Загадочная находка
Наши дни. Бородино
Группа студентов исторического факультета отправилась на практическое занятие в небольшое село Бородино, что в Московской области. Будущие археологи собирались исследовать местность и найти новые экспонаты для университетского музея. В их арсенале были карты, лопаты, а также энтузиазм и желание открыть что-то новое, никем не изведанное.
- Итак, следуем западнее, подальше от Рязанской дороги, - заявил Илья, руководитель экспедиции. – Здесь уже всё исследовано. А вот в противоположном краю села пока ещё много белых пятен.
Студенты двинулись в путь. Местные жители давно уже привыкли к многочисленным гостям и смотрели на ребят с дружелюбным любопытством. Вскоре нашлось подходящее место для раскопок. Небольшая поляна, со всех сторон окружённая вековыми деревьями, могла сохранить множество следов далёкой битвы. Казалось, что сюда давно уже не ступала нога человека.
Однако радость оказалась преждевременной. Ни на поляне, ни где-либо вокруг не осталось ничего, что напоминало бы о кровавой войне. Подходил к концу последний день экспедиции. Всё, что нашёл Илья и его друзья, - серебряный рубль с изображением Николая II и несколько пустых гильз времён Второй Мировой. Не слишком ценные находки для историков.
Смеркалось. Пора было собираться домой. В это время внимание Ильи привлёк широкий раскидистый дуб, под тенью которого студенты не раз пряталась от полуденного зноя. Археолог вырыл яму и вдруг почувствовал, что лопата упёрлась в какой-то твёрдый металлический предмет.
Предмет вынули. Им оказалась небольшая железная коробка. Металл проржавел от времени, местами прогнулся. Крышка долго не желала поддаваться, но всё же, под напором силача Андрея, поддалась.
- Что же, что же там, - раздались взволнованные голоса.
Коробка оказалась аптечкой, применявшейся в передвижных госпиталях в 1812 году. Содержимое было уже практически уничтожено временем. Кусочек бинта буквально рассыпался в руках. Стеклянный флакончик со стертой надписью опустел. Небольшой медный крестик покрылся темными пятнами. На пустой гильзе почему-то остались вмятины, напоминающие следы чьих-то зубов.
- Эх, ничего не сохранилось. Ещё и гильза странная. Кому её грызть понадобилось? – разочарованно протянул кто-то в толпе.
- Никто её не грыз, - тихо сказала Света, лучшая студентка в группе. – такие гильзы раньше вместо анестезии использовали. Вкладывали человеку в рот и резали по-живому… Стойте, там, внутри, какая-то бумага…
Света осторожно вынула из гильзы крохотный рулончик. Тонкая жёлтая бумага хрустела и грозилась разорваться в любой момент.
- Там письмо! – воскликнула девушка. – Представляете, настоящее письмо из 1812 года! И как оно только сохранилось здесь!
Письмо было написано крупными печатными буквами. На нём остались следы пороха, земли, капельки крови. В какой-то момент перо сорвалось, чернила растеклись, и текст оборвался.
- Читай же, читай скорее, что там написано! – взмолились студенты…
Август, 26
Село Бородино, близ Можайска
От Фёдора Спиридонова, сына Иванова
письмо в деревню Солнцево Орловской губернии
Мценского уезда
Спиридоновой Евдокии
- Что за странное письмо? В XIX веке ведь так не писали!
- Из деревни парень. Думаешь, много их грамоте учили? Ты лучше дальше слушай…
Здравствуйте, любезная моя маменька. Падаю пред Вами на колени и молю о прощении. Не писал Вам почти месяц, ещё со Смоленска, хотя клялся, что буду слать письма каждую неделю. Единственное, что утешает меня, - все эти дни я сражался во благо Отечества нашего и Вас, маменька.
Как здоровье Ваше? Как живёт сестрица моя, Аннушка? Не хворает ли?
Вам, наверное, будет интересно узнать, как же я провожу дни вдали от дома. В тот день, когда я отправил последнее письмо, наш главнокомандующий, генерал М.Б. Барклай де Толли, всё же дал приказ отступать. Поговаривают, что П.И. Багратион, под началом которого я служу, был крайне недоволен таким поворотом событий. Однако новый главнокомандующий, М.И. Кутузов, поддержал тактику Барклая. Так я оказался здесь, совсем недалеко от Москвы.
Вам, наверное, трудно поверить, маменька, но я, простой деревенский парень, воочию видел легендарных воинов. 17 августа к нам (мы тогда стояли у села Царево Займище) приехал сам Кутузов. Вся армия встала перед ним. Представьте себе: сотни солдат выстроились ровными рядами и стоят, не шелохнувшись. Мне повезло, я стоял во втором ряду. Моего соседа Михаил Илларионович похлопал по плечу, а мне подмигнул и громко сказал: «Разве можно с такими молодцами отступать?». А наш доблестный генерал Багратион недавно пожал мне руку и поблагодарил за верную службу. Только вообразите, маменька: я – и здороваюсь с самим Багратионом!
А позавчера, 24 августа, пришлось туго. Француз подошёл совсем близко к Бородину. Небольшой отряд генерала Горчакова старался задержать неприятеля у деревеньки Шевардино. А мы тем временем разместились у села Семёновского. Наши флеши (это такие земляные укрепления) находятся совсем недалеко от Бородинского поля, по соседству с батареей генерала Раевского.
Пожалуй, сложнее всего нам всё-таки сегодня. В полшестого утра начался бой. На наши флеши пришелся самый сильный удар. Почти шесть часов продолжался штурм. Знаете, маменька, как страшно видеть гибель своих друзей? Николай, самый близкий товарищ мой, умирал на моих руках. А ведь ему было лишь 19, на год меньше, чем мне. Поговаривают даже, что сам Багратион серьёзно ранен. Но я стараюсь не верить слухам. Однако командование нашим флангом всё же перешло к генералу П.П. Коновицыну. Он перевёл меня и ещё немногих уцелевших солдат к ближайшим холмам.
День клонится к вечеру. Солнце палит нещадно. Сейчас у нас затишье. Улучив удобный момент, пишу вам это письмо. Совсем неподалёку слышны взрывы и стрельба. Скоро и мы вновь пойдём в бой.
Недавно прошёл слух о том, что через несколько часов мы будем вынуждены отступать. Я не могу поверить в это, ведь позади нас Москва. Однако мужество и ум наших командиров ни у кого не вызывают сомнения. Мы убеждены, что они всё сделают правильно.
Я, наверное, слишком испугал Вас, маменька, описывая ужасы войны. Да, здесь страшно, в воздухе витают запахи пороха и крови. Однако я свято верю, что со мной ничего не случится, ведь я храним Вашей любовью. Крестик, подаренный Вами, наполняет мою душу благодатью. Знаете, что снилось мне сегодня? Наш яблоневый сад в цвету, запах зелени, весенней свежести, Анюта в светлом платье. Я обязательно вернусь, матушка, вот только…
26 августа, поздний вечер. Бородино
Стемнело. Бой затихал, задыхался. Французы понесли огромные потери, однако и русские войска заметно поредели. В передвижном госпитале кипела работа. Сёстры милосердия, в темноте напоминающие белых ангелов, сбивались с ног. Врачи даже не пытались пересчитать многочисленных пациентов. Всюду стоял страшный дух смерти, страданий и боли.
Хрупкая Наташа уже потеряла счёт времени. Раненые бойцы сменялись один за другим, километры бинтов скользили в руках. Вот и сейчас раздался резкий голос наставницы, требующей, чтобы девушка прибежала к новому пострадавшему.
Таких было много и сегодня, и за все военные дни. Крепкий русоволосый парень, смертельно белый, с пересохшими губами, лежал на рваной простыне. Только что врач, или «оператор», как зовут здесь всех хирургов, ампутировал ему правую ногу. Юноша хрипло стонал. Наташа стала перевязывать его рану.
- Вот, держи, герой, - сказала Наташа и протянула юноше какой-то предмет.
- Что это? – слабо произнёс солдат.
- Теперь это твой талисман. Ты эту гильзу в зубах держал, когда доктор ногу резал.
- Письмо… письмо возьми… - слабо прохрипел парень.
- Какое письмо? Где?
- Я перед боем письмо матери отправить хотел, но не успел даже дописать. Бой начался. А потом в меня осколок снаряда попал, и вот… Возьми, за пазухой оно. Ты его передай, слышишь? Я у матери один сын, нельзя ей знать, что я так… И крестик, крестик ей отдай!
Юноша задыхался. Наташа, вытирая слёзы, достала свёрнутую бумажку.
- Передам, слышишь? Передам обязательно. Коли жива буду, передам.
Но боец уже не слышал этих слов. Наверное, он видел яблоневый сад…
- Наталья, ну чего ты там засиделась. У нас тут ещё целый полк. Беги быстрее, там, у большого дуба, раненый лежит.
Наташа вытерла глаза, спрятала письмо в пустую гильзу и убрала в свою аптечку. Там, у дуба, её ждал ещё один больной…
Наши дни. Бородино
На улице совсем уж стемнело. По задумчивым лицам студентов бродили странные тени. Искорки костра разлетались в разные стороны.
- Что же ты замолчала, Света? Почему не читаешь дальше?
- Нет там больше ничего. Клякса, дырочка – и всё.
- Странное письмо. Как вы думаете, почему оно здесь?
До глубокой ночи ребята обсуждали загадочную находку. Какие только предположения не высказывались! В конце концов, было решено оставить этот вопрос до возвращения домой. Разговоры стихли, друзья заснули. Каждому из них сегодня снился родной дом…
***
Вот уже два столетия прошло, а память о том далёком сражении всё ещё жива. Правители приходят и уходят, а подвиги, совершённые простыми людьми, остаются. Немало захватчиков нападало на русскую землю. Мамай в 1380, Наполеон в 1812, Гитлер в 1941... Разные эпохи, разные люди, общая цель – захватить, подчинить, уничтожить. Но и в 14-м, и в 19-м, и в 20-м веках находились в нашей стране люди, готовые встать на защиту Родины, пожертвовать ради неё своей жизнью.
Группа студентов исторического факультета отправилась на практическое занятие в небольшое село Бородино, что в Московской области. Будущие археологи собирались исследовать местность и найти новые экспонаты для университетского музея. В их арсенале были карты, лопаты, а также энтузиазм и желание открыть что-то новое, никем не изведанное.
- Итак, следуем западнее, подальше от Рязанской дороги, - заявил Илья, руководитель экспедиции. – Здесь уже всё исследовано. А вот в противоположном краю села пока ещё много белых пятен.
Студенты двинулись в путь. Местные жители давно уже привыкли к многочисленным гостям и смотрели на ребят с дружелюбным любопытством. Вскоре нашлось подходящее место для раскопок. Небольшая поляна, со всех сторон окружённая вековыми деревьями, могла сохранить множество следов далёкой битвы. Казалось, что сюда давно уже не ступала нога человека.
Однако радость оказалась преждевременной. Ни на поляне, ни где-либо вокруг не осталось ничего, что напоминало бы о кровавой войне. Подходил к концу последний день экспедиции. Всё, что нашёл Илья и его друзья, - серебряный рубль с изображением Николая II и несколько пустых гильз времён Второй Мировой. Не слишком ценные находки для историков.
Смеркалось. Пора было собираться домой. В это время внимание Ильи привлёк широкий раскидистый дуб, под тенью которого студенты не раз пряталась от полуденного зноя. Археолог вырыл яму и вдруг почувствовал, что лопата упёрлась в какой-то твёрдый металлический предмет.
Предмет вынули. Им оказалась небольшая железная коробка. Металл проржавел от времени, местами прогнулся. Крышка долго не желала поддаваться, но всё же, под напором силача Андрея, поддалась.
- Что же, что же там, - раздались взволнованные голоса.
Коробка оказалась аптечкой, применявшейся в передвижных госпиталях в 1812 году. Содержимое было уже практически уничтожено временем. Кусочек бинта буквально рассыпался в руках. Стеклянный флакончик со стертой надписью опустел. Небольшой медный крестик покрылся темными пятнами. На пустой гильзе почему-то остались вмятины, напоминающие следы чьих-то зубов.
- Эх, ничего не сохранилось. Ещё и гильза странная. Кому её грызть понадобилось? – разочарованно протянул кто-то в толпе.
- Никто её не грыз, - тихо сказала Света, лучшая студентка в группе. – такие гильзы раньше вместо анестезии использовали. Вкладывали человеку в рот и резали по-живому… Стойте, там, внутри, какая-то бумага…
Света осторожно вынула из гильзы крохотный рулончик. Тонкая жёлтая бумага хрустела и грозилась разорваться в любой момент.
- Там письмо! – воскликнула девушка. – Представляете, настоящее письмо из 1812 года! И как оно только сохранилось здесь!
Письмо было написано крупными печатными буквами. На нём остались следы пороха, земли, капельки крови. В какой-то момент перо сорвалось, чернила растеклись, и текст оборвался.
- Читай же, читай скорее, что там написано! – взмолились студенты…
Август, 26
Село Бородино, близ Можайска
От Фёдора Спиридонова, сына Иванова
письмо в деревню Солнцево Орловской губернии
Мценского уезда
Спиридоновой Евдокии
- Что за странное письмо? В XIX веке ведь так не писали!
- Из деревни парень. Думаешь, много их грамоте учили? Ты лучше дальше слушай…
Здравствуйте, любезная моя маменька. Падаю пред Вами на колени и молю о прощении. Не писал Вам почти месяц, ещё со Смоленска, хотя клялся, что буду слать письма каждую неделю. Единственное, что утешает меня, - все эти дни я сражался во благо Отечества нашего и Вас, маменька.
Как здоровье Ваше? Как живёт сестрица моя, Аннушка? Не хворает ли?
Вам, наверное, будет интересно узнать, как же я провожу дни вдали от дома. В тот день, когда я отправил последнее письмо, наш главнокомандующий, генерал М.Б. Барклай де Толли, всё же дал приказ отступать. Поговаривают, что П.И. Багратион, под началом которого я служу, был крайне недоволен таким поворотом событий. Однако новый главнокомандующий, М.И. Кутузов, поддержал тактику Барклая. Так я оказался здесь, совсем недалеко от Москвы.
Вам, наверное, трудно поверить, маменька, но я, простой деревенский парень, воочию видел легендарных воинов. 17 августа к нам (мы тогда стояли у села Царево Займище) приехал сам Кутузов. Вся армия встала перед ним. Представьте себе: сотни солдат выстроились ровными рядами и стоят, не шелохнувшись. Мне повезло, я стоял во втором ряду. Моего соседа Михаил Илларионович похлопал по плечу, а мне подмигнул и громко сказал: «Разве можно с такими молодцами отступать?». А наш доблестный генерал Багратион недавно пожал мне руку и поблагодарил за верную службу. Только вообразите, маменька: я – и здороваюсь с самим Багратионом!
А позавчера, 24 августа, пришлось туго. Француз подошёл совсем близко к Бородину. Небольшой отряд генерала Горчакова старался задержать неприятеля у деревеньки Шевардино. А мы тем временем разместились у села Семёновского. Наши флеши (это такие земляные укрепления) находятся совсем недалеко от Бородинского поля, по соседству с батареей генерала Раевского.
Пожалуй, сложнее всего нам всё-таки сегодня. В полшестого утра начался бой. На наши флеши пришелся самый сильный удар. Почти шесть часов продолжался штурм. Знаете, маменька, как страшно видеть гибель своих друзей? Николай, самый близкий товарищ мой, умирал на моих руках. А ведь ему было лишь 19, на год меньше, чем мне. Поговаривают даже, что сам Багратион серьёзно ранен. Но я стараюсь не верить слухам. Однако командование нашим флангом всё же перешло к генералу П.П. Коновицыну. Он перевёл меня и ещё немногих уцелевших солдат к ближайшим холмам.
День клонится к вечеру. Солнце палит нещадно. Сейчас у нас затишье. Улучив удобный момент, пишу вам это письмо. Совсем неподалёку слышны взрывы и стрельба. Скоро и мы вновь пойдём в бой.
Недавно прошёл слух о том, что через несколько часов мы будем вынуждены отступать. Я не могу поверить в это, ведь позади нас Москва. Однако мужество и ум наших командиров ни у кого не вызывают сомнения. Мы убеждены, что они всё сделают правильно.
Я, наверное, слишком испугал Вас, маменька, описывая ужасы войны. Да, здесь страшно, в воздухе витают запахи пороха и крови. Однако я свято верю, что со мной ничего не случится, ведь я храним Вашей любовью. Крестик, подаренный Вами, наполняет мою душу благодатью. Знаете, что снилось мне сегодня? Наш яблоневый сад в цвету, запах зелени, весенней свежести, Анюта в светлом платье. Я обязательно вернусь, матушка, вот только…
26 августа, поздний вечер. Бородино
Стемнело. Бой затихал, задыхался. Французы понесли огромные потери, однако и русские войска заметно поредели. В передвижном госпитале кипела работа. Сёстры милосердия, в темноте напоминающие белых ангелов, сбивались с ног. Врачи даже не пытались пересчитать многочисленных пациентов. Всюду стоял страшный дух смерти, страданий и боли.
Хрупкая Наташа уже потеряла счёт времени. Раненые бойцы сменялись один за другим, километры бинтов скользили в руках. Вот и сейчас раздался резкий голос наставницы, требующей, чтобы девушка прибежала к новому пострадавшему.
Таких было много и сегодня, и за все военные дни. Крепкий русоволосый парень, смертельно белый, с пересохшими губами, лежал на рваной простыне. Только что врач, или «оператор», как зовут здесь всех хирургов, ампутировал ему правую ногу. Юноша хрипло стонал. Наташа стала перевязывать его рану.
- Вот, держи, герой, - сказала Наташа и протянула юноше какой-то предмет.
- Что это? – слабо произнёс солдат.
- Теперь это твой талисман. Ты эту гильзу в зубах держал, когда доктор ногу резал.
- Письмо… письмо возьми… - слабо прохрипел парень.
- Какое письмо? Где?
- Я перед боем письмо матери отправить хотел, но не успел даже дописать. Бой начался. А потом в меня осколок снаряда попал, и вот… Возьми, за пазухой оно. Ты его передай, слышишь? Я у матери один сын, нельзя ей знать, что я так… И крестик, крестик ей отдай!
Юноша задыхался. Наташа, вытирая слёзы, достала свёрнутую бумажку.
- Передам, слышишь? Передам обязательно. Коли жива буду, передам.
Но боец уже не слышал этих слов. Наверное, он видел яблоневый сад…
- Наталья, ну чего ты там засиделась. У нас тут ещё целый полк. Беги быстрее, там, у большого дуба, раненый лежит.
Наташа вытерла глаза, спрятала письмо в пустую гильзу и убрала в свою аптечку. Там, у дуба, её ждал ещё один больной…
Наши дни. Бородино
На улице совсем уж стемнело. По задумчивым лицам студентов бродили странные тени. Искорки костра разлетались в разные стороны.
- Что же ты замолчала, Света? Почему не читаешь дальше?
- Нет там больше ничего. Клякса, дырочка – и всё.
- Странное письмо. Как вы думаете, почему оно здесь?
До глубокой ночи ребята обсуждали загадочную находку. Какие только предположения не высказывались! В конце концов, было решено оставить этот вопрос до возвращения домой. Разговоры стихли, друзья заснули. Каждому из них сегодня снился родной дом…
***
Вот уже два столетия прошло, а память о том далёком сражении всё ещё жива. Правители приходят и уходят, а подвиги, совершённые простыми людьми, остаются. Немало захватчиков нападало на русскую землю. Мамай в 1380, Наполеон в 1812, Гитлер в 1941... Разные эпохи, разные люди, общая цель – захватить, подчинить, уничтожить. Но и в 14-м, и в 19-м, и в 20-м веках находились в нашей стране люди, готовые встать на защиту Родины, пожертвовать ради неё своей жизнью.
Мария Штальман, 17 лет, Белгород
Рейтинг: 2
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |