Крыши
Агата взобралась по знакомой лестнице. Темнота резала глаза. Агата ощупала потолок, она знала все выступы и шероховатости. Нашла холодное железное кольцо и ржавый замок. Привычным движением вставила ключ и повернула два раза. Её сильные руки толкнули крышку, и она отскочила в сторону. В нос ударил холодный, ночной воздух. Агата вылезла из люка и встала во весь рост. Ветер был сильный и трепал волосы. Она стала покачиваться в такт порывам. Вверху были звёзды и кусочек лунного пирога. Агата подошла к антенне и взглянула сквозь неё на небо. Оно разделилось на квадраты. «Как из окна темницы»- подумала она. Сильный порыв качнул антенну и Агата чуть не упала. Она села на корточки и стала перебирать осколки кирпичей. Где-то внизу завыла сирена. Агата подошла к краю и посмотрела вниз. Отсюда стоящие внизу Жигули были похожи на картонные коробки. Слышался смех и звук гитары. Агата вернулась на своё прежнее место, достала из ящика одеяло и легла. «Холодно сегодня, ну да ладно… Не впервой»- она закрыла глаза и уснула, убаюканная завыванием ветра.
Солнце пощекотало её лицо и оставило на нём блики. Голубь подлетел и сел ей на руку. Агата вздрогнула и проснулась. Она вскочила и посмотрела на небо. «Солнце уже высоко.. Проспала.. Дома наверное ищут..». Обычно она возвращалась около пяти часов утра, чтобы никто не заметил. Вот уже месяц она ночевала на крыше. Просто так. Ей это нравилось. Было в этих ночах на крыше что-то таинственное, романтическое и захватывающее дух. Дома этого никто не замечал. Вечерами родители рано ложились спать, уставшие после работы. Тогда Агата тихонько убегала в свой мир.
Запах пыли и гнилого дерева щекотал нос. Руки нащупывали в темноте ржавые ступеньки…Из щёлок капала вода. Капли со звоном ударялись о железо и расплывались маленькими лужицами. Руки нашли привычное кольцо. Она облегчённо вздохнула. «Не была здесь всего неделю, а уже забыла это чувство», – пронеслось в голове. Она нашла замок, открыла и толкнула крышку. Сверху на голову потекли струйки воды. Ужасное ощущение.. Сыро…Она стала выбираться наверх. Пальцы скользили и срывались… «Да.. Погода не из приятных». Она встала и походила по крыше. Под ногами хлюпала вода… Капли дождя стучали по карнизу, создавая глухой звук, похожий на удары африканского барабана. Волосы намокли и липли к щекам. Она села на колени и уткнулась лицом в шершавое покрытие крыши… Оно пахло мазутом, но этот запах тонул во всепоглощающем запахе дождя. Маленькие капли воды сливались вместе и перед глазами возникали размытые лица, причудливые силуэты и тени, фантастические фигуры. Она обхватила колени руками . По спине пробежали мурашки от холода. Агата подняла голову вверх. По лицу стекали струи дождя, переходя на шею, как будто следовали намеченному пути. Глухим ударом оповестил о своём присутствии гром. Агата вздрогнула. Изуродованной красной линией блеснула молния. Небо на секунду озарилось дьявольским светом. Рваные края туч, казалось, задрожали. «Страшно… А если молния ещё раз ударит..» - беспорядочные мысли роились в голове.
Она посмотрела на дома вокруг. Окна зияли чернотой. Все давно спали. А вот окно напротив. Свет лился из него, как будто зазывал внутрь. Непонятный силуэт в окне разрезал этот манящий свет. Агата пригляделась и различила человека, стоявшего около какого-то предмета. Силуэт периодически менялся, человек двигался. Агата ещё долго сидела и всматривалась в движения силуэта. Внезапный удар грома заставил её вздрогнуть. Дождь пошёл ещё сильнее. Шум от него оглушал. Агата открыла люк, и, промокшая насквозь, ушла с крыши.
«Осень»…. Как много образов возникает в голове, когда слышишь это слово. Карусель из оранжевых листьев, ярко голубое небо, которое вскоре сменится серым зимним куполом. Песня одинокого дождя, грустная и заунывная… Клин улетающих журавлей… Холодный, бодрящий воздух, напоминающий о скором приходе заморозков.. Отражения в лужах.. И солнце, застрявшее в голых ветвях деревьев.
Агата сидела на облезлой скамейке в соседнем дворе. По дорожкам бегали малыши и кидали вверх сухие листики. Солнечные лучи танцевали в паутине проводов.
Из подъезда вышел высокий парень. Он прислонился к стене и стоял, щурясь от яркого света. Парень был худой. Из под угольно чёрных волос торчали уши. На лице у него было серьёзное выражение, не очень соответствующее его виду. Из-за этого он был похож на ребёнка, который изображает кого-то из взрослых. Агата, рассматривая его, невольно улыбнулась. Из подъезда вышел ещё один паренёк с огромной чёрной папкой и сказал: «Ну что, Антон? Пойдём?». Парень с серьёзным выражением лица перестал щуриться, и они быстрыми шагами вышли из двора.
Первые заморозки покрыли крышу инеем. Железные антенны стояли теперь белыми истуканами. Город сверху казался огромным пряником, политым белой глазурью. А окно напротив всё так же светилось по вечерам. Там жил он. Парень с угольно чёрными волосами. Он был художником. Каждую ночь он рисовал картины в своей тёплой комнате. Его рука его вечером брала кисть и не отпускала её до утра. И каждую ночь со своей крыши Агата смотрела на его силуэт и вспоминала, как увидела его первый раз. Тогда, осенью. А однажды он открыл окно и смотрел на закат. А она смотрела на него. На силуэт в освещённом окне.
Это был он. Антон…..
А потом пришла зима. Свалилась на город первой метелью. Лужи превратились в лёд. Туфли сменились сапогами, а плащи тёплыми куртками. И лица вокруг стали холодными. Глаза сощурились от летевшего в них снега, и все теперь замечали только себя. Крыша поднялась ближе к небу, благодаря метровым сугробам. Они теперь лежали покрывалом, и Агата утопала в них по пояс. Она приходила всё реже. Люк примерзал, и открывать его было трудно. А потом она вовсе перестала приходить…
Люк замёрз до весны…
Она сидела и смотрела на голубя. Он деловито ходил по карнизу. Это был типичный «остановочный» голубь, откормленный семечками и крошками. Небо поражало своим цветом. Казалось, такого неба не бывает. Оно было огненным. Не розовым, не красным, а именно огненным. У горизонта было алым, потом желтело, потом переходило в кроваво-красный, а прямо над головою было уже совсем белым. Как зола от потухшего костра. Агата посмотрела в его окно. Он опять что-то рисовал. А она теперь могла начертить его профиль по памяти.
-Мы переезжаем!- мама заявила это прямо с порога.
-Что? Я ничего не понимаю. Ты можешь объяснить? – Агата широко раскрыла глаза и недоумённо смотрела на мать.
-Отцу наконец-то предложили работу в Москве. И с квартирой обещали помочь. Поэтому пакуй чемоданы, Агатка!- она улыбнулась и счастливая ушла на кухню.
Агата села на пол. Она не могла прийти в себя. «Уезжаем… Зачем? А как же крыша, Антон….». Агата вскочила и ворвалась в кухню.
-Я не хочу никуда ехать! Не хочу.
- Что значит, не хочу? С ума сошла? Да это же такой шанс. Э
то же Москва! И вообще, тебя никто не спрашивает: хочешь ты или нет! Это неважно.
- Что? Неважно? Я не хочу! И не поеду!
- Поедешь. Куда ты денешься… Через две недели будем уже там.
Агата выбежала из квартиры и быстро побежала вверх по лестнице. Упала на шифер на крыше и заплакала. Две недели… Пройдёт две недели и всё кончится, не будет ни крыши, ни его. Всего две недели…
И они прошли…
Она смотрела из большого окна в цветущий сиренью двор. Она видела его худую спину, торчащие лопатки. Видела его чёрный рюкзак, болтающийся сзади. Его походку, знакомую до боли. Видела всё это сквозь мутные слёзы. Это был её последний вечер в этом городе…. Последний. Она забралась на крышу. Села и привычным движением худых рук стала перебирать осколки кирпичей. Острым краем уколола палец и вскрикнула от боли. Боль зазвенела в голове. И она заплакала. Сначала тихо, потом всё громче и громче… И крыша заскрипела в такт её плачу. Они прощались…
Рельсы тянулись… Стук колёс навевал грусть. Железная ложка позвякивала в стеклянном стакане с чаем. Она лежала на верхней полке и чертила пальцем профиль … и слово «прощай».
…Он зашёл домой и бросил ключи на пол. Они зазвенели и затерялись среди тюбиков краски. Он подошёл к холсту. Осталось несколько штрихов, и картина будет готова. Девушка, сидящая на краю крыши. Грустная, странная, но очень красивая… А за ней закат. Пылающий огненный закат.. Несколько штрихов… Вот только… Она не приходит на крышу уже две недели.
А он так ее ждёт!
Солнце пощекотало её лицо и оставило на нём блики. Голубь подлетел и сел ей на руку. Агата вздрогнула и проснулась. Она вскочила и посмотрела на небо. «Солнце уже высоко.. Проспала.. Дома наверное ищут..». Обычно она возвращалась около пяти часов утра, чтобы никто не заметил. Вот уже месяц она ночевала на крыше. Просто так. Ей это нравилось. Было в этих ночах на крыше что-то таинственное, романтическое и захватывающее дух. Дома этого никто не замечал. Вечерами родители рано ложились спать, уставшие после работы. Тогда Агата тихонько убегала в свой мир.
Запах пыли и гнилого дерева щекотал нос. Руки нащупывали в темноте ржавые ступеньки…Из щёлок капала вода. Капли со звоном ударялись о железо и расплывались маленькими лужицами. Руки нашли привычное кольцо. Она облегчённо вздохнула. «Не была здесь всего неделю, а уже забыла это чувство», – пронеслось в голове. Она нашла замок, открыла и толкнула крышку. Сверху на голову потекли струйки воды. Ужасное ощущение.. Сыро…Она стала выбираться наверх. Пальцы скользили и срывались… «Да.. Погода не из приятных». Она встала и походила по крыше. Под ногами хлюпала вода… Капли дождя стучали по карнизу, создавая глухой звук, похожий на удары африканского барабана. Волосы намокли и липли к щекам. Она села на колени и уткнулась лицом в шершавое покрытие крыши… Оно пахло мазутом, но этот запах тонул во всепоглощающем запахе дождя. Маленькие капли воды сливались вместе и перед глазами возникали размытые лица, причудливые силуэты и тени, фантастические фигуры. Она обхватила колени руками . По спине пробежали мурашки от холода. Агата подняла голову вверх. По лицу стекали струи дождя, переходя на шею, как будто следовали намеченному пути. Глухим ударом оповестил о своём присутствии гром. Агата вздрогнула. Изуродованной красной линией блеснула молния. Небо на секунду озарилось дьявольским светом. Рваные края туч, казалось, задрожали. «Страшно… А если молния ещё раз ударит..» - беспорядочные мысли роились в голове.
Она посмотрела на дома вокруг. Окна зияли чернотой. Все давно спали. А вот окно напротив. Свет лился из него, как будто зазывал внутрь. Непонятный силуэт в окне разрезал этот манящий свет. Агата пригляделась и различила человека, стоявшего около какого-то предмета. Силуэт периодически менялся, человек двигался. Агата ещё долго сидела и всматривалась в движения силуэта. Внезапный удар грома заставил её вздрогнуть. Дождь пошёл ещё сильнее. Шум от него оглушал. Агата открыла люк, и, промокшая насквозь, ушла с крыши.
«Осень»…. Как много образов возникает в голове, когда слышишь это слово. Карусель из оранжевых листьев, ярко голубое небо, которое вскоре сменится серым зимним куполом. Песня одинокого дождя, грустная и заунывная… Клин улетающих журавлей… Холодный, бодрящий воздух, напоминающий о скором приходе заморозков.. Отражения в лужах.. И солнце, застрявшее в голых ветвях деревьев.
Агата сидела на облезлой скамейке в соседнем дворе. По дорожкам бегали малыши и кидали вверх сухие листики. Солнечные лучи танцевали в паутине проводов.
Из подъезда вышел высокий парень. Он прислонился к стене и стоял, щурясь от яркого света. Парень был худой. Из под угольно чёрных волос торчали уши. На лице у него было серьёзное выражение, не очень соответствующее его виду. Из-за этого он был похож на ребёнка, который изображает кого-то из взрослых. Агата, рассматривая его, невольно улыбнулась. Из подъезда вышел ещё один паренёк с огромной чёрной папкой и сказал: «Ну что, Антон? Пойдём?». Парень с серьёзным выражением лица перестал щуриться, и они быстрыми шагами вышли из двора.
Первые заморозки покрыли крышу инеем. Железные антенны стояли теперь белыми истуканами. Город сверху казался огромным пряником, политым белой глазурью. А окно напротив всё так же светилось по вечерам. Там жил он. Парень с угольно чёрными волосами. Он был художником. Каждую ночь он рисовал картины в своей тёплой комнате. Его рука его вечером брала кисть и не отпускала её до утра. И каждую ночь со своей крыши Агата смотрела на его силуэт и вспоминала, как увидела его первый раз. Тогда, осенью. А однажды он открыл окно и смотрел на закат. А она смотрела на него. На силуэт в освещённом окне.
Это был он. Антон…..
А потом пришла зима. Свалилась на город первой метелью. Лужи превратились в лёд. Туфли сменились сапогами, а плащи тёплыми куртками. И лица вокруг стали холодными. Глаза сощурились от летевшего в них снега, и все теперь замечали только себя. Крыша поднялась ближе к небу, благодаря метровым сугробам. Они теперь лежали покрывалом, и Агата утопала в них по пояс. Она приходила всё реже. Люк примерзал, и открывать его было трудно. А потом она вовсе перестала приходить…
Люк замёрз до весны…
Она сидела и смотрела на голубя. Он деловито ходил по карнизу. Это был типичный «остановочный» голубь, откормленный семечками и крошками. Небо поражало своим цветом. Казалось, такого неба не бывает. Оно было огненным. Не розовым, не красным, а именно огненным. У горизонта было алым, потом желтело, потом переходило в кроваво-красный, а прямо над головою было уже совсем белым. Как зола от потухшего костра. Агата посмотрела в его окно. Он опять что-то рисовал. А она теперь могла начертить его профиль по памяти.
-Мы переезжаем!- мама заявила это прямо с порога.
-Что? Я ничего не понимаю. Ты можешь объяснить? – Агата широко раскрыла глаза и недоумённо смотрела на мать.
-Отцу наконец-то предложили работу в Москве. И с квартирой обещали помочь. Поэтому пакуй чемоданы, Агатка!- она улыбнулась и счастливая ушла на кухню.
Агата села на пол. Она не могла прийти в себя. «Уезжаем… Зачем? А как же крыша, Антон….». Агата вскочила и ворвалась в кухню.
-Я не хочу никуда ехать! Не хочу.
- Что значит, не хочу? С ума сошла? Да это же такой шанс. Э
то же Москва! И вообще, тебя никто не спрашивает: хочешь ты или нет! Это неважно.
- Что? Неважно? Я не хочу! И не поеду!
- Поедешь. Куда ты денешься… Через две недели будем уже там.
Агата выбежала из квартиры и быстро побежала вверх по лестнице. Упала на шифер на крыше и заплакала. Две недели… Пройдёт две недели и всё кончится, не будет ни крыши, ни его. Всего две недели…
И они прошли…
Она смотрела из большого окна в цветущий сиренью двор. Она видела его худую спину, торчащие лопатки. Видела его чёрный рюкзак, болтающийся сзади. Его походку, знакомую до боли. Видела всё это сквозь мутные слёзы. Это был её последний вечер в этом городе…. Последний. Она забралась на крышу. Села и привычным движением худых рук стала перебирать осколки кирпичей. Острым краем уколола палец и вскрикнула от боли. Боль зазвенела в голове. И она заплакала. Сначала тихо, потом всё громче и громче… И крыша заскрипела в такт её плачу. Они прощались…
Рельсы тянулись… Стук колёс навевал грусть. Железная ложка позвякивала в стеклянном стакане с чаем. Она лежала на верхней полке и чертила пальцем профиль … и слово «прощай».
…Он зашёл домой и бросил ключи на пол. Они зазвенели и затерялись среди тюбиков краски. Он подошёл к холсту. Осталось несколько штрихов, и картина будет готова. Девушка, сидящая на краю крыши. Грустная, странная, но очень красивая… А за ней закат. Пылающий огненный закат.. Несколько штрихов… Вот только… Она не приходит на крышу уже две недели.
А он так ее ждёт!
Яблочкина Алина, 15 лет, Сызрань
Рейтинг: 0
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |