Как я провел лето…
Это лето выдалось как-то по-осеннему дождливым. Я сижу в нашем дачном домике почти безвылазно. Сквозь маленькое занавешенное оконце едва пробивается тусклый, сумеречный свет. Холодно, хотя нагреватель включен постоянно. Бабушка переживает: счетчик мотает киловатты. Из кухни доносится запах жареного лука - скоро обед.
- Артем! - доносится издалека приглушенный ребячий голос. Мне не хочется выходить, но зов повторяется еще и еще раз. Я накидываю куртку и выбегаю во двор под моросящий дождь. У ворот стоят несколько подростков: остатки ««банды»». Теперь, по-видимому, их возглавляет Эдик. Ребята мнутся у забора. У меня их появление не вызывает особых эмоций – только равнодушный интерес: что-то им от меня надо?
Эдик, с круглым, румяным лицом и стрижкой «бобриком» еще больше за год растолстел. Он выглядит этаким крепышом.
- Ну чё, Артем,- начинает он неуверенно, глядя куда-то мимо меня. - Мир, что ли?
Я оглядываю кучку ребят: маленький, вертлявый Михан переминается с ноги на ногу, на его лице выражение щенячьего любопытства: что же будет дальше? Васян поганенько усмехается, тупо глядя мне куда-то в область живота.
Несколько лет назад я был бы в восторге от такого предложения, сулившего мне мир и спокойствие, но теперь все это вызывает у меня брезгливость и даже какую-то щемящую, презрительную жалость к этим мальчишкам.
- Поздно, - говорю я, не замечая протянутой мне руки. Разворачиваюсь и ухожу в дом.
Усаживаюсь у батареи с «Гамлетом» в руках – задание из лицея на лето - но трагедия датского принца, написанная устаревшим, трудным для понимания современного подростка, витиеватым языком, не идет мне на ум. В памяти всплывает прошлогодняя трагедия. Перед глазами - растерзанное тело маленького мальчика в лесном шалаше.
***
Конец лета 200* года. Стоит ужасающая жара. Дачники, то и дело, поливают свои засыхающие от зноя грядки. Оживление наступает только к вечеру: становится несколько прохладнее. Мы с Вовчиком играем в теннис. У дома Млады собралась «банда»: они что-то горячо обсуждают и жестикулируют. Там же на велосипедах крутится малышня. Нас с Вовчиком все это не «колышит»: уже два сезона нас они не трогают - только изредка что-то шипят, проходя мимо моего забора. Война окончена, и хотя явного победителя нет, я чувствую себя уверенно и безопасно; наконец-то они отстали. Естественно, не из великодушного благородства, а потому, что я вырос и возмужал, и уже два года занимаюсь каратэ. Просто боятся.
Внезапно крики смолкли и воцарилась напряженная тишина. За забором слышен топот убегающих ног. Что-то заставило меня насторожиться и выбежать за калитку. Подростки разбежались, а Михан лежал у Младиного забора. Малышня с любопытством кружилась около него. Я пошел в их сторону, постепенно ускоряя шаг. Когда я подбежал к Михану, около него на коленях стояла малышка Настена и дергала его за рукав: «Миша, вставай! вставай!». Я нагнулся и от неожиданности отпрянул: лицо Михана было окровавлено, рукавом рубашки он вытирал струйку крови, стекавшую из носа. К месту драки уже спешили взрослые: мама Михана и сосед, дед Млады, собиравший у изгороди ягоду и, по-видимому, являвшийся свидетелем подростковой «разборки».
- Кто это сделал?- визгливо закричала мать, уставившись на меня. К этому времени я уже поднял Михана; молча пожал плечами и пошёл к себе.
Малышня наперебой стала что-то кричать, тогда подбежавший сосед спросил почему-то именно Игорька.
- Скажи вот ты: кто именно бил?
-Это Колян ударил,- возбуждённо закричал мальчик. - Прямо в нос ему.
А вечером случилось страшное: потерялся Игорёк. Уже смеркалось, когда к нам прибежала его бабушка и попросила поискать мальчика. Мы оббегали все переулки в нашем дачном поселке. Никто Игорька не видел. Тогда мы предложили взрослым всем вместе пойти в лес к шалашу. В темноте не сразу разглядели тело мальчика. Игорек лежал на животе. Свет фонарика осветил его тело в разорванной одежде.
….Что было дальше… .Была милиция, был следователь ….Кто именно и как нанес первый удар , так и не выяснили. «Крутые» пацаны пускали сопли и слюни и сваливали вину друг на друга.
Я задаю себе вопросы: почему именно Игорёк? какое он имел отношение к великовозрастным оболтусам? с чего все началось, и почему я внутренне уверен, что трагедия была неизбежна.
***
Бабушка с мамой купили дачу, когда мне только исполнилось шесть лет. Мы долго обустраивались, я знакомился с местными ребятишками, особенно близко сошёлся с Маришкой. Мы часто играли в ее доме, купались в надувной лодке; а наши родители подружились и стали ходить друг к другу в гости на шашлыки. Все складывалось неплохо, хотя здесь было принято, что старшие обижают младших. На этой почве бабушка разругалась с нашими соседями, внук которых начал меня поколачивать. Он был на пять лет старше меня, и это выглядело дико. С остальными детьми, мальчишками и девчонками, я неплохо ладил; мы играли в бадминтон, вышибалы и всякие другие ребячьи игры.
Так было два или три сезона, пока в нашем дачном поселке не объявились новенькие: Глеб и Тарас. Братья были очень похожи друг на друга; младший - мой ровесник, другой на несколько лет старше. Оба симпатичные, крепкого телосложения и даже со склонностью к полноте. Старший, Глеб, говорил, что занимается рукопашным боем, что вызывало у нас, у мальчишек, полный восторг. К тому же, братья учились в музыкальной школе, как и я. Я надеялся, что нас это сблизит. Однако сблизились они не со мной и не с другими мальчишками, а с Коляном - личностью весьма примечательной, о которой рассказать надо отдельно.
Он был старше нас всех. Какой-то неуравновешенный, раздражительный и суетливый, Колян постоянно кого-то задевал, что-то отнимал и ломал. Родители детей на него часто жаловались, но это не давало никаких результатов: его дед с бабушкой всегда были на стороне внука, а мама с отчимом приезжали редко. Ходили слухи, что отчим его бил, и Колян боялся только его. Он был худенький, какой-то по – девичьи хрупкий , отрастил длинные волосы и издалека был похож на девчонку. Веснушчатое лицо, маленькие, близко посаженные, бегающие глазки, тонкий большой рот - вот вам его портрет. В конце концов, все привыкли к его выходкам и воспринимали Коляна как местного дурачка.
Авторитет он набрал, когда сошелся близко с Глебом. Они быстро организовали нас всех в «банду». И мы ходили ватагой в лес, чтобы …драться
***
- О боже! Что это с тобой?! - воскликнула мама, когда я уже под вечер прибежал домой.- Ничего мам. Я неудачно упал, – возбужденно-счастливо ответил я.
Одна щека у меня распухла, а на другой было несколько ссадин. Хорошо, что она не видела мои колени: они были в синяках и царапинах. Я был счастлив: первый раз в жизни я не только дрался, но и одержал победу. Рос я без отца и был физически слабым, быть может, ещё и из-за того, что мама почти сразу после моего рождения тяжело заболела, а бабушка работала. Заниматься со мной особо было некому. Именно поэтому я так высоко ценил свою победу над Миханом.
Мама, конечно, о чем-то догадалась, но расспрашивать меня стала очень осторожно и не сразу, а после ужина.
Рассказывать самому обо всем произошедшем было «западло» - это требование «банды». Но мама хитренькая: она построила беседу так, что я и сам не заметил, как все выложил.
- Артемка,- сказала она,- теперь я вижу, что ты стал настоящим мужиком. Ведь шрамы украшают мужчину, не так ли? Я думаю, ты победил в драке.
-Да, мам! - восторженно закричал я.- Я победил. Представляешь!?
- Я так и думала. Какой ты молодец! Надеюсь, соперник был достойный?
- Ага. Это Михан. Ты его знаешь. Это через три дома от нашего.
-Здорово! Артем, а можно узнать: из-за чего все-таки вышла сора?
- Да ты что!? –удивился я.- Никакой ссоры не было. Мы просто дрались до первой крови.
- Просто так?- теперь очередь удивляться пришла маме. - Извини, Артемка, но я первый раз слышу, чтобы дети дрались просто так, да еще до первой крови. Вы же не одни там были?
- Конечно, мам. Мы там все деремся, кроме Коляна и Глеба. Им не положено: они Князья драк.
- Да что ты? А кто же определяет, кто с кем будет драться?
-Они же, Князья.
-Значит вы, дурачки, разбиваете друг другу в кровь носы, а Глеб и Колян просто наблюдают, не подвергая себя никакому испытанию?!
Мама помолчала.
- А ты уверен, что они действительно Князья? Может, они и драться-то вовсе не умеют? Было бы справедливо, если бы они доказали свое право называться Князьями, сразившись между собой. Ведь они одного возраста и, к тому же, намного старше вас .
Мама зародила в моей душе червь сомнения, и уже на следующий день я получил в лобешник от Глеба с Коляном за предложение сразиться им между собой.
А наша ребячья жизнь в «банде» продолжалась: мы по-прежнему дрались между собой, разбиваясь в кровь на потеху великовозрастным главарям. Я в очередной раз одержал победу, теперь уже над своим другом Олежкой. Он заплакал и убежал домой под улюлюканье беснующейся толпы. Но радости я от этого не испытал: Олег был на год младше меня, и ударил я его по больной ноге, заранее зная об этом.
На этот раз мама была возмущена: «Как ты мог? Это же твой друг! Вы искалечите друг друга, только чтобы потешить этих бездельников». Но я уже и сам так считал.
На следующий день толпа ребят собралась у моего дома, и Тарас объявил, что поверженный соперник меня «грязно оскорбляет» и собирается со мной разделаться, вызывает на бой. По гнусным усмешкам и перешептываниям я уже догадался, что это была разводка. Скорее всего, то же самое они сказали Олежке.
Он пришёл ко мне с огромным «ершом» - палкой, утыканной гвоздями. Я завел его к себе во двор, сказав остальным, что меня не выпускают гулять, и бой будет на моей территории, и сообщил Олегу о своих догадках. Я оказался прав: он меня не оскорблял и вообще сориться не хотел. Мы сели в беседке и до вечера проиграли в шашки и морской бой. А потом вышли к «банде» и разоблачили их. Парни смущенно переминались с ноги на ногу. Первыми нашлись, как всегда, главари: «Это была шутка, пацаны! Молодцы, что помирились. Теперь очередь сражаться Тарасу с Васяном.»
Но мы с Олегом в лес идти отказались. Я вынес мяч, и мы начали играть в футбол. Остальные почему-то тоже никуда не пошли и присоединились к нам. И вот тут-то произошло незначительное, с моей точки зрения, событие, определившее мою судьбу на несколько последующих сезонов.
Во время игры Глеб (он был на голову выше меня и в два раза тяжелее) со всей силы толкнул меня - ему показалось, что именно я помешал его команде забить гол. Пролетев несколько метров, я упал в канаву. С досады я бросил горсть песка ему в лицо. Эта горсть, как оказалось впоследствии, стала для меня роковой. Глеб подбежал и стал пинать меня ногами. Мама, сидевшая в своем инвалидном кресле и наблюдавшая за происходящим через расщелину в заборе, громко закричала, и мы разошлись.
С этого дня отношение ко мне в «банде» стало напряженным, если не сказать враждебным. Я решил отделиться от них и начал строить в лесу, вплотную примыкавшему к дачам, шалаш. Вскоре ко мне присоединился Олежка, а потом и другие ребята, обиженные главарями «банды», а также девчонки. Я и сам не заметил, как оказался вожаком «антибанды». Правда, мои товарищи то и дело предавали меня, соблазненные главарями, но вскоре, побитые, возвращались обратно. «Банда» тоже начала строить свой шалаш, бессовестно разоряя наше сооружение и переманивая на свою сторону моих приятелей.
Наконец, главари «сдались» - они пришли к нам и сказали: « Ладно ребята, мир! Мы не хотим никаких драк и никаких банд. Давайте объединимся.»
Мы обрадовались, присоединились к ним и стали достраивать их шалаш все вместе. Я принял их предложение за чистую монету, не зная тогда еще о коварстве Глеба: ведь мне не было и девяти лет.
***
А на следующий год, когда я приехал на дачу, меня ждал сущий кошмар: буквально все мои друзья объединились против меня и, проезжая на велосипедах мимо моего забора, кричали громко на весь поселок: «Артем – г…..»
- Артем, что происходит? - в ужасе спросила моя мама.
Я вышел за ворота, чтобы прояснить ситуацию, но ребята проезжали мимо, как бы не замечая меня. Проехав, они оглядывались и выкрикивали оскорбления. Я совсем растерялся и не знал, что делать. Кроме того, мы только приехали, и весь участок зарос травой по пояс; надо было косить и разбирать вещи. Еще два дня мы с бабушкой трудились, не разгибая спины. А мои прошлогодние товарищи «трудились» за забором, обзывая меня. Никто из взрослых не сделал им ни одного замечания.
-Не обращайте внимания,- сказала бабушка на нашу с мамой просьбу выйти и разобраться.- Неужели я еще буду с вашей шантрапой ругаться.
Такова была ее позиция. Боюсь, если бы я придерживался ее, то до сих пор боялся бы выйти за пределы своего участка. Мне было стыдно и страшно.
«Артем, открывай калитку. Пошли со мной», - решительно сказала мама через некоторое время, отправляясь на улицу.
Только что кто-то, пробегая мимо нашего дома, выкрикнул очередное ругательство в мой адрес. Видимо, это был Олежка. Увидев нас, он опустил голову и засеменил в сторону автолавки.
Мама, ловко управляя инвалидной коляской, догнала его.
-Здравствуй Олег,- громко и внятно, как могла, постаралась сказать мама ( из-за болезни у нее было нарушение речи и очень плохая дикция).
- Здравствуйте,- Олежка в нерешительности остановился, глядя себе куда-то под ноги.- Как у тебя дела? Давно ли вы приехали?- твердым, жестким голосом продолжала мама, как на допросе.
Мальчик покраснел до корней волос, мялся, глядя в землю, и что- то мямлил в ответ.
- Ладно, - сказала мама, наконец, решительно. - На каком основании ты оскорбляешь моего сына? Помнится, в прошлом году вы расстались друзьями?
- Я?- окончательно смутился Олег.- Но ведь не я один….
- А я спрашиваю именно тебя: что плохого тебе сделал Артем?
- Ничего … Извините меня, пожалуйста. Извини, Артем. Это все Колян с Глебом. Они всем сказали, чтобы тебя обзывали и никто с тобой не играл, пока ты на приползешь к ним на пузе.
-Понятно,- сказала мама.- Я думаю, ты понял, что поступил подло. И, чтобы загладить свою вину, сегодня же придешь к нам играть в теннис.
-Ладно, - сказал Олег. - Я тока в автолавку сбегаю и приду.
Мама выбрала верную тактику, разговаривая с каждым из членов «банды» отдельно; все смущенно извинялись и даже Колян. И только дурачок Тарас выдал всю истинную причину происходящего:
-Так вам и надо, - сказал Тарас моей маме. – Никто с вашим сыном никогда дружить не будет. Он в прошлом году бросил песок в глаза моему брату. Он не имеет права так делать, ведь Глеб – Князь, и обиды не прощает!
Так мы поняли, что в банде есть «серый кардинал» - человек, который управляет всем, сам оставаясь в тени.
***
Мы идем с Серым за грибами. Он специалист в этой области. До него я никогда не ходил в лес без взрослых. Грибов великое множество, и мы соревнуемся, кто больше соберет белых, подберезовиков и подосиновиков. Один белый приравнивается к двум другим грибам.
На обратном пути нас окружает «банда».
-Артем, отойди, мы тебя не тронем, - говорят они.
Видимо, разговор с мамой их чему-то научил. Я очень боюсь, но оставить Серого одного не могу.
-Нет, - отвечаю я, сжав зубы.
«Банда» обстреливает нас пластмассовыми пульками из игрушечных автоматов, но бить не решается. На лице и на ногах у нас остаются пупырчатые следы.
В течение следующих дней они все-таки подкарауливают Серого и жестоко его избивают якобы за общение со мной. Серый для них самая подходящая жертва: у Серого пьющий дедушка, который довольно безразлично относится к внуку. Никому нет до него дела. Можно безнаказанно издеваться.
***
Все лето «банда» меня «доставала» - главари настраивали ребят против меня, стараясь сделать изгоем; но оставить в изоляции им меня не удалось. Обиженные ими же пацаны то и дело переходили на мою сторону, кто-то тайно, кто-то явно. Правда, потом они перебегали назад, опасаясь участи Серого, или же просто хотели чувствовать себя «крутыми». Меня это, конечно, обижало, но очень не хотелось оставаться одному, поэтому я принимал предателей. Наиболее злобным из них оказался Эдик: он с удовольствием играл с нами, плескался в моей лодке, угощался вместе со всеми сладостями, но уже через час, проходя мимо меня, выкрикивал в мой адрес ругательства, чтоб угодить Глебу с Коляном.
Периодически «банда» вызывала меня на «стрелку», где главари старались сделать меня членом «банды», заставив «играть» по своим правилам то угрозами, то лестью; но мне уже нравилось жить своей жизнью и ни от кого не зависеть.
Объектом своей ненависти «бандиты» выбрали не только меня, но и маму с бабушкой. Они периодически обстреливали нашу дачу пластмассовыми пульками, стараясь попасть в кого-то из нас; а как-то вечером мы застали маму в слезах: один из членов «банды» бросил камнем прямо ей в голову. Кто конкретно это делал, мы не знали, поэтому пытались «по-хорошему» со всеми ребятами поговорить, «банда» только смеялась . Собираясь вместе, они становились дерзкими и жестокими.
Тогда бабушка стала рассказывать об этих безобразиях всем знакомым мужчинам –дачникам в надежде на то, что они хоть как-то повлияют на подростков - никакой реакции. Даже дядя Костя, Маришкин папа и друг нашей семьи, не отнесся к этому серьёзно: мальчишки всегда хулиганят.
«Сами разберутся»,- таков был вердикт взрослых. Я с содроганием думаю о том, как бы они с нами разобрались, если бы мы не приняли решительных мер.
***
Мы сидим с Димоном на пруду, я собираюсь искупаться. Остальные ребята тусуются неподалеку: кто-то играет в карты, кто-то пинает мяч. Вдруг появляется Колян. Его давно не было, видно, только что приехал.
Он созывает ребят. Ему хочется казаться их добрым вождем. Впрочем, в отсутствии Глеба на него никто почти не реагирует, только Михан подбегает к нему, подобострастно глядя в глаза. Мне так и кажется, что он виляет хвостиком и восторженно повизгивает. Эдик приближается важно, вперевалочку, пожимает протянутую Коляном, по-женски маленькую, лапку.
- Ребята, - возглашает Колян тонким, срывающимся голосом. От волнения он покрывается красными пятнами. - Я несу вам мир.
Мы с Димоном покатываемся со смеху: это, правда, выглядит очень комично – несущий мир Колян. Видно, он здорово тут всем насолил, раз так подхалимничает. Колян с ненавистью смотрит в мою сторону и продолжает:
- Мир для всех, кроме него,- он тычет в меня пальцем.
Тут начинают ржать все. Посрамленный, Колян направляется к беседке, сопровождаемый своей «свитой», а я иду плавать в пруду. Я выхожу, вытираюсь полотенцем, и тут мне в лицо обрушивается удар, это Колян таким образом решил восстановить свой «статус–кво». Я пытаюсь дать сдачи, но поскальзываюсь и падаю. Пока еще он выше и сильнее меня, естественно, он никогда не решился бы напасть на равного по силе. У меня рассечена губа, я скользкий и мокрый. Я выкрикиваю в его адрес угрозы и оскорбления и бегу домой за палкой. Я твердо намерен с ним расквитаться. Беру палку и бегу назад. За мной следом бежит бабушка и что-то кричит, сзади мама едва поспевает на своей инвалидной коляске. Зрелище, наверное, комичное. Но никто не смеётся. «Бандиты» чувствуют, что давно уже перегнули палку в отношении нас троих, что мы на пределе – шутки кончились. Я подбегаю к беседке и стараюсь ударить Кольку палкой. Он бегает от меня, весь пунцовый. Мне удается треснуть его пару раз по голове и спине; тут подбегает бабушка, оттаскивает меня и хватает пятнадцатилетнего верзилу за шкирку. Она тоже покраснела от бега и гнева и трясет Кольку, как грушу.
- Когда это уже закончится? Ты когда-нибудь отстанешь от Артема, придурок ты великовозрастный ?!
Колька трясущимися губами выкрикивает ругательства и пытается высвободиться. Все понимают: он страшно напуган.
- Еще раз нас тронешь, голову оторву! - продолжает бабушка. - Только с малыми воевать и умеешь. В следующий раз милицию вызову!
Все поражены: ни крутости, ни дерзости в Коляне не осталось. Чего он так испугался, неужели моя бабушка сильнее него? Или его обескуражило то, что кто-то из взрослых солидных людей дал ему отпор его же методами, да ещё в присутствии членов его «банды»?
Мы уходим, и с этого дня никто больше из «банды» нас не трогает. Колян пробегает мимо нашего забора, опустив голову и глядя себе под ноги.
Я только сейчас заметил, что ни разу не упомянул Глеба как действующее лицо. «Серый кардинал» никогда никого не оскорблял и не бил, он только руководил процессом и гаденько улыбался, глядя на происходящее со стороны. Никто никогда и ничего не мог ему предъявить.
***
Я взрослел, у меня появлялись новые обязанности, и времени на игры оставалось все меньше и меньше. Меня уже не устраивало, что мои товарищи бегают туда-сюда: из банды ко мне, а потом отворачиваются, словно со мной и не знакомы. К тому же, со многими из них мне стало просто не интересно. Мне казалось, что они остановились в своем развитии: драки, шалаш, разборки.
Со временем от банды откололись сначала Вовчик, а потом и Илюха. Мы сдружились. Олежка приезжал теперь редко, но был постоянным членом «банды». Как-то давно он мне рассказал, что в классе его обижают, считают слабаком, «ботаником», так как он хорошо учится и много читает. «Пойми, Артёмка, - убеждённо говорил он мне, - я должен закалиться, стать другим…» Жаль, он хороший парень. Серый выходил из дома редко и дружил только с малышней.
***
Мы с ребятами едем в лес – хотим сделать девчонкам, Маришке и Ане, сюрприз – разжечь костер и пригласить на «шашлыки» из сосисок. Илюха возится с костром, мы с Вовчиком стараемся из веток и лапника соорудить некое подобие сидений. Старенький транзистор, шипя, рассказывает новости. По договорённости, через полчаса появляются девочки; они разряжены, словно собрались на дискотеку: кофточки на бретельках, туфельки.
Мы усаживаем девочек и хлопочем вокруг них. Смеёмся, шутим. Внезапно из кустов с лаем , ломая ветки, выпрыгивает черная вислоухая собачка. Мы слышим приближающиеся голоса и , словно бы, шум погони. Вслед за собачкой из зарослей выбегает испуганная девушка лет тринадцати – четырнадцати и быстрыми шагами направляется к нам. «Ребята, можно я побуду с вами?» Собака жмется у её ног. Топот, бессвязные выкрики, - это «банда». Первым появляется Васян, за ним Эдик. Останавливаются в нерешительности, близко не подходят. «Ты чё, - обращаются они к девушке, словно и не замечая нас, - пошли, мы ж тя не тронем, ну чего испугалась?» Каждое слово сопровождается бранью. Тут походят и другие пацаны, с ними - Глеб и Колян. Человек восемь всего. По развязному поведению я понимаю, что они «навеселе».
Прикидываю: реальную угрозу мог бы представлять только габаритный Глеб, но я никогда не видел, чтоб он дрался, только других натравливал. Так и есть. «Чё зассали? –обращается он к Эдику с Васяном. – Возьмите даму под ручки, да пригласите к нашему шалашу. Да и Маринку прихватите – ей тут скучно.» Все знают, что Глеб давно «пложил глаз» на Маришку, но трогать до сих пор не решался – боялся её отца. Пацаны, хихикая, приближаются к девочкам, стараясь не смотреть на нас.
«Не подходите к девчонкам, пацаны !» Я стою почти у них на дороге. Не глядя, они обходят меня – сначала Эдик, потом Васян. Быстрым движением я сзади цепляю ногу Васяна, он падает, матерясь.. Подскакиваю к Эдику, уже протянувшему руку к незнакомке. Собачка в страхе мечется, оглашая окрестность визгливым лаем. Я перехватываю кисть Эдика, выполняю бросок через плечо, не чувствуя никакого сопротивления. Краем глаза вижу улепётывающего прочь Михана и бегущих к нам оставшихся «бандитов». Отмечаю, что Глеба среди них нет. Эдик падает на спину, как мешок картошки. Нет времени разбираться с ним дальше: долговязый верзила, имени которого я не помню, душит Вовчика; на Илюху напали двое: Олег вцепился ему в руку, другой он защищается от Коляна. Я сзади обхватываю верзилу локтем за шею; освобождённый Вовчик бьёт «под дых». Ногой сбиваю подскочившего Васяна, «передаю» его Вовчику и бегу к Илюхе. «Уйди, Олег!» - кричу и кулаком в лицо бью Коляна. Илюха заламывает Олегу руку за спину и пинком отшвыривает. «Банда» повержена; с угрозами и бранью пацаны уходят.
Мы возбуждённо обсуждаем детали драки; эйфория от победы делает наши воспоминания всё более красочными. В глазах девчонок мы – герои; теперь уже они ухаживают за нами: осматривают «боевые» раны и синяки, кормят сосисками. Я незаметно разглядываю Анжелу – так зовут нашу незнакомку – коричневые блестящие волосы до плеч, карие искрящиеся глаза под длинной чёлкой, красиво очерченный рот, стройная гибкая фигура; девочка очень красива.
Анжела рассказывает, что приехала погостить к тете и выгуливала собачку около пруда, когда к ней подошли двое очень вежливых молодых людей и с ними девушка – Глеб, Коля и Млада. Разговорились, предложили показать местные «достопримечательности». Но как только они подошли к шалашу, ребята стали развязными, несдержанными в выражениях. Они плотоядно смотрели на нее и что-то явно замышляли. В шалаше, к тому же, сидели мальчишки помладше, выпивали и курили. Млада, последнее время крутившаяся с Коляном, постоянно подкалывала Анжелу и, видимо, изнывала от ревности. Глеб «выделывался»: то и дело показывал превосходство над мальчишками, заставляя их выполнять какие-то глупые команды и открыто издевался над младшими. Когда ей стали навязчиво предлагать водки или пива, она под удобным предлогом пошла домой, но Глеб послал за ней погоню. «Догнать и привести,» - распорядился он, когда Анжела только отходила от шалаша.
Поведение «банды» наводило на размышления. Многие девчонки с дач с ними гуляли, но гуляли добровольно, без принуждения. То, что они, обнаглев от вседозволенности и безнаказанности, попытались применить к девочкам силу, нам не понравилось: надо быть настороже и без надобности в лес пока не ходить.
***
Больше всего меня поражало отношение к «банде» взрослых: все обо всем знали, но не реагировали.
Новости и слухи в дачном поселке распространяются очень быстро. Вот кто-то из дачников наткнулся на шалаш в лесу и застал подростков за просмотром порнофильмов. Еще одна мамаша утверждала, что члены «банды» играли в карты на раздевание с подругой ее дочери. То, что они курили и пили, было само собой разумеющимся и не вызывало особого осуждения со стороны взрослых : шалят ребята, возраст такой. Про случай с Анжелой и нашу драку с «бандой» говорили тоже: мол, девчонку не поделили.
Хуже всего, на мой взгляд, было то, что «банда» вовлекала в свои ряды совсем маленьких. Ватага малышей на великах, словно свита, неотступно следовала за подростками. За эту «честь» дети должны были носить в шалаш сладости, деньги и сигареты, украденные у родителей. В числе малышей был внук наших друзей, Игорёк. Его бабушка, Клавдия Николаевна, все время ругалась с главарями, стыдила их: «Да что же общего у вас с малыми детьми?» «Да отстаньте вы! Сами они к нам лезут. Следите лучше за своей малышней», - грубо отвечали подростки.
Впервые Игорёк пострадал от «банды», когда ему было около четырех лет: его заставили снять трусы в присутствии всей оравы, в том числе и девочек. Все хохотали, улюлюкали, а Игорёк смущенно улыбался. Его дедушка неоднократно рассказывал нам эту историю, однако с юмором и в положительных тонах. В его изложении она обрастала все новыми и новыми подробностями. Казалось, что Игорёк был не жертвой, а героем. По словам Николая Павловича, все ребята уважительно отнеслись к размеру Игорькового «хозяйства», особенно восторгались, по его словам, девочки. Мне все это слушать было неловко: я понимал, что «банда» просто издевалась над ребёнком, а девочки были очень малы, чтобы что-то понимать в его «хозяйстве».
Мне же Николай Павлович говорил так: « Вот ты, Артемка, должен жить по их правилам, вместе со всем коллективом, если не хочешь быть слабаком. Это как курс молодого бойца, каждый должен пройти его. Бьют – терпи и подчиняйся. У каждого свое место в жизни».
« Я тоже был в «банде», тогда время послевоенное было, - продолжал он. - И мы хулиганили страшно. Вешали котов, выкалывали им глазки». Николай Павлович плотоядно хихикал, и я не мог понять: шутит он или говорит правду.
Мама с досадой отворачивалась, потому что устала доказывать ему: противостоять банде куда труднее и достойнее, чем безропотно подчиняться. Впрочем, сам Николай Павлович, полковник в отставке, был человеком добрым и отзывчивым, и на бандита не походил.
Вообще же дачное сообщество, пошептавшись и повозмущавшись действиями «банды», вскоре успокаивалось, и все шло своим чередом.
***
Трагедия разразилась через две недели после нашего «лесного побоища». Реконструировать события я могу со слов Маришки, которая, в свою очередь, узнала их от девчонок, близко общавшихся с «бандитами».
«Банда» жила по своему «уставу». Ежедневно один из её членов (по очереди) должен был нести что-нибудь в «общак» ( на малышню надежды мало) : сигареты, деньги, выпивку и что-либо из еды. В тот день очередь вносить долю была за Миханом. Михан выполнял в «банде» роль «шестерки»: его шпыняли все, кому не лень. Обычно он безропотно выполнял требования «бандитов», но в этот день почему-то не смог: видимо, ничего вынести из дома не удавалось на виду у приехавших на выходные родителей.
Спор возник около дома Млады: Михан никак не соглашался идти на разборки в шалаш, за что Колька и разбил своему «товарищу» лицо в кровь.
Невольным доносчиком оказался маленький Игорёк. Мать Михана ходила разбираться, и Коляну досталось от отчима.
Вечером того же дня Игорь, как обычно, увязался за «бандой» в шалаш. Сначала мальчишку отгоняли ( у них были «свои взрослые» дела), но потом Глеб распорядился: « Тащите сюда этого «крысеныша». Надо выбить из него всю дурь, пока мал еще.» Эдик с Васяном схватили Игорька и грубо поволокли в шалаш. «Вот он, стукачек»,- сладострастно пропел Колян в предвкушении предстоящего удовольствия. Девчонки и малышня, почувствовав перемену в настроении главарей, разбежались по домам.
В этом месте я снимаю кавычки со слова банда, так как оно приобретает свой первоначальный смысл. Жестокость и бессмысленность этого преступления потрясли всю область.
Кто первым нанес удар, точно выяснить так и не удалось, подростки сваливали вину друг на друга. Ясно было только одно: разгоряченные выпивкой, мальчика били все. Васян сначала закрывал ему рот рукой, чтобы не кричал. Били в тишине, потом пинали ногами. Расходились медленно, по одному, чтобы не привлекать внимания. Осуждены были только двое, Глеб и Колян, остальным не исполнилось четырнадцати лет.
***
Я опять заставляю себя читать «Гамлета»: «О Боже! Заключите меня в скорлупу ореха, и я буду себя мнить повелителем бесконечности, только избавьте меня от этих ужасных снов». Слова Гамлета вызывают у меня невольную ассоциацию : я тоже хочу избавиться от жутких «снов» - воспоминаний о мучительной смерти ребёнка.
Почему дачное сообщество стояло в стороне, когда обижали их же детей…? Пацаны приходили домой избитые; Илюхе сломали палец в драке. Одна девочка после общения с «бандой» стала замкнутой и нелюдимой; она уже два сезона ни с кем не контактирует. О том, как Глеб надругался над своим братом, ходили жуткие слухи. Теперь Тарас не приезжает на дачу. Драки, избиения, вымогательства – разве этого было мало, чтобы как-то объединиться и предотвратить дальнейшие безобразия?! Ведь даже моим, далеко не сильным, маме и бабушке удалось когда-то вывести меня из-под удара! Сколько детских жизней должно погаснуть, чтобы взрослые, наконец, поняли: чужих бед и трагедий не бывает!
- Артём, иди обедать, - доносится из кухни голос бабушки. – Да вот и небо проясняется, можешь погулять потом.
В окно, действительно, ярким потоком льются солнечные лучи. Я выбегаю на крыльцо и вдыхаю свежий прохладный воздух. Скрипнула калитка – это Вовчик , он только что приехал с родителями. Бабушка усаживает его с нами обедать.
Потом мы идем на место гибели Игорька и кладём цветы. В его доме никто не живет, участок продается. Оглядываюсь. . . Позади нас несколько ребятишек с великами. Настороженно смотрят и вразнобой здороваются. На глазах Настёны слёзы: Игорёк был её другом… Мы с Вовой переглядываемся. «Ну что, ребята, - говорю я. – Несите мяч, будем в вышибалы играть! Собираемся у пруда!» Дети восторженно кричат и едут к пруду. Мы идем следом.
А через день приезжает Анжела и … Но это уже совсем другая история, надеюсь, со счастливым концом.
- Артем! - доносится издалека приглушенный ребячий голос. Мне не хочется выходить, но зов повторяется еще и еще раз. Я накидываю куртку и выбегаю во двор под моросящий дождь. У ворот стоят несколько подростков: остатки ««банды»». Теперь, по-видимому, их возглавляет Эдик. Ребята мнутся у забора. У меня их появление не вызывает особых эмоций – только равнодушный интерес: что-то им от меня надо?
Эдик, с круглым, румяным лицом и стрижкой «бобриком» еще больше за год растолстел. Он выглядит этаким крепышом.
- Ну чё, Артем,- начинает он неуверенно, глядя куда-то мимо меня. - Мир, что ли?
Я оглядываю кучку ребят: маленький, вертлявый Михан переминается с ноги на ногу, на его лице выражение щенячьего любопытства: что же будет дальше? Васян поганенько усмехается, тупо глядя мне куда-то в область живота.
Несколько лет назад я был бы в восторге от такого предложения, сулившего мне мир и спокойствие, но теперь все это вызывает у меня брезгливость и даже какую-то щемящую, презрительную жалость к этим мальчишкам.
- Поздно, - говорю я, не замечая протянутой мне руки. Разворачиваюсь и ухожу в дом.
Усаживаюсь у батареи с «Гамлетом» в руках – задание из лицея на лето - но трагедия датского принца, написанная устаревшим, трудным для понимания современного подростка, витиеватым языком, не идет мне на ум. В памяти всплывает прошлогодняя трагедия. Перед глазами - растерзанное тело маленького мальчика в лесном шалаше.
***
Конец лета 200* года. Стоит ужасающая жара. Дачники, то и дело, поливают свои засыхающие от зноя грядки. Оживление наступает только к вечеру: становится несколько прохладнее. Мы с Вовчиком играем в теннис. У дома Млады собралась «банда»: они что-то горячо обсуждают и жестикулируют. Там же на велосипедах крутится малышня. Нас с Вовчиком все это не «колышит»: уже два сезона нас они не трогают - только изредка что-то шипят, проходя мимо моего забора. Война окончена, и хотя явного победителя нет, я чувствую себя уверенно и безопасно; наконец-то они отстали. Естественно, не из великодушного благородства, а потому, что я вырос и возмужал, и уже два года занимаюсь каратэ. Просто боятся.
Внезапно крики смолкли и воцарилась напряженная тишина. За забором слышен топот убегающих ног. Что-то заставило меня насторожиться и выбежать за калитку. Подростки разбежались, а Михан лежал у Младиного забора. Малышня с любопытством кружилась около него. Я пошел в их сторону, постепенно ускоряя шаг. Когда я подбежал к Михану, около него на коленях стояла малышка Настена и дергала его за рукав: «Миша, вставай! вставай!». Я нагнулся и от неожиданности отпрянул: лицо Михана было окровавлено, рукавом рубашки он вытирал струйку крови, стекавшую из носа. К месту драки уже спешили взрослые: мама Михана и сосед, дед Млады, собиравший у изгороди ягоду и, по-видимому, являвшийся свидетелем подростковой «разборки».
- Кто это сделал?- визгливо закричала мать, уставившись на меня. К этому времени я уже поднял Михана; молча пожал плечами и пошёл к себе.
Малышня наперебой стала что-то кричать, тогда подбежавший сосед спросил почему-то именно Игорька.
- Скажи вот ты: кто именно бил?
-Это Колян ударил,- возбуждённо закричал мальчик. - Прямо в нос ему.
А вечером случилось страшное: потерялся Игорёк. Уже смеркалось, когда к нам прибежала его бабушка и попросила поискать мальчика. Мы оббегали все переулки в нашем дачном поселке. Никто Игорька не видел. Тогда мы предложили взрослым всем вместе пойти в лес к шалашу. В темноте не сразу разглядели тело мальчика. Игорек лежал на животе. Свет фонарика осветил его тело в разорванной одежде.
….Что было дальше… .Была милиция, был следователь ….Кто именно и как нанес первый удар , так и не выяснили. «Крутые» пацаны пускали сопли и слюни и сваливали вину друг на друга.
Я задаю себе вопросы: почему именно Игорёк? какое он имел отношение к великовозрастным оболтусам? с чего все началось, и почему я внутренне уверен, что трагедия была неизбежна.
***
Бабушка с мамой купили дачу, когда мне только исполнилось шесть лет. Мы долго обустраивались, я знакомился с местными ребятишками, особенно близко сошёлся с Маришкой. Мы часто играли в ее доме, купались в надувной лодке; а наши родители подружились и стали ходить друг к другу в гости на шашлыки. Все складывалось неплохо, хотя здесь было принято, что старшие обижают младших. На этой почве бабушка разругалась с нашими соседями, внук которых начал меня поколачивать. Он был на пять лет старше меня, и это выглядело дико. С остальными детьми, мальчишками и девчонками, я неплохо ладил; мы играли в бадминтон, вышибалы и всякие другие ребячьи игры.
Так было два или три сезона, пока в нашем дачном поселке не объявились новенькие: Глеб и Тарас. Братья были очень похожи друг на друга; младший - мой ровесник, другой на несколько лет старше. Оба симпатичные, крепкого телосложения и даже со склонностью к полноте. Старший, Глеб, говорил, что занимается рукопашным боем, что вызывало у нас, у мальчишек, полный восторг. К тому же, братья учились в музыкальной школе, как и я. Я надеялся, что нас это сблизит. Однако сблизились они не со мной и не с другими мальчишками, а с Коляном - личностью весьма примечательной, о которой рассказать надо отдельно.
Он был старше нас всех. Какой-то неуравновешенный, раздражительный и суетливый, Колян постоянно кого-то задевал, что-то отнимал и ломал. Родители детей на него часто жаловались, но это не давало никаких результатов: его дед с бабушкой всегда были на стороне внука, а мама с отчимом приезжали редко. Ходили слухи, что отчим его бил, и Колян боялся только его. Он был худенький, какой-то по – девичьи хрупкий , отрастил длинные волосы и издалека был похож на девчонку. Веснушчатое лицо, маленькие, близко посаженные, бегающие глазки, тонкий большой рот - вот вам его портрет. В конце концов, все привыкли к его выходкам и воспринимали Коляна как местного дурачка.
Авторитет он набрал, когда сошелся близко с Глебом. Они быстро организовали нас всех в «банду». И мы ходили ватагой в лес, чтобы …драться
***
- О боже! Что это с тобой?! - воскликнула мама, когда я уже под вечер прибежал домой.- Ничего мам. Я неудачно упал, – возбужденно-счастливо ответил я.
Одна щека у меня распухла, а на другой было несколько ссадин. Хорошо, что она не видела мои колени: они были в синяках и царапинах. Я был счастлив: первый раз в жизни я не только дрался, но и одержал победу. Рос я без отца и был физически слабым, быть может, ещё и из-за того, что мама почти сразу после моего рождения тяжело заболела, а бабушка работала. Заниматься со мной особо было некому. Именно поэтому я так высоко ценил свою победу над Миханом.
Мама, конечно, о чем-то догадалась, но расспрашивать меня стала очень осторожно и не сразу, а после ужина.
Рассказывать самому обо всем произошедшем было «западло» - это требование «банды». Но мама хитренькая: она построила беседу так, что я и сам не заметил, как все выложил.
- Артемка,- сказала она,- теперь я вижу, что ты стал настоящим мужиком. Ведь шрамы украшают мужчину, не так ли? Я думаю, ты победил в драке.
-Да, мам! - восторженно закричал я.- Я победил. Представляешь!?
- Я так и думала. Какой ты молодец! Надеюсь, соперник был достойный?
- Ага. Это Михан. Ты его знаешь. Это через три дома от нашего.
-Здорово! Артем, а можно узнать: из-за чего все-таки вышла сора?
- Да ты что!? –удивился я.- Никакой ссоры не было. Мы просто дрались до первой крови.
- Просто так?- теперь очередь удивляться пришла маме. - Извини, Артемка, но я первый раз слышу, чтобы дети дрались просто так, да еще до первой крови. Вы же не одни там были?
- Конечно, мам. Мы там все деремся, кроме Коляна и Глеба. Им не положено: они Князья драк.
- Да что ты? А кто же определяет, кто с кем будет драться?
-Они же, Князья.
-Значит вы, дурачки, разбиваете друг другу в кровь носы, а Глеб и Колян просто наблюдают, не подвергая себя никакому испытанию?!
Мама помолчала.
- А ты уверен, что они действительно Князья? Может, они и драться-то вовсе не умеют? Было бы справедливо, если бы они доказали свое право называться Князьями, сразившись между собой. Ведь они одного возраста и, к тому же, намного старше вас .
Мама зародила в моей душе червь сомнения, и уже на следующий день я получил в лобешник от Глеба с Коляном за предложение сразиться им между собой.
А наша ребячья жизнь в «банде» продолжалась: мы по-прежнему дрались между собой, разбиваясь в кровь на потеху великовозрастным главарям. Я в очередной раз одержал победу, теперь уже над своим другом Олежкой. Он заплакал и убежал домой под улюлюканье беснующейся толпы. Но радости я от этого не испытал: Олег был на год младше меня, и ударил я его по больной ноге, заранее зная об этом.
На этот раз мама была возмущена: «Как ты мог? Это же твой друг! Вы искалечите друг друга, только чтобы потешить этих бездельников». Но я уже и сам так считал.
На следующий день толпа ребят собралась у моего дома, и Тарас объявил, что поверженный соперник меня «грязно оскорбляет» и собирается со мной разделаться, вызывает на бой. По гнусным усмешкам и перешептываниям я уже догадался, что это была разводка. Скорее всего, то же самое они сказали Олежке.
Он пришёл ко мне с огромным «ершом» - палкой, утыканной гвоздями. Я завел его к себе во двор, сказав остальным, что меня не выпускают гулять, и бой будет на моей территории, и сообщил Олегу о своих догадках. Я оказался прав: он меня не оскорблял и вообще сориться не хотел. Мы сели в беседке и до вечера проиграли в шашки и морской бой. А потом вышли к «банде» и разоблачили их. Парни смущенно переминались с ноги на ногу. Первыми нашлись, как всегда, главари: «Это была шутка, пацаны! Молодцы, что помирились. Теперь очередь сражаться Тарасу с Васяном.»
Но мы с Олегом в лес идти отказались. Я вынес мяч, и мы начали играть в футбол. Остальные почему-то тоже никуда не пошли и присоединились к нам. И вот тут-то произошло незначительное, с моей точки зрения, событие, определившее мою судьбу на несколько последующих сезонов.
Во время игры Глеб (он был на голову выше меня и в два раза тяжелее) со всей силы толкнул меня - ему показалось, что именно я помешал его команде забить гол. Пролетев несколько метров, я упал в канаву. С досады я бросил горсть песка ему в лицо. Эта горсть, как оказалось впоследствии, стала для меня роковой. Глеб подбежал и стал пинать меня ногами. Мама, сидевшая в своем инвалидном кресле и наблюдавшая за происходящим через расщелину в заборе, громко закричала, и мы разошлись.
С этого дня отношение ко мне в «банде» стало напряженным, если не сказать враждебным. Я решил отделиться от них и начал строить в лесу, вплотную примыкавшему к дачам, шалаш. Вскоре ко мне присоединился Олежка, а потом и другие ребята, обиженные главарями «банды», а также девчонки. Я и сам не заметил, как оказался вожаком «антибанды». Правда, мои товарищи то и дело предавали меня, соблазненные главарями, но вскоре, побитые, возвращались обратно. «Банда» тоже начала строить свой шалаш, бессовестно разоряя наше сооружение и переманивая на свою сторону моих приятелей.
Наконец, главари «сдались» - они пришли к нам и сказали: « Ладно ребята, мир! Мы не хотим никаких драк и никаких банд. Давайте объединимся.»
Мы обрадовались, присоединились к ним и стали достраивать их шалаш все вместе. Я принял их предложение за чистую монету, не зная тогда еще о коварстве Глеба: ведь мне не было и девяти лет.
***
А на следующий год, когда я приехал на дачу, меня ждал сущий кошмар: буквально все мои друзья объединились против меня и, проезжая на велосипедах мимо моего забора, кричали громко на весь поселок: «Артем – г…..»
- Артем, что происходит? - в ужасе спросила моя мама.
Я вышел за ворота, чтобы прояснить ситуацию, но ребята проезжали мимо, как бы не замечая меня. Проехав, они оглядывались и выкрикивали оскорбления. Я совсем растерялся и не знал, что делать. Кроме того, мы только приехали, и весь участок зарос травой по пояс; надо было косить и разбирать вещи. Еще два дня мы с бабушкой трудились, не разгибая спины. А мои прошлогодние товарищи «трудились» за забором, обзывая меня. Никто из взрослых не сделал им ни одного замечания.
-Не обращайте внимания,- сказала бабушка на нашу с мамой просьбу выйти и разобраться.- Неужели я еще буду с вашей шантрапой ругаться.
Такова была ее позиция. Боюсь, если бы я придерживался ее, то до сих пор боялся бы выйти за пределы своего участка. Мне было стыдно и страшно.
«Артем, открывай калитку. Пошли со мной», - решительно сказала мама через некоторое время, отправляясь на улицу.
Только что кто-то, пробегая мимо нашего дома, выкрикнул очередное ругательство в мой адрес. Видимо, это был Олежка. Увидев нас, он опустил голову и засеменил в сторону автолавки.
Мама, ловко управляя инвалидной коляской, догнала его.
-Здравствуй Олег,- громко и внятно, как могла, постаралась сказать мама ( из-за болезни у нее было нарушение речи и очень плохая дикция).
- Здравствуйте,- Олежка в нерешительности остановился, глядя себе куда-то под ноги.- Как у тебя дела? Давно ли вы приехали?- твердым, жестким голосом продолжала мама, как на допросе.
Мальчик покраснел до корней волос, мялся, глядя в землю, и что- то мямлил в ответ.
- Ладно, - сказала мама, наконец, решительно. - На каком основании ты оскорбляешь моего сына? Помнится, в прошлом году вы расстались друзьями?
- Я?- окончательно смутился Олег.- Но ведь не я один….
- А я спрашиваю именно тебя: что плохого тебе сделал Артем?
- Ничего … Извините меня, пожалуйста. Извини, Артем. Это все Колян с Глебом. Они всем сказали, чтобы тебя обзывали и никто с тобой не играл, пока ты на приползешь к ним на пузе.
-Понятно,- сказала мама.- Я думаю, ты понял, что поступил подло. И, чтобы загладить свою вину, сегодня же придешь к нам играть в теннис.
-Ладно, - сказал Олег. - Я тока в автолавку сбегаю и приду.
Мама выбрала верную тактику, разговаривая с каждым из членов «банды» отдельно; все смущенно извинялись и даже Колян. И только дурачок Тарас выдал всю истинную причину происходящего:
-Так вам и надо, - сказал Тарас моей маме. – Никто с вашим сыном никогда дружить не будет. Он в прошлом году бросил песок в глаза моему брату. Он не имеет права так делать, ведь Глеб – Князь, и обиды не прощает!
Так мы поняли, что в банде есть «серый кардинал» - человек, который управляет всем, сам оставаясь в тени.
***
Мы идем с Серым за грибами. Он специалист в этой области. До него я никогда не ходил в лес без взрослых. Грибов великое множество, и мы соревнуемся, кто больше соберет белых, подберезовиков и подосиновиков. Один белый приравнивается к двум другим грибам.
На обратном пути нас окружает «банда».
-Артем, отойди, мы тебя не тронем, - говорят они.
Видимо, разговор с мамой их чему-то научил. Я очень боюсь, но оставить Серого одного не могу.
-Нет, - отвечаю я, сжав зубы.
«Банда» обстреливает нас пластмассовыми пульками из игрушечных автоматов, но бить не решается. На лице и на ногах у нас остаются пупырчатые следы.
В течение следующих дней они все-таки подкарауливают Серого и жестоко его избивают якобы за общение со мной. Серый для них самая подходящая жертва: у Серого пьющий дедушка, который довольно безразлично относится к внуку. Никому нет до него дела. Можно безнаказанно издеваться.
***
Все лето «банда» меня «доставала» - главари настраивали ребят против меня, стараясь сделать изгоем; но оставить в изоляции им меня не удалось. Обиженные ими же пацаны то и дело переходили на мою сторону, кто-то тайно, кто-то явно. Правда, потом они перебегали назад, опасаясь участи Серого, или же просто хотели чувствовать себя «крутыми». Меня это, конечно, обижало, но очень не хотелось оставаться одному, поэтому я принимал предателей. Наиболее злобным из них оказался Эдик: он с удовольствием играл с нами, плескался в моей лодке, угощался вместе со всеми сладостями, но уже через час, проходя мимо меня, выкрикивал в мой адрес ругательства, чтоб угодить Глебу с Коляном.
Периодически «банда» вызывала меня на «стрелку», где главари старались сделать меня членом «банды», заставив «играть» по своим правилам то угрозами, то лестью; но мне уже нравилось жить своей жизнью и ни от кого не зависеть.
Объектом своей ненависти «бандиты» выбрали не только меня, но и маму с бабушкой. Они периодически обстреливали нашу дачу пластмассовыми пульками, стараясь попасть в кого-то из нас; а как-то вечером мы застали маму в слезах: один из членов «банды» бросил камнем прямо ей в голову. Кто конкретно это делал, мы не знали, поэтому пытались «по-хорошему» со всеми ребятами поговорить, «банда» только смеялась . Собираясь вместе, они становились дерзкими и жестокими.
Тогда бабушка стала рассказывать об этих безобразиях всем знакомым мужчинам –дачникам в надежде на то, что они хоть как-то повлияют на подростков - никакой реакции. Даже дядя Костя, Маришкин папа и друг нашей семьи, не отнесся к этому серьёзно: мальчишки всегда хулиганят.
«Сами разберутся»,- таков был вердикт взрослых. Я с содроганием думаю о том, как бы они с нами разобрались, если бы мы не приняли решительных мер.
***
Мы сидим с Димоном на пруду, я собираюсь искупаться. Остальные ребята тусуются неподалеку: кто-то играет в карты, кто-то пинает мяч. Вдруг появляется Колян. Его давно не было, видно, только что приехал.
Он созывает ребят. Ему хочется казаться их добрым вождем. Впрочем, в отсутствии Глеба на него никто почти не реагирует, только Михан подбегает к нему, подобострастно глядя в глаза. Мне так и кажется, что он виляет хвостиком и восторженно повизгивает. Эдик приближается важно, вперевалочку, пожимает протянутую Коляном, по-женски маленькую, лапку.
- Ребята, - возглашает Колян тонким, срывающимся голосом. От волнения он покрывается красными пятнами. - Я несу вам мир.
Мы с Димоном покатываемся со смеху: это, правда, выглядит очень комично – несущий мир Колян. Видно, он здорово тут всем насолил, раз так подхалимничает. Колян с ненавистью смотрит в мою сторону и продолжает:
- Мир для всех, кроме него,- он тычет в меня пальцем.
Тут начинают ржать все. Посрамленный, Колян направляется к беседке, сопровождаемый своей «свитой», а я иду плавать в пруду. Я выхожу, вытираюсь полотенцем, и тут мне в лицо обрушивается удар, это Колян таким образом решил восстановить свой «статус–кво». Я пытаюсь дать сдачи, но поскальзываюсь и падаю. Пока еще он выше и сильнее меня, естественно, он никогда не решился бы напасть на равного по силе. У меня рассечена губа, я скользкий и мокрый. Я выкрикиваю в его адрес угрозы и оскорбления и бегу домой за палкой. Я твердо намерен с ним расквитаться. Беру палку и бегу назад. За мной следом бежит бабушка и что-то кричит, сзади мама едва поспевает на своей инвалидной коляске. Зрелище, наверное, комичное. Но никто не смеётся. «Бандиты» чувствуют, что давно уже перегнули палку в отношении нас троих, что мы на пределе – шутки кончились. Я подбегаю к беседке и стараюсь ударить Кольку палкой. Он бегает от меня, весь пунцовый. Мне удается треснуть его пару раз по голове и спине; тут подбегает бабушка, оттаскивает меня и хватает пятнадцатилетнего верзилу за шкирку. Она тоже покраснела от бега и гнева и трясет Кольку, как грушу.
- Когда это уже закончится? Ты когда-нибудь отстанешь от Артема, придурок ты великовозрастный ?!
Колька трясущимися губами выкрикивает ругательства и пытается высвободиться. Все понимают: он страшно напуган.
- Еще раз нас тронешь, голову оторву! - продолжает бабушка. - Только с малыми воевать и умеешь. В следующий раз милицию вызову!
Все поражены: ни крутости, ни дерзости в Коляне не осталось. Чего он так испугался, неужели моя бабушка сильнее него? Или его обескуражило то, что кто-то из взрослых солидных людей дал ему отпор его же методами, да ещё в присутствии членов его «банды»?
Мы уходим, и с этого дня никто больше из «банды» нас не трогает. Колян пробегает мимо нашего забора, опустив голову и глядя себе под ноги.
Я только сейчас заметил, что ни разу не упомянул Глеба как действующее лицо. «Серый кардинал» никогда никого не оскорблял и не бил, он только руководил процессом и гаденько улыбался, глядя на происходящее со стороны. Никто никогда и ничего не мог ему предъявить.
***
Я взрослел, у меня появлялись новые обязанности, и времени на игры оставалось все меньше и меньше. Меня уже не устраивало, что мои товарищи бегают туда-сюда: из банды ко мне, а потом отворачиваются, словно со мной и не знакомы. К тому же, со многими из них мне стало просто не интересно. Мне казалось, что они остановились в своем развитии: драки, шалаш, разборки.
Со временем от банды откололись сначала Вовчик, а потом и Илюха. Мы сдружились. Олежка приезжал теперь редко, но был постоянным членом «банды». Как-то давно он мне рассказал, что в классе его обижают, считают слабаком, «ботаником», так как он хорошо учится и много читает. «Пойми, Артёмка, - убеждённо говорил он мне, - я должен закалиться, стать другим…» Жаль, он хороший парень. Серый выходил из дома редко и дружил только с малышней.
***
Мы с ребятами едем в лес – хотим сделать девчонкам, Маришке и Ане, сюрприз – разжечь костер и пригласить на «шашлыки» из сосисок. Илюха возится с костром, мы с Вовчиком стараемся из веток и лапника соорудить некое подобие сидений. Старенький транзистор, шипя, рассказывает новости. По договорённости, через полчаса появляются девочки; они разряжены, словно собрались на дискотеку: кофточки на бретельках, туфельки.
Мы усаживаем девочек и хлопочем вокруг них. Смеёмся, шутим. Внезапно из кустов с лаем , ломая ветки, выпрыгивает черная вислоухая собачка. Мы слышим приближающиеся голоса и , словно бы, шум погони. Вслед за собачкой из зарослей выбегает испуганная девушка лет тринадцати – четырнадцати и быстрыми шагами направляется к нам. «Ребята, можно я побуду с вами?» Собака жмется у её ног. Топот, бессвязные выкрики, - это «банда». Первым появляется Васян, за ним Эдик. Останавливаются в нерешительности, близко не подходят. «Ты чё, - обращаются они к девушке, словно и не замечая нас, - пошли, мы ж тя не тронем, ну чего испугалась?» Каждое слово сопровождается бранью. Тут походят и другие пацаны, с ними - Глеб и Колян. Человек восемь всего. По развязному поведению я понимаю, что они «навеселе».
Прикидываю: реальную угрозу мог бы представлять только габаритный Глеб, но я никогда не видел, чтоб он дрался, только других натравливал. Так и есть. «Чё зассали? –обращается он к Эдику с Васяном. – Возьмите даму под ручки, да пригласите к нашему шалашу. Да и Маринку прихватите – ей тут скучно.» Все знают, что Глеб давно «пложил глаз» на Маришку, но трогать до сих пор не решался – боялся её отца. Пацаны, хихикая, приближаются к девочкам, стараясь не смотреть на нас.
«Не подходите к девчонкам, пацаны !» Я стою почти у них на дороге. Не глядя, они обходят меня – сначала Эдик, потом Васян. Быстрым движением я сзади цепляю ногу Васяна, он падает, матерясь.. Подскакиваю к Эдику, уже протянувшему руку к незнакомке. Собачка в страхе мечется, оглашая окрестность визгливым лаем. Я перехватываю кисть Эдика, выполняю бросок через плечо, не чувствуя никакого сопротивления. Краем глаза вижу улепётывающего прочь Михана и бегущих к нам оставшихся «бандитов». Отмечаю, что Глеба среди них нет. Эдик падает на спину, как мешок картошки. Нет времени разбираться с ним дальше: долговязый верзила, имени которого я не помню, душит Вовчика; на Илюху напали двое: Олег вцепился ему в руку, другой он защищается от Коляна. Я сзади обхватываю верзилу локтем за шею; освобождённый Вовчик бьёт «под дых». Ногой сбиваю подскочившего Васяна, «передаю» его Вовчику и бегу к Илюхе. «Уйди, Олег!» - кричу и кулаком в лицо бью Коляна. Илюха заламывает Олегу руку за спину и пинком отшвыривает. «Банда» повержена; с угрозами и бранью пацаны уходят.
Мы возбуждённо обсуждаем детали драки; эйфория от победы делает наши воспоминания всё более красочными. В глазах девчонок мы – герои; теперь уже они ухаживают за нами: осматривают «боевые» раны и синяки, кормят сосисками. Я незаметно разглядываю Анжелу – так зовут нашу незнакомку – коричневые блестящие волосы до плеч, карие искрящиеся глаза под длинной чёлкой, красиво очерченный рот, стройная гибкая фигура; девочка очень красива.
Анжела рассказывает, что приехала погостить к тете и выгуливала собачку около пруда, когда к ней подошли двое очень вежливых молодых людей и с ними девушка – Глеб, Коля и Млада. Разговорились, предложили показать местные «достопримечательности». Но как только они подошли к шалашу, ребята стали развязными, несдержанными в выражениях. Они плотоядно смотрели на нее и что-то явно замышляли. В шалаше, к тому же, сидели мальчишки помладше, выпивали и курили. Млада, последнее время крутившаяся с Коляном, постоянно подкалывала Анжелу и, видимо, изнывала от ревности. Глеб «выделывался»: то и дело показывал превосходство над мальчишками, заставляя их выполнять какие-то глупые команды и открыто издевался над младшими. Когда ей стали навязчиво предлагать водки или пива, она под удобным предлогом пошла домой, но Глеб послал за ней погоню. «Догнать и привести,» - распорядился он, когда Анжела только отходила от шалаша.
Поведение «банды» наводило на размышления. Многие девчонки с дач с ними гуляли, но гуляли добровольно, без принуждения. То, что они, обнаглев от вседозволенности и безнаказанности, попытались применить к девочкам силу, нам не понравилось: надо быть настороже и без надобности в лес пока не ходить.
***
Больше всего меня поражало отношение к «банде» взрослых: все обо всем знали, но не реагировали.
Новости и слухи в дачном поселке распространяются очень быстро. Вот кто-то из дачников наткнулся на шалаш в лесу и застал подростков за просмотром порнофильмов. Еще одна мамаша утверждала, что члены «банды» играли в карты на раздевание с подругой ее дочери. То, что они курили и пили, было само собой разумеющимся и не вызывало особого осуждения со стороны взрослых : шалят ребята, возраст такой. Про случай с Анжелой и нашу драку с «бандой» говорили тоже: мол, девчонку не поделили.
Хуже всего, на мой взгляд, было то, что «банда» вовлекала в свои ряды совсем маленьких. Ватага малышей на великах, словно свита, неотступно следовала за подростками. За эту «честь» дети должны были носить в шалаш сладости, деньги и сигареты, украденные у родителей. В числе малышей был внук наших друзей, Игорёк. Его бабушка, Клавдия Николаевна, все время ругалась с главарями, стыдила их: «Да что же общего у вас с малыми детьми?» «Да отстаньте вы! Сами они к нам лезут. Следите лучше за своей малышней», - грубо отвечали подростки.
Впервые Игорёк пострадал от «банды», когда ему было около четырех лет: его заставили снять трусы в присутствии всей оравы, в том числе и девочек. Все хохотали, улюлюкали, а Игорёк смущенно улыбался. Его дедушка неоднократно рассказывал нам эту историю, однако с юмором и в положительных тонах. В его изложении она обрастала все новыми и новыми подробностями. Казалось, что Игорёк был не жертвой, а героем. По словам Николая Павловича, все ребята уважительно отнеслись к размеру Игорькового «хозяйства», особенно восторгались, по его словам, девочки. Мне все это слушать было неловко: я понимал, что «банда» просто издевалась над ребёнком, а девочки были очень малы, чтобы что-то понимать в его «хозяйстве».
Мне же Николай Павлович говорил так: « Вот ты, Артемка, должен жить по их правилам, вместе со всем коллективом, если не хочешь быть слабаком. Это как курс молодого бойца, каждый должен пройти его. Бьют – терпи и подчиняйся. У каждого свое место в жизни».
« Я тоже был в «банде», тогда время послевоенное было, - продолжал он. - И мы хулиганили страшно. Вешали котов, выкалывали им глазки». Николай Павлович плотоядно хихикал, и я не мог понять: шутит он или говорит правду.
Мама с досадой отворачивалась, потому что устала доказывать ему: противостоять банде куда труднее и достойнее, чем безропотно подчиняться. Впрочем, сам Николай Павлович, полковник в отставке, был человеком добрым и отзывчивым, и на бандита не походил.
Вообще же дачное сообщество, пошептавшись и повозмущавшись действиями «банды», вскоре успокаивалось, и все шло своим чередом.
***
Трагедия разразилась через две недели после нашего «лесного побоища». Реконструировать события я могу со слов Маришки, которая, в свою очередь, узнала их от девчонок, близко общавшихся с «бандитами».
«Банда» жила по своему «уставу». Ежедневно один из её членов (по очереди) должен был нести что-нибудь в «общак» ( на малышню надежды мало) : сигареты, деньги, выпивку и что-либо из еды. В тот день очередь вносить долю была за Миханом. Михан выполнял в «банде» роль «шестерки»: его шпыняли все, кому не лень. Обычно он безропотно выполнял требования «бандитов», но в этот день почему-то не смог: видимо, ничего вынести из дома не удавалось на виду у приехавших на выходные родителей.
Спор возник около дома Млады: Михан никак не соглашался идти на разборки в шалаш, за что Колька и разбил своему «товарищу» лицо в кровь.
Невольным доносчиком оказался маленький Игорёк. Мать Михана ходила разбираться, и Коляну досталось от отчима.
Вечером того же дня Игорь, как обычно, увязался за «бандой» в шалаш. Сначала мальчишку отгоняли ( у них были «свои взрослые» дела), но потом Глеб распорядился: « Тащите сюда этого «крысеныша». Надо выбить из него всю дурь, пока мал еще.» Эдик с Васяном схватили Игорька и грубо поволокли в шалаш. «Вот он, стукачек»,- сладострастно пропел Колян в предвкушении предстоящего удовольствия. Девчонки и малышня, почувствовав перемену в настроении главарей, разбежались по домам.
В этом месте я снимаю кавычки со слова банда, так как оно приобретает свой первоначальный смысл. Жестокость и бессмысленность этого преступления потрясли всю область.
Кто первым нанес удар, точно выяснить так и не удалось, подростки сваливали вину друг на друга. Ясно было только одно: разгоряченные выпивкой, мальчика били все. Васян сначала закрывал ему рот рукой, чтобы не кричал. Били в тишине, потом пинали ногами. Расходились медленно, по одному, чтобы не привлекать внимания. Осуждены были только двое, Глеб и Колян, остальным не исполнилось четырнадцати лет.
***
Я опять заставляю себя читать «Гамлета»: «О Боже! Заключите меня в скорлупу ореха, и я буду себя мнить повелителем бесконечности, только избавьте меня от этих ужасных снов». Слова Гамлета вызывают у меня невольную ассоциацию : я тоже хочу избавиться от жутких «снов» - воспоминаний о мучительной смерти ребёнка.
Почему дачное сообщество стояло в стороне, когда обижали их же детей…? Пацаны приходили домой избитые; Илюхе сломали палец в драке. Одна девочка после общения с «бандой» стала замкнутой и нелюдимой; она уже два сезона ни с кем не контактирует. О том, как Глеб надругался над своим братом, ходили жуткие слухи. Теперь Тарас не приезжает на дачу. Драки, избиения, вымогательства – разве этого было мало, чтобы как-то объединиться и предотвратить дальнейшие безобразия?! Ведь даже моим, далеко не сильным, маме и бабушке удалось когда-то вывести меня из-под удара! Сколько детских жизней должно погаснуть, чтобы взрослые, наконец, поняли: чужих бед и трагедий не бывает!
- Артём, иди обедать, - доносится из кухни голос бабушки. – Да вот и небо проясняется, можешь погулять потом.
В окно, действительно, ярким потоком льются солнечные лучи. Я выбегаю на крыльцо и вдыхаю свежий прохладный воздух. Скрипнула калитка – это Вовчик , он только что приехал с родителями. Бабушка усаживает его с нами обедать.
Потом мы идем на место гибели Игорька и кладём цветы. В его доме никто не живет, участок продается. Оглядываюсь. . . Позади нас несколько ребятишек с великами. Настороженно смотрят и вразнобой здороваются. На глазах Настёны слёзы: Игорёк был её другом… Мы с Вовой переглядываемся. «Ну что, ребята, - говорю я. – Несите мяч, будем в вышибалы играть! Собираемся у пруда!» Дети восторженно кричат и едут к пруду. Мы идем следом.
А через день приезжает Анжела и … Но это уже совсем другая история, надеюсь, со счастливым концом.
Добрышин Антон, 15 лет, Москва
Рейтинг: 96
Комментарии ВКонтакте
Комментарии
Добавить сообщение
Странник
Замечательная глубокая подростковая повесть.Автор замечательно отразил подростковые проблемы в современном обществе. Советую прочитать всем, в том числе и взрослым.
Замечательная глубокая подростковая повесть.Автор замечательно отразил подростковые проблемы в современном обществе. Советую прочитать всем, в том числе и взрослым.
Ведьма
Если отредактировать,то м.б. и неплохо.
Если отредактировать,то м.б. и неплохо.
Связаться с фондом
Вход
Помощь проекту
Сделать пожертвование через систeму элeктронных пeрeводов Яndex Деньги на кошeлёк: 41001771973652 |