Моя мама – бабушка
Лёня всегда побаивался бабушку. Строгая, с прекрасной осанкой, столь несвойственной для человека её возраста, её причёска всегда была идеально гладкой, одежда идеально выглаженной. Её лицо несло в себе какое-то превосходство и холодное спокойствие. Казалось, Тамара Викторовна одним взглядом смогла бы укротить любое дикое животное. Образ бабушки, вечерами вяжущей носки и шарфы, никак не вязался с этой женщиной. Рукоделию она предпочитала игру на своем старом фортепиано, её руки бегали по клавишам с завидной скоростью и мастерством. Лёня, бывало, часами сидел позади Тамары Викторовны, вслушиваясь в каждый волшебный звук мелодии, рисуя в своём воображении важных особ, танцующих полонез. Дамы улыбались своим кавалерам, их пышные платья трепетали в танце… Случалось даже, что Лёня начинал кружиться по комнате со своей воображаемой дамой и очень смущался, когда бабушка замечала это.
В целом жизнь Лёни с бабушкой, несмотря на её строгость, была неплохой. Он помогал ей по хозяйству, она, в свою очередь, одевала и обувала его, помогала со школьными заданиями и учила его сольфеджио. Жили они вдвоём, дед давно умер, свою мать Лёня не знал.
Учитывая кроткий характер Лёни, ссор между бабушкой и внуком не возникало, но и задушевных бесед тоже. Лёня боялся спросить бабушки о чём-то личном, а Тамара Викторовна не была склонна к откровенности и демонстрации чувств. Её могли назвать чёрствой. Но в действительности дела обстояли иначе. Просто жизнь научила её быть сильнее своих чувств.
Этому она учила и своего внука. Она частенько говорила: «Леонид, что бы ни случилось, никогда не опускай головы, не теряй достоинства и не показывай людям своей слабости! Иначе в этом мире не выжить, иначе тебя раздавят, съедят!» Своим длинным пальцем она показывала на бьющуюся в оконное стекло мошку и говорила: «Вот на кого похож человек, потерявший достоинство. Такой же жалкий и легкоуязвимый» А мошка все билась в стекло, пытаясь пробиться через прозрачную преграду, и Лёне приходила в голову мысль о том, что мошка не такая уж и жалкая, раз не сдаётся, а продолжает своё дело.
Иногда Лёня задумывался, почему все его друзья живут со своими мамой и папой, а он – со строгой бабушкой. Но, глядя на величественную фигуру Тамары Викторовны, не мог задать этот вопрос.
Из гостиной были слышны звуки фортепиано. Тамара Викторовна играла свой любимый этюд. Её глаза были устремлены куда-то вдаль¸ хотя перед ней были всего лишь потрёпанные временем ноты этюда Черни, хранящиеся у неё с незапамятных времён, наверно, ещё со школы.
Из прихожей стали доноситься какие-то звуки. Должно быть, пришёл Лёня. Входная дверь ужасным грохотом закрылась, следом послышался громкий и быстрый топот, хлопнула дверь ванной комнаты.
Тамара Викторовна прервала свою игру.
- Леонид, это ты? Ты рано сегодня.
Молчание.
Женщина встала, поправила платье и прошла к ванной комнате, прислушиваясь. Сквозь шум воды были слышны всхлипывания. Глаза Тамары Викторовны выдавали тревогу.
- Леонид?
- Уходи!.. – голос Лёни осип от смущения и слёз. Он прибавил напор в кране с холодной водой, чтобы бабушка не слышала его рыданий. А как хотелось бы прибежать и уткнуться в складки бабушкиного платья, найти там защиту.
- Леонид, выходи оттуда, объясни же наконец, что произошло? Ну давай же, ты можешь рассказать мне.
Отворилась дверь. Щёки Лёни пылали, волосы были растрёпаны. Сверкающими, ещё мокрыми от слёз глазами он с вызовом смотрел на свою бабушку. От стыда ему хотелось провалиться сквозь землю.
- Ты можешь мне всё рассказать, - повторила Тамара Викторовна. – Кто тебя обидел?
Лёня потупил взор, несколько секунд постоял в нерешительности, а когда он поднял глаза, его лицо было полно гнева.
- Это ты виновата во всём! Ты! Ты никогда не рассказывала мне о маме! А теперь меня за глаза обзывают подкидышем и жалеют. Да не нужна мне их жалость! – На последнем слове его голос сорвался.
Бабушка сделала шаг к Лёне.
- Мой бедный мальчик, иди ко мне, - она протянула внуку ладонь, но он оттолкнул её и с топотом пронёсся в гостиную.
Тамара Викторовна нашла его плачущим в углу потёртого дивана, взъерошенный, словно котёнок, он сжался в комок и закрыл лицо руками. Его тело дрожало от рыданий.
- Прекрати плакать, - бабушка села рядом. – Я ведь учила тебя, будь сильным. Дети могут говорить что угодно, но главное – что думаешь ты сам.
Лёня оторвал руки от лица, на миг его глаза загорелись огнём, он вскочил и побежал к фортепиано. Мальчик схватил лежащие на фортепиано ноты и принялся разрывать их на кусочки и кидать на паркетный пол. Он не просто рвал ноты, он вопил и прыгал, подбрасывая кусочки бумаги вверх. А Тамара Викторовна просто стояла и смотрела на это, она не могла вымолвить и слова. Это был не тот Лёня. Было ощущение, что спящий внутри него вулкан проснулся , и началось извержение.
Из глаз Лёни летели искры, лицо было обезумевшим от злобы. Когда рвать стало нечего, он выбежал из комнаты. Хлопнула входная дверь.
***
- Прости меня, бабушка.
Они сидели на кухне, на столе стоял чайник и две чашки, посередине лежала коробка печенья.
- Бабушка, мне так стыдно, - в который раз повторил Лёня. – Я так хотел хоть что-нибудь знать о своей маме, но…
- Я расскажу…
- Но правда в том, что её нет рядом. Зато рядом есть ты. Всё, что у меня есть…это благодаря тебе. И я люблю тебя.
Лёня не успел опомниться, как оказался в бабушкиных объятиях. В глазах Тамары Викторовны впервые за много лет стояли слёзы.
В целом жизнь Лёни с бабушкой, несмотря на её строгость, была неплохой. Он помогал ей по хозяйству, она, в свою очередь, одевала и обувала его, помогала со школьными заданиями и учила его сольфеджио. Жили они вдвоём, дед давно умер, свою мать Лёня не знал.
Учитывая кроткий характер Лёни, ссор между бабушкой и внуком не возникало, но и задушевных бесед тоже. Лёня боялся спросить бабушки о чём-то личном, а Тамара Викторовна не была склонна к откровенности и демонстрации чувств. Её могли назвать чёрствой. Но в действительности дела обстояли иначе. Просто жизнь научила её быть сильнее своих чувств.
Этому она учила и своего внука. Она частенько говорила: «Леонид, что бы ни случилось, никогда не опускай головы, не теряй достоинства и не показывай людям своей слабости! Иначе в этом мире не выжить, иначе тебя раздавят, съедят!» Своим длинным пальцем она показывала на бьющуюся в оконное стекло мошку и говорила: «Вот на кого похож человек, потерявший достоинство. Такой же жалкий и легкоуязвимый» А мошка все билась в стекло, пытаясь пробиться через прозрачную преграду, и Лёне приходила в голову мысль о том, что мошка не такая уж и жалкая, раз не сдаётся, а продолжает своё дело.
Иногда Лёня задумывался, почему все его друзья живут со своими мамой и папой, а он – со строгой бабушкой. Но, глядя на величественную фигуру Тамары Викторовны, не мог задать этот вопрос.
Из гостиной были слышны звуки фортепиано. Тамара Викторовна играла свой любимый этюд. Её глаза были устремлены куда-то вдаль¸ хотя перед ней были всего лишь потрёпанные временем ноты этюда Черни, хранящиеся у неё с незапамятных времён, наверно, ещё со школы.
Из прихожей стали доноситься какие-то звуки. Должно быть, пришёл Лёня. Входная дверь ужасным грохотом закрылась, следом послышался громкий и быстрый топот, хлопнула дверь ванной комнаты.
Тамара Викторовна прервала свою игру.
- Леонид, это ты? Ты рано сегодня.
Молчание.
Женщина встала, поправила платье и прошла к ванной комнате, прислушиваясь. Сквозь шум воды были слышны всхлипывания. Глаза Тамары Викторовны выдавали тревогу.
- Леонид?
- Уходи!.. – голос Лёни осип от смущения и слёз. Он прибавил напор в кране с холодной водой, чтобы бабушка не слышала его рыданий. А как хотелось бы прибежать и уткнуться в складки бабушкиного платья, найти там защиту.
- Леонид, выходи оттуда, объясни же наконец, что произошло? Ну давай же, ты можешь рассказать мне.
Отворилась дверь. Щёки Лёни пылали, волосы были растрёпаны. Сверкающими, ещё мокрыми от слёз глазами он с вызовом смотрел на свою бабушку. От стыда ему хотелось провалиться сквозь землю.
- Ты можешь мне всё рассказать, - повторила Тамара Викторовна. – Кто тебя обидел?
Лёня потупил взор, несколько секунд постоял в нерешительности, а когда он поднял глаза, его лицо было полно гнева.
- Это ты виновата во всём! Ты! Ты никогда не рассказывала мне о маме! А теперь меня за глаза обзывают подкидышем и жалеют. Да не нужна мне их жалость! – На последнем слове его голос сорвался.
Бабушка сделала шаг к Лёне.
- Мой бедный мальчик, иди ко мне, - она протянула внуку ладонь, но он оттолкнул её и с топотом пронёсся в гостиную.
Тамара Викторовна нашла его плачущим в углу потёртого дивана, взъерошенный, словно котёнок, он сжался в комок и закрыл лицо руками. Его тело дрожало от рыданий.
- Прекрати плакать, - бабушка села рядом. – Я ведь учила тебя, будь сильным. Дети могут говорить что угодно, но главное – что думаешь ты сам.
Лёня оторвал руки от лица, на миг его глаза загорелись огнём, он вскочил и побежал к фортепиано. Мальчик схватил лежащие на фортепиано ноты и принялся разрывать их на кусочки и кидать на паркетный пол. Он не просто рвал ноты, он вопил и прыгал, подбрасывая кусочки бумаги вверх. А Тамара Викторовна просто стояла и смотрела на это, она не могла вымолвить и слова. Это был не тот Лёня. Было ощущение, что спящий внутри него вулкан проснулся , и началось извержение.
Из глаз Лёни летели искры, лицо было обезумевшим от злобы. Когда рвать стало нечего, он выбежал из комнаты. Хлопнула входная дверь.
***
- Прости меня, бабушка.
Они сидели на кухне, на столе стоял чайник и две чашки, посередине лежала коробка печенья.
- Бабушка, мне так стыдно, - в который раз повторил Лёня. – Я так хотел хоть что-нибудь знать о своей маме, но…
- Я расскажу…
- Но правда в том, что её нет рядом. Зато рядом есть ты. Всё, что у меня есть…это благодаря тебе. И я люблю тебя.
Лёня не успел опомниться, как оказался в бабушкиных объятиях. В глазах Тамары Викторовны впервые за много лет стояли слёзы.
Серкова Мария, 16 лет, Краснодар
Рейтинг: 6
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Кн. Андрей.
Все. Это 1.
Все. Это 1.
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |