Жизнь под номером ноль
Жизнь под номером ноль
Первый кусок.
Невысокая девчонка в чёрном плаще шла по людной улице, шаркая тяжёлыми ботинками, стараясь стать как можно меньше, незаметней, а в идеале – стать невидимкой. Яркое солнце нещадно било ей в глаза. Не помогали даже толстые чёрные очки. Солнце раздражало девчонку. Она ненавидела его. Она мечтала о том, чтобы в это мгновенье прогремел гром, и на землю обрушился ливень. Но на улице было жарко и сухо. Она мяла свой плащ, как будто стараясь скрыться в нём от всего этого тепла и радости.
Родители не то, что не понимали её, просто… отец умер два года назад, а мама… да, не понимала её. Девчонка хотела вслед за отцом кануть в бездну, но на земле её держало мерзкое чувство под названием любовь. Она не могла преподнести своей матери столь жестокий подарок. За это она ненавидела любовь.
Эти мысли мешали ей, не давали покоя, без спроса нагло лезли в ноющую голову, заставляя её болеть ещё сильнее. Девчонка шла и думала, пока не наткнулась на двери того места, куда ей велела явиться мама. Она не знала, что это за место, ей было всё равно. Ей вообще, многое было всё равно. Но, тем не менее, она вошла в дом номер двадцать шесть, поднялась на двенадцатый этаж, толкнула дверь четвёртого кабинета.
- А вот и Фортуна, – раздался знакомый голос.
Фортуна оказалась на пороге большого кабинета с одним выплёвывающим солнечный свет высоким окном, под которым пылился стол. За столом пылился незнакомый очень худой человек в сером скучном костюме. Глаз его не было видно из-за пыльных очков-половинок, лицо не выражало решительно ничего. Немного поодаль сидела мама Фортуны.
- Проходи, садись, – сказала мама, заметно нервничая.
Все стулья были задвинуты за стол. Стул напротив неизвестного вроде человека был выдвинут. Фортуна закрыла дверь. Звук разнёсся эхом, и зазвенела тишина, прорезаемая взглядом неизвестного. Мама старалась не смотреть на Фортуну. Девчонка села на выдвинутый стул и безразлично уставилась на маму и неизвестного.
- Здравствуй, Фортуна. Мы ждали тебя, – негромко и неподходяще для себя твёрдо произнёс неизвестный.
«Да, неужели? Велика честь…» - подумала Фортуна.
- Невелика, – отозвался неизвестный. - Но, тем не менее…
Фортуна уже с наличием заинтересованности посмотрела на него, но пыль на очках не пускала в пустые глаза. Повисший ток оборвала мама.
- Фортуна, познакомься, это – господин Безымянный.
«Неплохая фамилия, мне б такую».
- Директор… э-э-э…школы «Жизнь под номером ноль», – ещё сильней нервничая, начала мама. - Это такое место… для сверхчувствительных подростков.
- Психушка, что ли? - напрямую, без эмоций спросила Фортуна.
Безымянный никак не отреагировал, в глазах мамы собирались слёзы.
Вопрос Фортуны был абсолютно серьёзен и спокоен наверное, потому что в школе её постоянно шпыняли, унижали, называли… чокнутой. А ещё были люди, которые делали вид, что Фортуна им не безразлична, но она прекрасно знала, что нужно им на самом деле - ответ в тетради. После смерти отца жизнь приобрела новые краски. Верней – приобрела их отсутствие. Фортуна стала замкнутой, не вылезала из своей комнаты, в которую мама не решалась заходить – слишком «опасно для мозга». Фортуна не хотела ни с кем разговаривать, никто не понимал её. Настроение всегда было плохое, беспричинные истерики заставляли маму злиться или плакать, а слёзы были убийственными. Невыносимо было знать, что она портит жизнь своей и без того не слишком здоровой маме. Но она не могла не… Хватит.
- Фортуна, мы не желаем тебе ничего плохого, - с еле сдерживаемыми слезами в голосе произнесла мама.
- Делайте, что хотите.
Фортуну резанули её слёзы, а на остальное происходящее ей было плевать. Подумаешь, психушка! Хоть что-то поинтересней школы. Неловкое молчание затягивалось.
- Вера, я думаю, мы всё обсудили, – произнёс Безымянный.
- Конечно, спасибо. До свидания, – ответила мама, вставая.
- Ждём вас, – глядя прямо на Фортуну, сказал Безымянный.
- До свиданья, - пробормотала она, вставая и разворачиваясь.
Взявшись за ручку двери, Фортуна подумала, что сейчас, в этот момент должно произойти что-то необычное, может, даже, сверхъестественное. Но ничего не произошло. Она повернула ручку и, как только дверь с силой, но бесшумно захлопнулась, мама дала волю слезам.
«Опять чувствую себя самой последней неблагодарной сволочью».
Второй кусок.
Но мнение, как и настроение, может измениться…
- Я не поеду туда!
- Фортуна, это для твоего же здоровья…
- Только через мой труп!
Зря она это сказала…
* * *
Фортуна стояла на перекрёстке и пыталась сообразить, куда ей идти дальше. Не придумав ничего лучше, она перешла дорогу.
…слепые фары…визг тормозов…удар об асфальт…хруст собственных костей…тёплая кровь…падение в пустоту…
Третий кусок.
Фортуна открыла глаза, села и стала осматриваться. Вокруг неё было громадное пустое серое пространство. Она ничего не понимала. Через секунду она заметила, что сидит в небольшой грязно-голубоватой луже. Таких луж в этом странном месте было много. Фортуна неуверенно поднялась.
«Стоп, я же умерла. Ничего не болит. А должно? Я же умерла. Глупые мыли…»
Тут Фортуна заметила, что юбка совсем не промокла. Она по-прежнему ничего не понимала. Несколько секунд ничего не происходило. Даже грязные облака на низком охристо-сером небе были неподвижны. Было нереально тихо. Вдруг вдалеке, с разных сторон в одну кучу не спеша, начали собираться пылинки. Фортуна неотрывно глядела на этот странный, единственный источник движений. Сплетение пыли начало приобретать человеческую форму. Фортуна моргнула, и сплетение рассыпалось, пылинки разлетелись без следа.
- Здравствуй,- эхом донеслось из ниоткуда.
Фортуна стала ещё больше ничего не понимать, и это начинало пугать её.
- Где...
- Недобро пожаловать в Жизнь под номером ноль.
- Но, как...
- Ты находишься в коме, между жизнью и смертью. А это один из способов попасть сюда.
- А кто...
- Кто я, тебе знать не обязательно.
«Чтение мыслей. Неплохо»
- А где… всё? – неуверенно спросила Фортуна.
- А ты приглядись.
Пред её глазами этаж за этажом, начало быстро строится низкое, но широкое сооружение из примитивных серых зданий. Они навевали скуку и уныние. Вместо людей медленно мелькали тени.
- Откуда...
- Ты ещё не привыкла к пыли.
- Не поняла.
- Пыль вместо воздуха. В ней есть частички чужих мыслей, жизней и прочего хлама. Поэтому здесь можно что-то не заметить, а можно увидеть то, что было скрыто от нас в том мире, в котором мы все когда-то были. И, возможно, будем. А, возможно, и нет. Эти здания стоят тут всё время, а заметила ты их только сейчас.
- И что дальше?
- Поднимайся на одиннадцатый этаж. Твоя комната номер двадцать четыре.
Последние слова эхом растворились в пространстве. У Фортуны было множество вопросов, но задать их было некому. Что ж, делать нечего. Она нервно потеребила волосы, прикусила губу, оттряхнула с юбки пыль и направилась к находящейся неподалёку тяжёлой, серой, но ржавой железной двери.
Войдя внутрь, она замерла, осматриваясь. Невысокий потолок, казалось, давно никто не белил. К унылым светло-серым стенам были часто прикреплены грубо обрубленные зеркала и заплывшие огарки свечей в жестяных стальных подсвечниках. Пол был покрыт тёмно-серым очень грязным ковром. Повсюду было множество скучных однообразных дверей. Фортуна развернулась. На месте входной двери оказались три лестницы. Две из них – абсолютно одинаковые – тяжёлые, неприметные. А вот третья – центральная – была совершенно другой. Лёгкой и изящной. Светящейся. Она завораживала. Её ступеньки были из тончайшего стекла. В чём она удивительна – ни поручней, ни крепления не было. Казалось, пластины стекла просто висят в воздухе. Фортуна посмотрела вверх. Лестница бесконечна. Абсурд. В этом здании не больше трёх этажей. Так у неё ведь одиннадцатый этаж… Пыль… Вокруг не было ни души. Что ж. Она подошла к лестницам. Внезапно её охватило безумное желание подняться вверх по средней лестнице, по её сверкающим, манящим неизвестностью ступенькам. Но разум почему-то направил Фортуну к правой серой громоздкой и прочной лестнице. Достигнув второго этажа, она увидела табличку с цифрой одиннадцать.
- Что за чушь?! Что всё это значит?! – устало крикнула она в пространство.
Нетрудно догадаться, что прозвучало ей в ответ. Конечно, тишина. Пустые серые несколько десятков квадратных метров с несколькими дверями и большими пыльными окнами, завядшими цветами и дохлыми комарами на подоконниках оставались такими же. Что ж. Ничего не поделаешь, надо искать дверь с номером двадцать четыре. Фортуна подошла к ближайшей двери, но на табличке была железная цифра девять. Висела она только на одном гвозде. Тут на глазах Фортуны, табличка начала медленно подниматься и поворачиваться. Спустя несколько секунд на ней значилась цифра шесть. Затем, не спеша, в воздух медленно поднялись с пола три гвоздя, которых Фортуна не заметила, и плавно, как нож в масло, вошли по углам таблички так, что видны остались только серые шляпки. Всё успокоилось, но как только Фортуна подумала об этом, гвозди так же плавно начали вылетать из двери, и табличка стала падать. Это повторялось, повторялось, повторялось…Фортуна отвела взгляд в другую сторону. Она заметила необычную и интересную дверь, как небо от земли отличавшуюся от других серых, ржавых железяк. Она была как будто из непрерывно двигающегося и переплетающегося насыщенного чёрного и серого газа. Фортуна непроизвольно подошла к ней, и из бурлящего нечто стала появляться очень красивая тускло золотая ручка, похожая на сплетение корней растений. Фортуна осторожно коснулась её, и дверь сама собой открылась. Она перешла порог комнаты и пронзительно закричала, но её никто не слышал. Порог – это внезапно и неожиданно, больно и неосознанно. Фортуна сделала шаг вперёд – отпустило. Она открыла глаза. На пыльном окне напротив пальцем было написано: «отрицательная жизнь».
Четвёртый кусок.
День прошёл очень быстро, Фортуна мало-помалу обосновалась. На Жизнь под номером ноль опускалась ночь. Фортуна погасила единственный источник тусклого света – несколько несгорающих огарков свечей - в своей пустынной комнате. Своей комнате… Бред… Эти четыре стены были для Фортуны тюремной камерой. Она пнула свой чемодан с вещами, который, когда она впервые вошла сюда, оказался у очень большого, пыльного окна, которое сейчас открыто настежь. Фортуна легла на большую, холодную постель, свернулась клубочком, смахнула полную тоски слезу, надела верные наушники и уставилась в открытое окно на тёмное небо, сквозь которое несмело пробивается одна-единственная, яркая-яркая звезда. И стала ждать, когда её поглотит сон.
«Посмотри на звёзды. Великие короли прошлого смотрят на нас с этих звёзд. И, когда бы тебе ни стало одиноко, эти короли всегда будут там, чтобы указать тебе путь. Когда-нибудь там буду и я»
* * *
В конце концов, сон соблаговолил опуститься на Фортуну. Этот не очень гостеприимный мир выкачивал очень много сил, и Фортуна, с непривычки, была выжата, как губка. Сквозь кромешную тьму всё непробудное сознание наполнило нечто…
- Доктор, как она? К ней можно? – отчётливо раздался взволнованный женский голос.
Тяжёлый вздох.
- Можно, но её состояние не изменилось, – траурно прозвучал в ответ мужской голос.
Тихонько послышался скрип двери, несколько коротких шагов, затем – полная тишина. Держалась она не долго. Палату содрогнул глухой плач, переросший в громкие, срывающиеся рыдания. Падение тела на кровать, на которой неподвижно лежала совсем юная девушка.
- Фортуна… доченька… прости меня… - сквозь черноту звучал захлёбывающийся слезами голос.
Он стал стихать, но рыдания не прекращались, они просто стали доноситься, словно откуда-то издалека, из глубины, из непонятной бездны, или, наоборот, из обычной будничной жизни, отчаянно пытаясь попасть неизвестно куда.
- НЕТ! Нет! нет! нет! нет!..
В этот миг Фортуна очнулась и резко села на постели, распахнув глаза, в которых уже начала появляться охристо-серая пыль. По щекам Фортуны катились крупные слёзы.
Пятый кусок.
Время летит очень быстро, а в таком, мягко говоря, странном месте, как оно вообще мчится неизвестно куда без оглядки. С тех пор, как сюда попала Фортуна, прошло полгода. А может, месяц, может, день, нет, скорее – неделя, хотя – неизвестно. Прошёл какой-то промежуток времени. Нечто среднее между невыносимым мгновением и облегчающей вечностью. Частичка Вселенной и огромный кусок жизни. Непонятно. Фортуна почти привыкла к этому месту, к этой жизни, если это можно так назвать. К этому нельзя привыкнуть. Невозможно. Пройдёт хоть вечность, а всё равно не привыкнешь. Время… Время как плохое лекарство. Не лечит, а приостанавливает. Приостанавливает пропасть. Не даёт шагнуть к ней. Как всё это глупо. Как глупы эти слова. Жизнь… Разве это можно назвать жизнью? Нет, это нельзя назвать жизнью. Это… существование. Хотя, даже неизвестно – существуешь или нет. Зависла между жизнью и пропастью. Глупость, полный бред.
Время идёт. Фортуна начала осваиваться. Посещала разные процедуры, ни с кем не общалась, а здесь никто ни с кем не общается. Ходила в библиотеку. Часами неподвижно смотрела из окна, как пыль медленно вьётся над грязными чистыми лужами под охристо-серым небом, звезда на котором была только одна. Каждую ночь Фортуна проваливалась в темноту. Иногда оттуда доносились голоса. Неизвестно откуда, она знала, что отрицательная жизнь – это где-то недалеко от Жизни под номером ноль, а разделяет их Мгновенье.
Шестой кусок.
Дождь. Нет. Тучи. Огромные тучи сгущались над Жизнью под номером ноль. Они затянули всё небо. Оно стало чёрным, тёмно-фиолетовым. Ни одной звезды. Ни луны. Только белые разводы по краям туч. Как будто на небо опрокинули банки с влажными, густыми красками, которые затекают одна на другую. Гром. Раздавался оглушительный, зловещий гром. А где Фортуна? Фортуна… Забилась в тёмный угол за зданием. Сидит в тени, на пыльном асфальте, обхватив колени руками и уткнув в них голову так, что видно только взлохмаченные, мокрые от слёз волосы. Было холодно. Фортуну начала пробирать дрожь, но она не обратила на это внимания. Она уже долго сидит здесь, в этом тёмном углу, под этими ужасными тучами, где никого нет, где только она одна, наедине с собой, со своими мыслями и слезами. Сегодня годовщина смерти её отца.
Чёрные, как пропасть, тучи, сгущаются всё сильней. Гремит невообразимый гром. И вдруг небо рассекает надвое ослепительная молния. Фортуна подняла глаза к сияющему от вспышек небу, встала, и с истерикой, слезами и безумной улыбкой закричала:
- Ну, что, нравится?! Видишь, твоя дочь сошла с ума! Нравится?! Да?! Что тебе стоило остаться на этом свете?! Почему?! Зачем ты меня оставил?! Почему тебя нет рядом, когда ты так нужен?! Ладно, я, у меня здоровья много, а мама?! Какого ей?! Ты же знаешь, у неё слабое здоровье, нервы ни к чёрту!!! Зачем ты нас покинул…
Фортуна закрыла лицо руками и громко зарыдала. Собственное бессилие невыносимо. Она смахнула слёзы и заметила валяющийся неподалёку велосипед. Рядом серая бетонная земля начала разверзаться, образуя огромный крутой склон, длинною, казалось, в жизнь… Фортуна посмотрела на велосипед, затем на склон. На её лице появилась безумная улыбка. Ей плевать. Плевать, что там внизу, плевать, что с ней будет. Плевать, даже, если она разобьётся насмерть… А что, неплохая идея…
В то мгновенье, когда Фортуне в голову пришла эта страшная мысль, грянул гром, сверкнула молния, и обрушился страшный, всёпоглощающий ливень. Фортуна, спотыкаясь, подбежала к этому старому велосипеду, села на него и надавила на педаль. В ушах завывает ветер, педали крутятся сами с бешеной скоростью, перед глазами расстилается зияющая чёрная пропасть. И ливень. Ужасный ливень бьёт по пустоте, словно смывая прошлое. Фортуна дико захохотала.
Впереди из пылинок собралась стена.
Фортуне было плевать.
Снег. Холодный, падающий снег, тающий, касаясь тёплой крови свежих ран на незамерзающем теле. Боль? Нет… Безразличие. Глубокое безразличие, застилающее физическую боль. И снег, снег, снег… Такой чистый, первый. Укрывающий тревогу и смятение своей белой пеленой спокойствия.
Окровавленная Фортуна сидела возле ледяной стены и тихо плакала, глядя в светло-серое небо, с которого медленно падали снежинки, и чувствуя, как её душа наполняется спокойствием. Небо прояснялось. Между блокадой туч стал медленно-медленно проявляться светлый кусочек голубого неба. Так странно…
- Больно? – негромко спросил успокаивающий голос.
- Нет, - сама, не зная кому, ответила Фортуна, не отрывая глаз от неба. Замазанных чёрным цветом, растёкшимся от слёз, глаз от чистого-чистого, как мечта, неба.
- Я не про кровь, – произнёс Голос.
- Да какое ты имеешь право спрашивать об этом? Кто ты вообще такой?
- Человек.
Фортуна медленно перевела взгляд на Голос. Обычный человек. Пол, возраст, внешность – всё это не важно.
- Я помогу тебе, – сказал Голос и протянул Фортуне руку.
* * *
- А что такое отрицательная жизнь?
- Тебе туда ещё рано.
Седьмой кусок
Ещё одна бессонная ночь. Тёмное-тёмное небо и одна-единственная, яркая-яркая большая мигающая звезда. И больше ничего. С тех пор, как Фортуна познакомилась с Голосом прошло… Не знаю, сколько времени прошло. И Фортуна не знает. А Голос… Голос, наверное, знает. С тех пор Фортуна стала спать по ночам спокойно. Вообще, Фортуна стала спать. И вот бессонная ночь. Темно. Ни луны, ничего. Только яркая, большая мигающая звезда пульсом бьётся по венам, бьётся в грязное, раскрытое окно. Она, кажется, тоже сходит с ума от этой духоты. Кстати, в Жизни под номером ноль нет времён года. Это так. К слову.
Все спят. Спит Голос. Смогла уснуть даже Фортуна. Не спит только бешено мигающая звезда.
Великие Короли Прошлого. У каждого прошлого есть свой Великий Король. Вот только понимаешь это, когда трон уже пуст.
Спокойными ночами Фортуне не снились сны. Да ей вообще не снились сны. В Жизни под номером ноль нет снов. По крайней мере, для Фортуны.
«Я рядом. Я жду тебя»
И звезда погасла.
Восьмой кусок.
- Постой! Куда ты?! – кричал ей вслед Голос.
- К нему! Он на дне обрыва! Он зовёт меня! Он ждёт меня! Я сброшусь и снова увижу его! Я ему нужна!
- Постой! ТЕБЕ ЕЩЁ ТУДА РАНО!!!
- Я не буду тебя слушать! Я нужна ему!
- Фортуна, постой!
Голос схватил её за руку.
- Фортуна…
- Отпусти меня!!!
Фортуна безуспешно пыталась вырваться.
- Тебе туда рано…
Фортуна обезумела. Глаза её тускнели, теряли последние капли жизни. В голове тупой болью билась только одна мысль: «Я хочу увидеть его»…
В руке возник нож.
Девятый кусок.
Кровь. Море крови. Кровь друга на собственных руках. Небо, глядя на которое невозможно понять, вверху оно или глубоко внизу. И дождь. Страшный ливень, смывающий всё.
Она посмотрела на свои руки и громко закричала. Внезапно свалившееся озарение затмило всё. Она побежала, не видя перед собой ничего, кроме дождя, смывающего кровь.
Наконец-то. Средняя лестница. Она, громко рыдая, побежала вверх по ней. Слёзы и кровь капали на прозрачные ступеньки. Она бежала и бежала, не зная, что ступенек в этой лестнице ровно столько, сколько дней она прожила. И для каждого эта лестница разная.
Вот она. Прозрачная дверь на самой последней ступеньке. Фортуна остановилась и посмотрела на эту дверь. Она знала, что делать.
Натекла уже лужа крови…
- Вот оно, Мгновенье. Прости меня.
Одна слеза упала в красное море и дверь открылась. Шаг…
Но есть и другой конец.
Фортуна очнулась в тёмной больничной палате, и увидела перед собой освещаемую светом луны и звёзд на ярком ночном небе маму.
Есть конец. Но есть и продолжение. Только будет оно или нет, каждый выбирает сам.
Там где-то очень далеко, а, может, близко,
Там где-то очень высоко, а, может, низко,
Там, куда, я знаю, не войти без остановки сердца,
Я знаю, ты меня там ждёшь,
Но всё равно закрыта дверца.
Первый кусок.
Невысокая девчонка в чёрном плаще шла по людной улице, шаркая тяжёлыми ботинками, стараясь стать как можно меньше, незаметней, а в идеале – стать невидимкой. Яркое солнце нещадно било ей в глаза. Не помогали даже толстые чёрные очки. Солнце раздражало девчонку. Она ненавидела его. Она мечтала о том, чтобы в это мгновенье прогремел гром, и на землю обрушился ливень. Но на улице было жарко и сухо. Она мяла свой плащ, как будто стараясь скрыться в нём от всего этого тепла и радости.
Родители не то, что не понимали её, просто… отец умер два года назад, а мама… да, не понимала её. Девчонка хотела вслед за отцом кануть в бездну, но на земле её держало мерзкое чувство под названием любовь. Она не могла преподнести своей матери столь жестокий подарок. За это она ненавидела любовь.
Эти мысли мешали ей, не давали покоя, без спроса нагло лезли в ноющую голову, заставляя её болеть ещё сильнее. Девчонка шла и думала, пока не наткнулась на двери того места, куда ей велела явиться мама. Она не знала, что это за место, ей было всё равно. Ей вообще, многое было всё равно. Но, тем не менее, она вошла в дом номер двадцать шесть, поднялась на двенадцатый этаж, толкнула дверь четвёртого кабинета.
- А вот и Фортуна, – раздался знакомый голос.
Фортуна оказалась на пороге большого кабинета с одним выплёвывающим солнечный свет высоким окном, под которым пылился стол. За столом пылился незнакомый очень худой человек в сером скучном костюме. Глаз его не было видно из-за пыльных очков-половинок, лицо не выражало решительно ничего. Немного поодаль сидела мама Фортуны.
- Проходи, садись, – сказала мама, заметно нервничая.
Все стулья были задвинуты за стол. Стул напротив неизвестного вроде человека был выдвинут. Фортуна закрыла дверь. Звук разнёсся эхом, и зазвенела тишина, прорезаемая взглядом неизвестного. Мама старалась не смотреть на Фортуну. Девчонка села на выдвинутый стул и безразлично уставилась на маму и неизвестного.
- Здравствуй, Фортуна. Мы ждали тебя, – негромко и неподходяще для себя твёрдо произнёс неизвестный.
«Да, неужели? Велика честь…» - подумала Фортуна.
- Невелика, – отозвался неизвестный. - Но, тем не менее…
Фортуна уже с наличием заинтересованности посмотрела на него, но пыль на очках не пускала в пустые глаза. Повисший ток оборвала мама.
- Фортуна, познакомься, это – господин Безымянный.
«Неплохая фамилия, мне б такую».
- Директор… э-э-э…школы «Жизнь под номером ноль», – ещё сильней нервничая, начала мама. - Это такое место… для сверхчувствительных подростков.
- Психушка, что ли? - напрямую, без эмоций спросила Фортуна.
Безымянный никак не отреагировал, в глазах мамы собирались слёзы.
Вопрос Фортуны был абсолютно серьёзен и спокоен наверное, потому что в школе её постоянно шпыняли, унижали, называли… чокнутой. А ещё были люди, которые делали вид, что Фортуна им не безразлична, но она прекрасно знала, что нужно им на самом деле - ответ в тетради. После смерти отца жизнь приобрела новые краски. Верней – приобрела их отсутствие. Фортуна стала замкнутой, не вылезала из своей комнаты, в которую мама не решалась заходить – слишком «опасно для мозга». Фортуна не хотела ни с кем разговаривать, никто не понимал её. Настроение всегда было плохое, беспричинные истерики заставляли маму злиться или плакать, а слёзы были убийственными. Невыносимо было знать, что она портит жизнь своей и без того не слишком здоровой маме. Но она не могла не… Хватит.
- Фортуна, мы не желаем тебе ничего плохого, - с еле сдерживаемыми слезами в голосе произнесла мама.
- Делайте, что хотите.
Фортуну резанули её слёзы, а на остальное происходящее ей было плевать. Подумаешь, психушка! Хоть что-то поинтересней школы. Неловкое молчание затягивалось.
- Вера, я думаю, мы всё обсудили, – произнёс Безымянный.
- Конечно, спасибо. До свидания, – ответила мама, вставая.
- Ждём вас, – глядя прямо на Фортуну, сказал Безымянный.
- До свиданья, - пробормотала она, вставая и разворачиваясь.
Взявшись за ручку двери, Фортуна подумала, что сейчас, в этот момент должно произойти что-то необычное, может, даже, сверхъестественное. Но ничего не произошло. Она повернула ручку и, как только дверь с силой, но бесшумно захлопнулась, мама дала волю слезам.
«Опять чувствую себя самой последней неблагодарной сволочью».
Второй кусок.
Но мнение, как и настроение, может измениться…
- Я не поеду туда!
- Фортуна, это для твоего же здоровья…
- Только через мой труп!
Зря она это сказала…
* * *
Фортуна стояла на перекрёстке и пыталась сообразить, куда ей идти дальше. Не придумав ничего лучше, она перешла дорогу.
…слепые фары…визг тормозов…удар об асфальт…хруст собственных костей…тёплая кровь…падение в пустоту…
Третий кусок.
Фортуна открыла глаза, села и стала осматриваться. Вокруг неё было громадное пустое серое пространство. Она ничего не понимала. Через секунду она заметила, что сидит в небольшой грязно-голубоватой луже. Таких луж в этом странном месте было много. Фортуна неуверенно поднялась.
«Стоп, я же умерла. Ничего не болит. А должно? Я же умерла. Глупые мыли…»
Тут Фортуна заметила, что юбка совсем не промокла. Она по-прежнему ничего не понимала. Несколько секунд ничего не происходило. Даже грязные облака на низком охристо-сером небе были неподвижны. Было нереально тихо. Вдруг вдалеке, с разных сторон в одну кучу не спеша, начали собираться пылинки. Фортуна неотрывно глядела на этот странный, единственный источник движений. Сплетение пыли начало приобретать человеческую форму. Фортуна моргнула, и сплетение рассыпалось, пылинки разлетелись без следа.
- Здравствуй,- эхом донеслось из ниоткуда.
Фортуна стала ещё больше ничего не понимать, и это начинало пугать её.
- Где...
- Недобро пожаловать в Жизнь под номером ноль.
- Но, как...
- Ты находишься в коме, между жизнью и смертью. А это один из способов попасть сюда.
- А кто...
- Кто я, тебе знать не обязательно.
«Чтение мыслей. Неплохо»
- А где… всё? – неуверенно спросила Фортуна.
- А ты приглядись.
Пред её глазами этаж за этажом, начало быстро строится низкое, но широкое сооружение из примитивных серых зданий. Они навевали скуку и уныние. Вместо людей медленно мелькали тени.
- Откуда...
- Ты ещё не привыкла к пыли.
- Не поняла.
- Пыль вместо воздуха. В ней есть частички чужих мыслей, жизней и прочего хлама. Поэтому здесь можно что-то не заметить, а можно увидеть то, что было скрыто от нас в том мире, в котором мы все когда-то были. И, возможно, будем. А, возможно, и нет. Эти здания стоят тут всё время, а заметила ты их только сейчас.
- И что дальше?
- Поднимайся на одиннадцатый этаж. Твоя комната номер двадцать четыре.
Последние слова эхом растворились в пространстве. У Фортуны было множество вопросов, но задать их было некому. Что ж, делать нечего. Она нервно потеребила волосы, прикусила губу, оттряхнула с юбки пыль и направилась к находящейся неподалёку тяжёлой, серой, но ржавой железной двери.
Войдя внутрь, она замерла, осматриваясь. Невысокий потолок, казалось, давно никто не белил. К унылым светло-серым стенам были часто прикреплены грубо обрубленные зеркала и заплывшие огарки свечей в жестяных стальных подсвечниках. Пол был покрыт тёмно-серым очень грязным ковром. Повсюду было множество скучных однообразных дверей. Фортуна развернулась. На месте входной двери оказались три лестницы. Две из них – абсолютно одинаковые – тяжёлые, неприметные. А вот третья – центральная – была совершенно другой. Лёгкой и изящной. Светящейся. Она завораживала. Её ступеньки были из тончайшего стекла. В чём она удивительна – ни поручней, ни крепления не было. Казалось, пластины стекла просто висят в воздухе. Фортуна посмотрела вверх. Лестница бесконечна. Абсурд. В этом здании не больше трёх этажей. Так у неё ведь одиннадцатый этаж… Пыль… Вокруг не было ни души. Что ж. Она подошла к лестницам. Внезапно её охватило безумное желание подняться вверх по средней лестнице, по её сверкающим, манящим неизвестностью ступенькам. Но разум почему-то направил Фортуну к правой серой громоздкой и прочной лестнице. Достигнув второго этажа, она увидела табличку с цифрой одиннадцать.
- Что за чушь?! Что всё это значит?! – устало крикнула она в пространство.
Нетрудно догадаться, что прозвучало ей в ответ. Конечно, тишина. Пустые серые несколько десятков квадратных метров с несколькими дверями и большими пыльными окнами, завядшими цветами и дохлыми комарами на подоконниках оставались такими же. Что ж. Ничего не поделаешь, надо искать дверь с номером двадцать четыре. Фортуна подошла к ближайшей двери, но на табличке была железная цифра девять. Висела она только на одном гвозде. Тут на глазах Фортуны, табличка начала медленно подниматься и поворачиваться. Спустя несколько секунд на ней значилась цифра шесть. Затем, не спеша, в воздух медленно поднялись с пола три гвоздя, которых Фортуна не заметила, и плавно, как нож в масло, вошли по углам таблички так, что видны остались только серые шляпки. Всё успокоилось, но как только Фортуна подумала об этом, гвозди так же плавно начали вылетать из двери, и табличка стала падать. Это повторялось, повторялось, повторялось…Фортуна отвела взгляд в другую сторону. Она заметила необычную и интересную дверь, как небо от земли отличавшуюся от других серых, ржавых железяк. Она была как будто из непрерывно двигающегося и переплетающегося насыщенного чёрного и серого газа. Фортуна непроизвольно подошла к ней, и из бурлящего нечто стала появляться очень красивая тускло золотая ручка, похожая на сплетение корней растений. Фортуна осторожно коснулась её, и дверь сама собой открылась. Она перешла порог комнаты и пронзительно закричала, но её никто не слышал. Порог – это внезапно и неожиданно, больно и неосознанно. Фортуна сделала шаг вперёд – отпустило. Она открыла глаза. На пыльном окне напротив пальцем было написано: «отрицательная жизнь».
Четвёртый кусок.
День прошёл очень быстро, Фортуна мало-помалу обосновалась. На Жизнь под номером ноль опускалась ночь. Фортуна погасила единственный источник тусклого света – несколько несгорающих огарков свечей - в своей пустынной комнате. Своей комнате… Бред… Эти четыре стены были для Фортуны тюремной камерой. Она пнула свой чемодан с вещами, который, когда она впервые вошла сюда, оказался у очень большого, пыльного окна, которое сейчас открыто настежь. Фортуна легла на большую, холодную постель, свернулась клубочком, смахнула полную тоски слезу, надела верные наушники и уставилась в открытое окно на тёмное небо, сквозь которое несмело пробивается одна-единственная, яркая-яркая звезда. И стала ждать, когда её поглотит сон.
«Посмотри на звёзды. Великие короли прошлого смотрят на нас с этих звёзд. И, когда бы тебе ни стало одиноко, эти короли всегда будут там, чтобы указать тебе путь. Когда-нибудь там буду и я»
* * *
В конце концов, сон соблаговолил опуститься на Фортуну. Этот не очень гостеприимный мир выкачивал очень много сил, и Фортуна, с непривычки, была выжата, как губка. Сквозь кромешную тьму всё непробудное сознание наполнило нечто…
- Доктор, как она? К ней можно? – отчётливо раздался взволнованный женский голос.
Тяжёлый вздох.
- Можно, но её состояние не изменилось, – траурно прозвучал в ответ мужской голос.
Тихонько послышался скрип двери, несколько коротких шагов, затем – полная тишина. Держалась она не долго. Палату содрогнул глухой плач, переросший в громкие, срывающиеся рыдания. Падение тела на кровать, на которой неподвижно лежала совсем юная девушка.
- Фортуна… доченька… прости меня… - сквозь черноту звучал захлёбывающийся слезами голос.
Он стал стихать, но рыдания не прекращались, они просто стали доноситься, словно откуда-то издалека, из глубины, из непонятной бездны, или, наоборот, из обычной будничной жизни, отчаянно пытаясь попасть неизвестно куда.
- НЕТ! Нет! нет! нет! нет!..
В этот миг Фортуна очнулась и резко села на постели, распахнув глаза, в которых уже начала появляться охристо-серая пыль. По щекам Фортуны катились крупные слёзы.
Пятый кусок.
Время летит очень быстро, а в таком, мягко говоря, странном месте, как оно вообще мчится неизвестно куда без оглядки. С тех пор, как сюда попала Фортуна, прошло полгода. А может, месяц, может, день, нет, скорее – неделя, хотя – неизвестно. Прошёл какой-то промежуток времени. Нечто среднее между невыносимым мгновением и облегчающей вечностью. Частичка Вселенной и огромный кусок жизни. Непонятно. Фортуна почти привыкла к этому месту, к этой жизни, если это можно так назвать. К этому нельзя привыкнуть. Невозможно. Пройдёт хоть вечность, а всё равно не привыкнешь. Время… Время как плохое лекарство. Не лечит, а приостанавливает. Приостанавливает пропасть. Не даёт шагнуть к ней. Как всё это глупо. Как глупы эти слова. Жизнь… Разве это можно назвать жизнью? Нет, это нельзя назвать жизнью. Это… существование. Хотя, даже неизвестно – существуешь или нет. Зависла между жизнью и пропастью. Глупость, полный бред.
Время идёт. Фортуна начала осваиваться. Посещала разные процедуры, ни с кем не общалась, а здесь никто ни с кем не общается. Ходила в библиотеку. Часами неподвижно смотрела из окна, как пыль медленно вьётся над грязными чистыми лужами под охристо-серым небом, звезда на котором была только одна. Каждую ночь Фортуна проваливалась в темноту. Иногда оттуда доносились голоса. Неизвестно откуда, она знала, что отрицательная жизнь – это где-то недалеко от Жизни под номером ноль, а разделяет их Мгновенье.
Шестой кусок.
Дождь. Нет. Тучи. Огромные тучи сгущались над Жизнью под номером ноль. Они затянули всё небо. Оно стало чёрным, тёмно-фиолетовым. Ни одной звезды. Ни луны. Только белые разводы по краям туч. Как будто на небо опрокинули банки с влажными, густыми красками, которые затекают одна на другую. Гром. Раздавался оглушительный, зловещий гром. А где Фортуна? Фортуна… Забилась в тёмный угол за зданием. Сидит в тени, на пыльном асфальте, обхватив колени руками и уткнув в них голову так, что видно только взлохмаченные, мокрые от слёз волосы. Было холодно. Фортуну начала пробирать дрожь, но она не обратила на это внимания. Она уже долго сидит здесь, в этом тёмном углу, под этими ужасными тучами, где никого нет, где только она одна, наедине с собой, со своими мыслями и слезами. Сегодня годовщина смерти её отца.
Чёрные, как пропасть, тучи, сгущаются всё сильней. Гремит невообразимый гром. И вдруг небо рассекает надвое ослепительная молния. Фортуна подняла глаза к сияющему от вспышек небу, встала, и с истерикой, слезами и безумной улыбкой закричала:
- Ну, что, нравится?! Видишь, твоя дочь сошла с ума! Нравится?! Да?! Что тебе стоило остаться на этом свете?! Почему?! Зачем ты меня оставил?! Почему тебя нет рядом, когда ты так нужен?! Ладно, я, у меня здоровья много, а мама?! Какого ей?! Ты же знаешь, у неё слабое здоровье, нервы ни к чёрту!!! Зачем ты нас покинул…
Фортуна закрыла лицо руками и громко зарыдала. Собственное бессилие невыносимо. Она смахнула слёзы и заметила валяющийся неподалёку велосипед. Рядом серая бетонная земля начала разверзаться, образуя огромный крутой склон, длинною, казалось, в жизнь… Фортуна посмотрела на велосипед, затем на склон. На её лице появилась безумная улыбка. Ей плевать. Плевать, что там внизу, плевать, что с ней будет. Плевать, даже, если она разобьётся насмерть… А что, неплохая идея…
В то мгновенье, когда Фортуне в голову пришла эта страшная мысль, грянул гром, сверкнула молния, и обрушился страшный, всёпоглощающий ливень. Фортуна, спотыкаясь, подбежала к этому старому велосипеду, села на него и надавила на педаль. В ушах завывает ветер, педали крутятся сами с бешеной скоростью, перед глазами расстилается зияющая чёрная пропасть. И ливень. Ужасный ливень бьёт по пустоте, словно смывая прошлое. Фортуна дико захохотала.
Впереди из пылинок собралась стена.
Фортуне было плевать.
Снег. Холодный, падающий снег, тающий, касаясь тёплой крови свежих ран на незамерзающем теле. Боль? Нет… Безразличие. Глубокое безразличие, застилающее физическую боль. И снег, снег, снег… Такой чистый, первый. Укрывающий тревогу и смятение своей белой пеленой спокойствия.
Окровавленная Фортуна сидела возле ледяной стены и тихо плакала, глядя в светло-серое небо, с которого медленно падали снежинки, и чувствуя, как её душа наполняется спокойствием. Небо прояснялось. Между блокадой туч стал медленно-медленно проявляться светлый кусочек голубого неба. Так странно…
- Больно? – негромко спросил успокаивающий голос.
- Нет, - сама, не зная кому, ответила Фортуна, не отрывая глаз от неба. Замазанных чёрным цветом, растёкшимся от слёз, глаз от чистого-чистого, как мечта, неба.
- Я не про кровь, – произнёс Голос.
- Да какое ты имеешь право спрашивать об этом? Кто ты вообще такой?
- Человек.
Фортуна медленно перевела взгляд на Голос. Обычный человек. Пол, возраст, внешность – всё это не важно.
- Я помогу тебе, – сказал Голос и протянул Фортуне руку.
* * *
- А что такое отрицательная жизнь?
- Тебе туда ещё рано.
Седьмой кусок
Ещё одна бессонная ночь. Тёмное-тёмное небо и одна-единственная, яркая-яркая большая мигающая звезда. И больше ничего. С тех пор, как Фортуна познакомилась с Голосом прошло… Не знаю, сколько времени прошло. И Фортуна не знает. А Голос… Голос, наверное, знает. С тех пор Фортуна стала спать по ночам спокойно. Вообще, Фортуна стала спать. И вот бессонная ночь. Темно. Ни луны, ничего. Только яркая, большая мигающая звезда пульсом бьётся по венам, бьётся в грязное, раскрытое окно. Она, кажется, тоже сходит с ума от этой духоты. Кстати, в Жизни под номером ноль нет времён года. Это так. К слову.
Все спят. Спит Голос. Смогла уснуть даже Фортуна. Не спит только бешено мигающая звезда.
Великие Короли Прошлого. У каждого прошлого есть свой Великий Король. Вот только понимаешь это, когда трон уже пуст.
Спокойными ночами Фортуне не снились сны. Да ей вообще не снились сны. В Жизни под номером ноль нет снов. По крайней мере, для Фортуны.
«Я рядом. Я жду тебя»
И звезда погасла.
Восьмой кусок.
- Постой! Куда ты?! – кричал ей вслед Голос.
- К нему! Он на дне обрыва! Он зовёт меня! Он ждёт меня! Я сброшусь и снова увижу его! Я ему нужна!
- Постой! ТЕБЕ ЕЩЁ ТУДА РАНО!!!
- Я не буду тебя слушать! Я нужна ему!
- Фортуна, постой!
Голос схватил её за руку.
- Фортуна…
- Отпусти меня!!!
Фортуна безуспешно пыталась вырваться.
- Тебе туда рано…
Фортуна обезумела. Глаза её тускнели, теряли последние капли жизни. В голове тупой болью билась только одна мысль: «Я хочу увидеть его»…
В руке возник нож.
Девятый кусок.
Кровь. Море крови. Кровь друга на собственных руках. Небо, глядя на которое невозможно понять, вверху оно или глубоко внизу. И дождь. Страшный ливень, смывающий всё.
Она посмотрела на свои руки и громко закричала. Внезапно свалившееся озарение затмило всё. Она побежала, не видя перед собой ничего, кроме дождя, смывающего кровь.
Наконец-то. Средняя лестница. Она, громко рыдая, побежала вверх по ней. Слёзы и кровь капали на прозрачные ступеньки. Она бежала и бежала, не зная, что ступенек в этой лестнице ровно столько, сколько дней она прожила. И для каждого эта лестница разная.
Вот она. Прозрачная дверь на самой последней ступеньке. Фортуна остановилась и посмотрела на эту дверь. Она знала, что делать.
Натекла уже лужа крови…
- Вот оно, Мгновенье. Прости меня.
Одна слеза упала в красное море и дверь открылась. Шаг…
Но есть и другой конец.
Фортуна очнулась в тёмной больничной палате, и увидела перед собой освещаемую светом луны и звёзд на ярком ночном небе маму.
Есть конец. Но есть и продолжение. Только будет оно или нет, каждый выбирает сам.
Там где-то очень далеко, а, может, близко,
Там где-то очень высоко, а, может, низко,
Там, куда, я знаю, не войти без остановки сердца,
Я знаю, ты меня там ждёшь,
Но всё равно закрыта дверца.
Угрюмова Елизавета, 16 лет, Новосибирск
Рейтинг: 1
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |