилии! – закричала Анна, стараясь перекрыть голосом вой ветра.
Дверь приоткрылась, кто-то схватил Анну и вволок её в хижину. Отряхнувшись, Анна увидела перед собой Ольгерда, а рядом его мать Берту.
- Что случилось, Анна? – воскликнула старушка-Берта.
- Мама сильно больна, ей нужен врач! Врач, врач очень нужен, - повторяла Анна. Она достала из мешочка золотые монеты:
- Вот всё, что есть!
- Врач живёт в хижине напротив! – сказал Ольгерд, одеваясь, - я сбегаю за ним, и мы немедленно поедем обратно! Убери золотые монеты Анна, - добавил он, взглянув на монеты, протянутые ему Анной. Анна послушно убрала свои монеты обратно в мешок.
Когда Ольгерд вышел, Берта дотронулась до Анны.
- Ты же совсем замёрзла! Я дам тебе пуховое одеяло, и ты согреешься!
- Спасибо, тётушка Берта! – устало проговорила Анна, укрывшись тёплым одеялом, - папа не возвращался с моря уже пять дней подряд, и мама ужасно убивалась и молила Седое море о его возвращении. Она потеряла сознание, и Эмилия осталась с ней дома.
- Ничего, детка, всё обойдётся, - успокаивала Анну Берта, - и не такое бывает в жизни…
Тут в хижину вошли Ольгерд и Виктор, деревенский врач.
- Собирайтесь! – сказал Ольгерд, - лошадь запряжена!
Через пять минут Анна, завёрнутая с ног до головы в пуховое одеяло, ехала на телеге Ольгерда по направлению своей хижины. «А вдруг мы опоздаем? – подумалось ей, - вдруг мы не успеем, и мама умрёт?» Анна не боялась слова «смерть». «Смерть – это не страшно, - говорила часто Кристина, - говоря «смерть» мы чаще всего хотим сказать «неизвестность после смерти»».
- Артур неделю не возвращался домой с моря – погиб, не иначе как, - прошептала Берта сыну на ухо. Ольгерд мрачно кивнул.
Анна увидела свою хижину и Эмилию, стоящую на пороге. Анна спрыгнула с саней и побежала к сестре.
- Слава Провидению, ты жива! – воскликнула Эмилия, прижимая Анну к себе, - доктор с тобой?
- И доктор, и Ольгерд, и тётушка Берта – все приехали! – радостно сказала Анна.
- Анна, зачем ты всполошила всех? – рассердилась вдруг Эмилия, - ты знаешь, тётушке Берте во вред в такую погоду быть на улице!
- Вы же моя семья! – строго сказала Берта Эмилии, - я не могла не приехать! Где же Кристина? Как она?
- Всё хуже, тётушка! – вздохнула Эмилия, - Ольгерд! Милый, я долго тебя не видела! Почему ты не приезжал?
- Эмми, ты и моя мать – самые дорогие мне люди, но мама болела долго, и я не мог.
- Прости.
- Ничего, Эмми, но где же тётушка Кристина? Я привёз доктора Виктора с собой. Вот он.
- Здравствуйте, Виктор, - проговорила Эмилия, - проходите.
Эмилия провела всех в хижину и подвела к кровати своей матери. Кристина бредила, на её щеках выступил болезненно яркий румянец, под глазами образовались тёмные круги.
- О Боже! – вырвалось у Берты.
Виктор сел около Кристины, приложил ухо к её груди.
- Ну что? – заволновалась Эмилия.
- Хрипы, хрипы… Ничего хорошего сказать не могу. Воспаление лёгких.
Анна заплакала.
- Ну что ты-то плачешь? – рассердилась Эмилия, - всем и так плохо!
Ууу! – Анна заплакала ещё сильнее, - Эмми, не сердись, сестрёнка, только не сердись на меня!
- Прости, - Эмилия прижала сестру к себе и погладила по рыжим волосам.
Ольгерд обнял Эмилию за плечи:
- Переезжайте к нам, - предложил он, - если что, Виктор будет всегда недалеко.
- Я согласна, - сказала Эмилия.
- А как же папа? – спросила Анна.
- Боюсь, папа не вернётся, Анна! – проговорил Ольгерд.
- Ну, ты что, зачем так прямо ребёнку? – возмутилась Эмилия.
- Так значит, вы все уже решили его похоронить? – зашипела Анна, - Вы! Никому из вас он не был дорог! И тебе тоже, Эмилия! У вас у всех пошлые сердца! Особенно вы, - она посмотрела на Ольгерда и Берту, - вы бы лучше пировали о его смерти, когда меня здесь не будет!
- Анна! – закричала Эмилия, - немедленно извинись перед тётушкой Бертой и Ольгердом! Они так добры к нам!
- Нет! Нет! – кричала, рыдая, Анна, - и я ни за что никуда с ними не поеду! И с тобой тоже!
Эмилия дала Анне пощёчину, и та замолчала.
- Вы уж простите её, тётушка! – обратилась Эмилия к Берте, - для неё такой удар!
- Не беда, Эмми! Я всё понимаю, - добродушно отозвалась Берта, - Анна, извини Ольгерда за прямоту, но папа и правда не вернётся. Не надо злиться, нам нужно наконец стать единой семьёй!
Анна молчала, потирая щёку рукой, и зло смотрела то на сестру, то на Берту.
- Анна, ты будешь наказана! – строго сказала Эмилия.
«Подумаешь, наказана! – думала Анна, - иметь таких злых родственников – уже наказание! Мама не похожа на них. Она говорила, что злиться – это глупо. Но я же сейчас злюсь!» Анна попробовала перестать злиться, но у неё ничего не вышло. «Надо стараться ни на кого никогда не обижаться, - размышляла Анна, когда ехала на телеге Ольгерда к нему домой, - вряд ли получится. Но надо попробовать жить так, как я сейчас решила… вот Ольгерд и Эмилия скоро поженятся. Эмилия его любит. А Ольгерд её любит? Но если они будут жить вместе со мной, я это пойму. Наверное, любит».
Глава 3
На следующий день Кристине стало хуже. Пришёл Виктор, выписал какое-то снадобье. Анна сидела у окна хижины Ольгерда и смотрела, как ползут по стеклу капли занудного затяжного дождя. Только что упавшая капля поползла по стеклу, оставляя за собой след, и вдруг остановилась. Новая капля упала, поползла, остановилась. Новая, другая, третья. «Вот человек тоже так, - думала Анна, - вот новый человек родился – упала капля на стекло, он живёт – капля ползёт по стеклу, он оставил след в жизни других людей – капля тоже оставляет за собой след, он умирает – капля перестаёт ползти. С каплей всё понятно после её остановки: она начнёт блекнуть, поблекнет, её место займут другие капли, которые в свою очередь тоже поблекнут и уступят место новым, а человек? Что с ним случится после смерти? Ведь у человека есть не только тело и органы, есть же ещё и чувства, совесть, душа! Душа, несомненно, есть! Так куда это всё девается?»
- Анна, сестрёнка, - закричала Анне Эмилия, - мама пришла в себя!
Анна очнулась от своих рассуждений.
- Как? – всполошилась Анна, - как же она?
Она подбежала к постели матери, около которой уже стояли Берта, Ольгерд и Эмилия.
- Мамочка, дорогая, как ты?
- Всё хорошо, - тихо ответила Кристина, - всё хорошо. Как там Артур? Он вернулся?
Эмилия и Ольгерд переглянулись.
- Да-да, ты не поверишь, но он вернулся сегодня ночью! – фальшиво радостным голосом воскликнула Берта после недолгого молчания.
- Где он? – Кристина попыталась приподняться с постели, но тут же упала обратно на подушки.
- Осторожней, мама! – испуганно заговорила Эмилия, оправляя матери подушки, - Виктор сказал, что тебе нужен покой! Выпей-ка лучше настойку!
Эмилия взяла со столика, стоявшего около кровати, пузырёк с настойкой и перелила из него в ложку желтоватую жидкость.
- Пей, мама!
Кристина всосала настойку.
- Ну, где же Артур?
- Он… отдыхает! – пропела Эмилия, - он очень устал!
Кристина закрыла глаза.
- Что это с мамой? – прошептала Анна.
- Спит, - предположила Эмилия.
- Наверное, - согласился Ольгерд.
- Она очень плоха, - сказала Берта, - но всё же Кристина не наивный ребёнок, чтобы верить нашим сказкам про Артура!
- Я думаю, мама сама понимает, что папа не вернулся, - начала Эмилия, - но она слишком слаба, чтобы думать о чём-то более сложном, чем наша ложь. Её не надо обдумывать. Думаю, мама сама старается поверить, что папа вернулся.
- Бесконечно врать нельзя! – заявила Анна, - когда-нибудь всё же придётся сказать маме правду!
- Наверное, скажем тётушке Кристине правду, когда ей станет лучше, - сказал Ольгерд.
- Пойдёмте ужинать, - сказала Берта. Она выложила на стол бедный ужин: пирожки с капустой и мелких зажаренных бычков.
- Опять бычки, - вздохнула Анна.
- В такую погоду, как сейчас, вообще никакой рыбы не поймаешь. Эти бычки – просто везение, - отозвался Ольгерд. Он был рыбак.
- Ольгерд, милый, становись, кем хочешь, но не будь рыбаком! – воскликнула Эмилия.
- Но почему? – возмутился Ольгерд.
- Мой отец был рыбаком. Он погиб! Из-за него сейчас умирает моя мать! – ответила Эмилия, чуть не плача, - я не хочу тебя потерять!
- Эмми, только не плачь! – испуганно заговорил Ольгерд, вытирая белым платочком слёзы с лица своей красивой невесты, - всё будет хорошо! Я буду очень осторожен, обещаю! Я ещё долго буду надоедать тебе своим присутствием.
Эмилия улыбнулась сквозь слёзы. Она была красива, о да! У Эмилии были огромные, бесконечно глубокие голубые глаза отца. Чёрные, до колен, материнские волосы, пышные ресницы, тёмные чёткие дуги бровей, прямой нос. Эмилия была копией матери во всём, кроме глаз. У Кристины, впрочем, как и у Анны, глаза были зелёные, а у Эмилии – ярко-голубые, как у Артура. Анна унаследовала материнские глаза и её же прямой нос. Во всём же остальном она не походила ни на одного из родителей. Ни Кристина, ни Артур не имели рыжих волос, а волосы, брови и ресницы Анны были рыжие. Анна не была так же красива, как её сестра. Но Анна, как немногие из рыжеволосых, обожала цвет своих волос и гордилась ими.
«Ольгерд любит Эмми, потому что она красивая, - думала Анна, уплетая бычков и пирожки, - а за что Эмми любит его? Он не урод, но и не красив. Он не дурак, но и не философ. Он не слабый, но и не богатырь. Так в чём же дело? Что такое любовь? Надо бы разобраться…»
- Анна, помоги убрать со стола! – сказала Эмилия, - ты чего задумалась?
Анна помогла Берте убрать со стола и помыла посуду. Эмилия предложила Кристине поесть, но та отказалась. Берта вздохнула.
Ночью Анна проснулась от причитаний Берты и рыданий Эмилии. Открыв глаза, Анна увидела Эмилию на коленях перед кроватью Кристины. Эмилия рыдала в полный голос, приговаривая: «Мамочка милая, мамочка!». Берта сидела рядом, тихо плача и гладя Эмилию по голове, время от времени повторяя: «Сиротами вы теперь остались… как же Анна?». Анна встала и пошла к кровати матери. Берта обернулась:
- Анна? Девочка ты моя хорошая, Кристина сегодня ночью…
- Умерла, - продолжила Анна. У неё закружилась голова, и младшая дочь покойной Кристины Арьяны Астуриас села на пол. Слёзы полились сами собой. «Я ведь даже не спросила маму о том, о чём хотела спросить с давних пор, - думала Анна, - она всегда заботилась обо мне, всегда была добра со мной. Но зато мама узнает ответ на вопрос, который волновал её так давно: что случается с душой человека после смерти?».
- Анна, мама сказала, что очень-очень тебя любит и что нам не надо никогда ссориться, - Эмилия обняла Анну, продолжая плакать.
- Как она страдала, бедняжка! – добавила Берта, тихо всхлипывая, - всю ночь металась, а потом вдруг успокоилась, улыбалась, а через три минутки… всё…
Ольгерд плакал, сидя в углу. «Нет, он не жестокий! – решила про себя Анна, - он уважал маму! И всё же непонятно, за что же его любит Эмилия? За что мама любила Эмилию, меня и папу? За что я люблю маму, Эмилию и папу? Один и тот же вопрос: что это такое - любовь?»
Глава 4
На следующий день были похороны. «Мама не умерла для нас, - думала Анна, следуя за гробом своей матери, - зря Эмилия так убивается. Мама любит нас. Я думаю, то, что будет с человеком после смерти, зависит от следа, который этот человек оставил в жизни. Не может быть, чтобы у души негодяя и у души хорошего человека была одинаковая жизнь после смерти. Но какая жизнь у души хорошего человека? Наверное, та, которую он представлял идеальной. Но кто же решает, хороший был это человек или всё-таки не очень? Кто? Вот и новый вопрос! А хороший ли я человек? Наверное, хороший! Так не узнать ли, что случается с хорошим человеком после смерти самой?» Анна ускользнула из толпы всех, кто знал Кристину. Она побежала назад, к своему излюбленному уголку. Через пять минут она стояла на краю крутого обрыва и смотрела на Седое море, которое никогда не бывает спокойным. «Если я сейчас прыгну, то тут же узнаю, что бывает с душой хорошего человека после смерти. Прыгнуть?". Анна долго стояла и решала: прыгать ей или нет? «Нет, я не буду прыгать! – решила Анна, - как же Эмилия без меня?»
- Я знаю, кто решает, что будет с душой после смерти! – закричала Анна Гертруда Астуриас непонятно кому, - это самое лучшее из человеческих чувств – Любовь! Зачем мне умирать так сразу? Я ещё не знаю, что такое Любовь! Но раз я хороший человек, у меня Она обязательно будет! Любовь – это Счастье! Я должна быть достойной этого Счастья! Для этого надо правильно жить! А умереть я всегда успею!
Считается, что смеяться в день похорон своей матери – плохо. Но иногда это не плохо! Например, когда ты, как Анна, разобрался, наконец, с главным вопросом своей, пусть даже ещё короткой, жизни. И Кристина, я думаю, не была против.
Конец.
Ярослава Киселёва, 12 лет, Москва
Рейтинг: 30
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |